Верь в меня - Страница 6

Не были забыты и все остальные люди. Для них в зале были расставлены простые столы на козлах и скамьи. Ели они из оловянных и глиняных блюд, пили из резных роговых сосудов. Еду, весьма обильную, разносили слуги, за которыми бдительным оком следила леди Дора. Только она да священник, занимавший место рядом с ней, не принимали участия в общем веселье.

Острый локоть Рейвен отвлек Кристу от размышлений. Девушка даже подскочила от неожиданности.

— Он снова смотрит на вас, — сообщила женщина и, опустив пониже свой длинный нос, бросила косой взгляд в сторону Хоука. — Он просто изумлен, да оно и понятно. Чего вы так на него уставились?

Криста бросила быстрый взгляд на лорда и убедилась, что он и в самом деле пристально смотрит на нее. В это мгновение ей хотелось провалиться сквозь землю. Но тут мужчина, сидевший рядом с Хоуком, отвлек его внимание, и Криста вздохнула с облегчением. Торголд тем временем завладел блюдом с сельдью и принялся за еду. Столь же быстро, не обращая внимания на осуждающие взгляды соседей по столу, он прихватил из корзинки хлеба. Рейвен взяла себе несколько маленьких рыбешек и, морщась, поглощала одну за другой, кладя их целиком в рот. Она проводила сердитым взглядом блюдо куропаток, которое понесли на высокий стол.

— Этим достается что повкуснее.

— Повар-то не слишком изобретательный, — хихикнул Торголд.

Маленькие глазки Рейвен так и вспыхнули.

— Под стать всем этим глупым саксонским дикарям.

— Тише! — остановила слуг Криста.

Они разговаривали по-норвежски, но как знать, может, кто и поймет их речь.

Ей было достаточно одного взгляда, чтобы убедиться, что своим процветанием Хоукфорт прежде всего обязан торговле, которая существует благодаря силе хозяина замка, способного защитить и прекрасную гавань, и корабли — как приплывающие, так и уплывающие в море. Норвежцы тоже умели торговать, и у Торголда были свои способы получать кое-какие предметы роскоши из дальних стран. Может, для этой цели и требовалось устраивать где-нибудь под мостом засаду, дабы получить дань с неосторожного путешественника, но Криста особо не вдавалась в расспросы. Она узнавала чудесный бархат из Византии, запах пряностей из легендарных стран восходящего солнца, драгоценные камни из великой пустыни, расположенной у южного берега Средиземного моря, и многое другое. Торговля приносила с собой утонченность, а это значит, что было бы серьезной ошибкой недооценивать саксонцев, невзирая на их развеселый нрав.

Особенно развеселый в те минуты, когда они поглощали пищу. Сообразив, что может показаться странным, если она не займется тем же самым, Криста осмотрелась в поисках еды. Заметив на столе чаши, полные свежей летней зелени, а рядом круглые дощечки с нарезанным сыром, она очень обрадовалась. Добавить к этому ломтик хлеба и кусочек вкусной селедки — и ей вполне хватит. За высоким столом принялись за олений окорок. Тушеную оленину начали подавать и всем остальным. Криста как раз занялась сыром, и миску с дымящимся мясом, приправленным травами, пронесли мимо нее.

Она ест немного, отметил про себя Хоук. Быть может, из-за хрупкого сложения девушку не нагружают особо тяжелой работой. Возможно, будущая жена — хорошая хозяйка. Быть может, неведомая Криста из Уэстфолда — добрая, ласковая женщина, которая прольет бальзам на его душу. Особенно если он не станет пялить глаза на ее служанку. Господь милосердный, да что же это с ним такое?

Хоук крепко стукнул донышком кружки о стол, но звук удара затерялся в говоре голосов и смехе. Этому он был от души рад. Не годится, вовсе не годится, если кто-то из людей заметит его одержимость… или его чувствительность. И то и другое — проявления слабости, и, стало быть, от них следует избавиться. Хоук испытал облегчение, когда вперед выступил менестрель и остановился у большого очага. Менестрель раскинул в стороны руки, и его глубокий, сильный голос разнесся под сводами зала. Юный ученик отмечал каждое слово учителя ударом в маленький барабан.

Внемлите!

