Вендетта для Святого - Страница 6

— Я все думаю, что стало с Дино Картелли?

Если Святой ожидал в ответ какого-то бурного взрыва, то его ожидало разочарование. Или эта фамилия Дестамио ничего не говорила, или, ожидая такой вопрос, он успел к нему подготовиться. Он только фыркнул и покачал головой.

— Картелли? Не знаю. Почему вы спрашиваете? Что за любопытство? Мне все время сообщают, что вы обо мне выспрашиваете, люди с моим положением этого не любят. Многие хотели бы наделать мне неприятностей, так что я должен принимать меры предосторожности.

— Такие, как уничтожение моих костюмов? — ледяным тоном спросил Саймон.

Дестамио снова фыркнул.

— Возможно. Часто с теми, кто сует нос не в свое дело случается и похуже. Вы не ответили на мой вопрос. Почему я должен знать о каком-то Картелли?

— Потому что кто-то именно так назвал вас вечером в «ле Аркейт». Казалось, он был совершенно уверен, что вы — Дино Картелли. Я слышал его слова.

Саймон добился только фырканья, которое на этот раз было громче обычного.

— И это все? Тот тип был с приветом. Мир полон психов. — Дестамио щелкнул пальцами и искоса взглянул на Святого.

— Ну вот, теперь я все узнал. Это вы сидели за столиком рядом и задирались с Рокко. Я вас узнал только сейчас. Мы ушли, чтобы не устраивать скандала. У меня их довольно.

Дестамио навалился на подлокотники и, жуя черный, безобразный огрызок своей сигары, маленькими свиными глазками буравил Святого.

— И это единственная причина, чтобы лезть в мои дела? Из-за того, что какой-то псих обознался?

— В этом все и дело, — спокойно ответил Саймон. — Ведь этот псих, как вы его назвали, сегодня ночью был убит. Похоже, он мог знать о вас что-то такое, что доставило бы вам еще больше неприятностей.

Дестамио долго молчал, крутя в пальцах сигару и холодно смотря на Святого.

— И вы думаете, что я приказал его убрать? — наконец произнес он. Стряхнул пепел через балюстраду террасы куда-то в море и вдруг рассмеялся: — Черт возьми, это все? Знаете, я вам верю. Может быть это глупо, но верю. И вы, значит, решили, что должны что-нибудь сделать для этого несчастного глупца, чтобы восторжествовала справедливость? Как ваше имя? Саймон? Называй меня Аль, Саймон, все мои друзья называют меня Аль. И давай еще выпьем… — Теперь он совсем расслабился и почти развеселился.

— Значит, вас никогда не звали Дино Картелли? — настаивал Саймон, демонстративно не реагируя на внезапную смену настроения собеседника.

— Никогда меня так не звали и не будут звать. И не убивал я того придурка. Это стечение обстоятельств оставило тебя в дураках. Подожди, я кое-что покажу.

Дестамио тяжело поднялся и повел Саймона в гостиную. Указал на что-то, на первый взгляд похожее на стенную роспись.

— Множество бродяг приезжают в Штаты, меняют фамилии и в ус не дуют, потому что они никогда ничего не значили. Но я — Алессандро Дестамио и тем горжусь. Мой род существует с незапамятных времен, и смею полагать, последний король был нашим кузеном в восемьдесят втором колене или что-то в этом роде, сам взгляни!

Саймон вдруг понял, что роспись представляла собой полное генеалогическое дерево с гербами, множеством ветвей, отростков и переплетений. Красиво выписанные имена поднимались вверх и переплетались, будто листья цветущего дерева, на вершине которого, как прекрасный плод красовалось имя Микеля Дестамио.

— Это мой отец. Он всегда гордился своей семьей. А вот моя метрика.

Дестамио ткнул толстым пальцем в рамку, в которой красовался документ с восковой печатью, уведомляющий, что потомок Микеля Лоренцо Дестамио будет наречен Алессандро Леонардо. Документ выглядел вполне убедительно.

— И неизвестно, почему этот человек, как там его звали, Уильям Чаринг Кросс, должен был погибнуть? — спросил Саймон.

