Великий Сатанг - Страница 83
В одно мгновение он сделался похож на ежа и уже не видел, с какой гордостью, граничащей с преклонением, глядят на него товарищи по неудаче.
Козырные перепилили себе горло, не издав ни стона.
В тот миг они заслужили право не называться живыми убитыми. Остальные, увидев и уразумев, смирились окончательно. И никто больше не задумывал побег.
Утомление небесных плакальщиц означало выступление в дорогу. В тот же день, задолго до вечера, Старшая Сестра и демоны, как называли уже всех Звездных, разумеется, за глаза, люди аршакуни, покинули лагерь.
Разумно. Путь к кораблям неблизок: полтора пеших дневных перехода, если тропы сухи, и не менее трех, когда они залеплены вязкой глинистой грязью. Посреди мокрой степи не заночуешь. Значит, кому-то следует выехать вперед, найти в развалинах подходящее место, выкурить подвальных, ежели они там найдутся, и подготовить все для тех, кто приедет, сопровождая поклажу. Нельзя забывать и о предметах: демон Жанхар гневен, что они мокнут, и требует накручивать на свертки все новые и новые слои шкур, вовсе не считая нужным помнить о том, как излишек мокрой шкуры утомляет носильщиков.
Которых и без того мало.
Не более трех сотен мужчин, способных трудиться, пощадила великая битва. Было больше. Но кто бы стал думать о раненых дикарях? Их оставили умирать там, где они упали, и лишь самые мягкосердные из людей аршакуни побродили какое-то время по грудам тел, избавляя от лишних мучений тех, чьи лица казались им достойными милости…
Возглавить караван Старшая Сестра поручила Яане, и хотя люди аршакуни не поняли смысла назначения, но им стало радостно оттого, что Старшая Сестра, которой они теперь боялись, хоть какое-то время не будет с ними.
А на рассвете, когда дождь, на счастье носильщиков, уже почти иссяк, златовласая приказала каравану выступать немедленно после утреннего приема пищи.
Сама же, взяв с собой малый отряд сопровождения, помчалась вперед, минуя тракт. И влажная трава, хоть и умаляла конскую прыть, все же стала меньшей обузой для всадников, нежели липкая глина торной дороги…
Спустя четверть дня, когда из нежданного разрыва в истончившихся облаках робко выглянуло солнце, Яана и те, кто сопровождал ее, медленно брели по неубранному полю великой битвы, отгремевшей всего только семь… целых семь!.. дней тому.
Здесь это было.
Здесь.
…Вон там стояли они, дикари Фальшивого, выстроившись плотными шеренгами и выставив на флангах конницу шакалов, обитающих в башнях. Твердо стояли они. И не шли вперед, хотя воевать не умели, и можно было ждать глупой, на одной ярости неумелых начатой атаки. Это было бы хорошо. Именно этого и хотел старший из Звездных, Жанхар, о котором тогда еще не знали люди аршакуни, что он — демон, Которому Подчиняется Смерть. Именно этого хотела и Старшая Сестра, потому что удар дикарей пришелся бы в пустоту, а конница смогла бы рассечь толпу. И все люди аршакуни хотели, чтобы вышло так.
Но не дождались.
Фальшивый был искусен в деле войны. Он воспретил своим трогаться с места. И он был прав. Не дикари пришли к людям аршакуни, а люди аршакуни вторглись в пределы дикарей. Не дикарей подгонял сделать дело поскорее Звездный Жанхар, которому не хватало времени. Поэтому воины Фальшивого могли стоять хоть до ночи, а потом — еще день, и еще. Им подвозили пищу сородичи из поселков, а люди аршакуни не могли даже надеяться перехватить повозки с едой, поскольку с завтрашнего дня караваны пойдут под охраной людей из башен, в конном бою не менее, если не более искусных, нежели люди аршакуни.
Свои же припасы иссякали.
И если бы не безумие опьяненного терьяком Глухого Коляна, Старшей Сестре пришлось бы изрядно поломать голову, размышляя: как же выманить дикарей в поле?
Думать не пришлось. Простенький прием: люди аршакуни пошли в наступление, встретились с тучей стрел, выпущенных дикарями, попробовали, как злобны предательски бьющие бумеранги, и откатились, изображая паническое бегство. Это мог бы сообразить и ребенок. И уж конечно, это прекрасно понял Фальшивый, потому что тотчас же над его станом взревели трубы, повелевая дикарям стоять на месте. И они подчинились бы приказу, если бы не люди башен.