Я спою о великих героях и благородных деяниях,

Подвигах бесстрашия, поразивших наших врагов,

В смятении бежавших от нас.

О нас, победивших по милости Бога,

О данных нам Богом великих вождях,

О короле над королями Альфреде,

О его мощной правой руке великом Хоуке,

Чьи быстрые крылья и крепкие когти

Держали нас в безопасности.

Великие герои и благородные деяния!

Бегут враги.

Наши владения остались нашими

Навсегда.

Исполнение песни о славных деяниях прошлого сопровождалось возгласами одобрения, но когда певец умолк, наступила полная тишина. Криста приготовилась слушать: она знала, как много можно почерпнуть из песнопений норвежских скальдов, и понимала, что менестрель принадлежит к тому же братству.

Он не разочаровал слушателей, запев красноречиво и страстно о событиях прошлого. Он пел о бегстве Альфреда в топи Этелни, где он скрылся от нашествия датчан; о том, как король вернулся в Сомерсет и собрал своих людей, а потом двинул армию на врагов и одержал славную победу над датчанами при Эдингтоне. В зале все как один затаили дыхание и не двигались. Давно и хорошо известная повесть излагалась с такой силой, что казалось, события прошлого вновь происходят здесь и сейчас. Когда менестрель запел об умении Альфреда создавать и поддерживать мир, люди начали, улыбаясь, переглядываться. Но вот певец перешел к восхвалению хозяина Хоукфорта, и улыбки стали шире, руки потянулись к чашам, а взоры устремились на лорда, который не счел возможным слушать перечень своих заслуг сидя. Менестрель выводил:

Тут люди в голос зарыдали,

Оплакивая утрату леди Кимбры,

Хитростью увезенной ночью,

Ночью Волка,

Явившегося из северных лесов.

На север умчал он ее в свою крепость,

Твердыню Скирингешил у моря.

Туда вслед за Волком понесся Сокол[3],

Верный чести и полный смелости,

И освободил он прекрасную Кимбру,

Вернул ее нам невредимой.

Но снова приходит к нам Волк по ледяным дорогам

И просит девушку себе в жены,

Предлагает Соколу свою сестру,

Дабы умиротворить ярость воителя.

Тогда заключили оба лорда мир,

Мир заключили в Хоукфорте, прямо здесь,

Во имя союза между семьями,

Во имя детей рожденных и будущих,

Во имя единения наших народов

Навсегда!

Не успело отзвучать последнее слово песнопения, как в зале поднялся невероятный шум. Люди выкрикивали приветствия, в знак одобрения стучали роговыми чашами по столу. Это буйство вызвало пренебрежительную усмешку у Рейвен. Торголд же что-то бурчал себе под нос. Но Кристу увлекло происходящее. Она слышала отрывки из рассказа о событиях, год назад развернувшихся в богатом порту Скирингешил, обиталище Норвежского Волка, о прекрасной женщине, похищенной хитростью, о браке, начавшемся с принуждения и перешедшем в истинную любовь, об армии викингов, приплывших требовать возвращения украденной невесты, и о предотвращенной силой разума и милосердия войне. У Кристы был ко всему этому особый интерес, потому что ее собственный брак будет заключен во имя укрепления союза между Вулфом и Хоуком. Против этого у нее не было возражений. Если ее жизнь станет орудием мира, тем лучше. Но она должна быть любимой, иначе холодные, темные воды, поглотившие ее мать, поглотят и ее.

Впрочем, этим мрачным мыслям не место во время общего веселья. Криста прогнала их от себя и вскоре ускользнула из-за стола вместе с Торголдом и Рейвен, чтобы узнать, какой отдых ждет се в этом новом месте, которое теперь надо считать своим домом… навсегда.

От тяжелого сна Кристу пробудила ожесточенная возня воробьев, которую они затеяли под крышей. Было раннее утро. На небе еще не погасли звезды. Лежа в сером полумраке, девушка не сразу сообразила, где находится. Пахло деревом и смолой — так же, как дома. И птицы точно так же ворковали в своих гнездах среди ветвей плюща. Но воздух был теплее, мягче и только слегка отдавал солью. Нежен был и говор волн, омывающих берег, менее суровый, чем в Норвегии.