— Понятия не имею, — невозмутимо ответил Дестамио. — Никогда раньше его не видел. И имени его не знал бы, если бы ты не сказал. Но если это так важно, могу поспрашивать о нем кое-где. Возможно, кое-что и узнаем. Сделаю все, что хочешь… О-ла-ла! — он щелкнул пальцами, как будто что-то вспомнил. — Я забыл, что натворили мои ребята. Сейчас вернусь.

Вышел в соседнюю комнату, и вскоре Святой безошибочно опознал сухой звук запираемой двери сейфа. Дестамио вернулся с пачкой банкнотов в руке.

— Прошу, — он подал их Святому. — Эти ребята, работающие на меня, перестарались. Все это было без моего ведома. Возьми и купи себе все, что нужно. Если мало, скажи.

Саймон взял банкноты. Сверху была американская сотенная, а когда провел пальцем по краю пачки, и другие сотни засверкали своими полями.

— Благодарю, — сказал он без всякого восторга и спрятал деньги в карман.

Дестамио добродушно ухмыльнулся, дожевывая оставшуюся половинку своей помятой сигары.

— Пойдем поедим, — сказал он, делая жест в сторону стола, уже накрытого серебром и хрусталем. — И поговорим. Тут можно одуреть без собеседника.

Он сел, энергично потряс маленьким ручным колокольчиком, и трапеза началась еще до того, как ослепительная Лили к ним присоединилась.

Аль Дестамио в основном говорил, а Саймон слушал.

Если у Лили и были иные таланты, кроме головокружительной манеры вести машину, то умение вести светскую беседу к ним не относилось. Она занялась едой с такой сосредоточенностью, что стало ясно — ее стройная фигура могла быть только феноменом обмена веществ, и Саймону стоило немалых трудов не последовать ее примеру, ибо, несмотря на свою вульгарность, Дестамио держал прекрасного повара.

Единственной темой беседы, скорее монолога, была коррупция, царящая в министерстве юстиции, и злостное преследование невиновных иммигрантов, которым удалось хоть чуть-чуть выбиться в люди. Дестамио продемонстрировал выдающиеся знания сложных предписаний, касающихся налогового законодательства, что несколько противоречило его утверждению о нарушениях, допущенный им по незнанию. Саймон считал возможным есть, пить и ограничиваться короткими междометиями, подтверждающими, что он слушает, в то время, как оратор откровенно наслаждался хрипловатой убедительностью своей речи. Таким образом, Святой мог скрыть свой отсутствующий взгляд, пока мысли его блуждали далеко от монотонной болтовни в поисках все еще недостающей информации, которая стала бы ключом для решения загадок прошедших дней, но все еще упорно ускользала от него.

Наконец трапезу завершил кофе. Дестамио зевнул и, не сдержав отрыжки, выразил готовность вздремнуть. Саймон принял это за сигнал к отъезду и не встретил возражений.

— Рад, что мы познакомились, Святой, — сказал Дестамио, пожимая руку с сердечностью профессионального политика. — Если у тебя будут проблемы, приезжай ко мне, клянусь, я все улажу.

Невероятно сдержанная Лили еще раз выступила в роли водителя. На этот раз она была одета в кашемировый свитер и брюки — настолько обтянутые, что если бы у нее была татуировка, узор выступил бы наружу. Саймон с удовольствием отметил, что татуировки не было.

Когда она снова начала, как безумная, пришпоривать свой «альфа-ромео», Саймон решил на прощание проверить, умеет ли она вообще разговаривать.

— Вы тут живете или тоже приехали в гости? — спросил он для начала.

— Да.

Он долго смотрел на нее, пытаясь понять смысл ответа, но если что-то и прочитал по ее лицу, это не помогло. Решил попробовать еще раз:

— Вам случается путешествовать?

— Иногда.

Уже лучше. Нужно только запастись терпением.

— Надеюсь, мы с вами еще встретимся.

— Зачем?

— Мне интересно какое у вас лицо. Узнаю ли я вас без очков?

— Нет.

Снова тот же голос, волнующий и ко всему безразличный.

— Аль ревнив?

— Не знаю.

Святой вздохнул. Возможно, его обаяние не так уж неотразимо. Он всерьез задумался над этим открытием. Так или иначе, она явно была способна владеть собой. По крайней мере, он должен был продолжать, потому что давно мучившая его мысль наконец вынырнула из закоулков мозга, где долго и упорно пряталась.