«Аййяяйяаа!» — завизжал Колян Глухой, с места посылая коня в галоп. Клич подхватили всадники на левом и на правом флангах. Они еще не привыкли к тому, что отныне их вожак — Фальшивый; они знали своего пахана, и только его, и для них не был приказом, который нельзя нарушить, воспрещающий грохот труб.
Они рванулись вперед двумя черными неостановимыми потоками. Они нагнали отступающих людей аршакуни, и отступление превратилось в повальное бегство, потому что конные люди, на фене хаз именуемые «кодло», не знали, что такое пощада. И тогда, увлеченные видом убиваемого врага и не умеющие обуздывать жажду вражеской крови, дикари перестали слышать приказы труб. Качнувшись на месте, словно в нерешительности, они вдруг разом склонили пики и мерным шагом двинулись вперед, вслед коннице Коляна, севшей на плечи людям аршакуни. И это было ошибкой. Но еще не гибелью. Они потеряли бы немало своих и взяли бы немало чужих жизней, но никто не знает, чем кончился бы день, будь это обычный бой.
Но этот бой не был обычным.
Сперва об этом не знал никто. Даже люди аршакуни.
Но потом мерный шум сотен топочущих ног и звонкий лязг конной битвы внезапно утонули в ровном, удивительно громком треске, и ряды наступающих начали валиться один за другим, словно снопы в пору жатвы.
А спустя несколько мгновений люди аршакуни, потрясенные не менее врагов, сообразили, что трещавшая смерть не причиняет им никакого вреда. И тогда многие сопоставили стук и кровавые брызги в затоптавшихся на месте рядах дикарей с теми неподъемно тяжелыми металлическими штуковинами, за которыми залегли на флангах незадолго до начала сражения Жанхар и его помощники, младшие Звездные…
Дикари не побежали сразу. Они оказались удивительно стойкими. Они продолжали рваться вперед, затянув протяжные боевые кличи. Но едва ли они слышали собственные голоса — руки невидимой Смерти нещадно косили их ряды, раздирая тела на части. Они не прошли и четверти того расстояния, которое нужно было одолеть, чтобы вступить с врагом в рукопашную схватку. Исполосованная смертоносными бичами, растерзанная, уже разметалась по полю конница Коляна, исчезнув в дыму, пламени и пыли. И все пешие дикари продолжали, спотыкаясь, утратив строй, бежать вперед…
И тогда пошел дождь, словно сама Земля разрыдалась, не в силах смотреть на происходящее.
Слезы небес рухнули на поле битвы, пытаясь погасить гибельный огонь в руках Того, Кому Подчинилась Смерть. Тщетно. Ничто уже не могло спасти дикарей, и в самой середине поля громадный, невероятно широкоплечий воин, задыхаясь и напрягая мускулы шеи и спины, пытался привстать, опираясь на единственную руку; ноги его были оборваны выше колен, и он протяжным голосом, перекрывающим даже смертоносный перестук, призывал Фальшивого, умоляя его прийти и спасти.
Трещала смерть и гремела, торжествуя легкую победу, и вдали, под лебединым стягом, не спасенные расстоянием, разлетались в труху и щепки разрисованные доски, и в рассеченных струями дождя ранних сумерках, подсвеченных кривыми извивами молний, мигали и лопались, столкнувшись с плевками невидимой Смерти, невнятные сгустки воздуха, меняющие цвет с черного на белый и наоборот.
И никому не известно, в какое из мгновений один из стучащих укусов встретился лицом к лицу с Фальшивым. Но в тот миг, когда это случилось, дикари — то, что осталось от дикарей! — дрогнули наконец и в панике побежали. А вслед за ними рванулась ведомая Старшей Сестрой конница людей аршакуни, рубя бегущих или превращая их в живых убитых…
Вот так это было. Так.
Здесь. Всего лишь семь дней назад.
А сейчас Яана и ее спутники медленно обходили так никем и не убранное поле. Сотни щуплых тел в пятнистых куртках лежали там, где их настигла смерть, и под непрерывным шестидневным дождем уже несколько дней как начали разлагаться. Над иными уже успели потрудиться набежавшие из дальних руин крысы, а в более открытых местах оставались одни скелеты, слегка прикрытые тканью, — мясо склевали не боящиеся ливня вороны. Когда приближались люди, черные птицы нехотя отлетали в сторону и оттуда злобно каркали на проходящих.