Великий Наполеон - Страница 19

В самых трудных местах играла музыка, барабаны били в атаку, и солдаты штурмовали кручи, как крепости…»

Как мы видим, дело обстояло в высшей степени романтично. Ну, и если поглядеть этот же текст подальше, то мы увидим, что в трудном положении под Маренго генерал Бонапарт не растерялся и был внешне совершенно спокоен. Приведем еще одну цитату:

«…«А вот и генерал Дезэ!» – проговорил Бонапарт все так же спокойно, как будто знал – помнил, что это будет – было; глубоко вздохнул, встал, вскочил на лошадь и полетел в сражение, как молния…»

У нас уже был случай отметить, что «…знал-помнил…» есть любимое выражение Дмитрия Сергеевича, и оно, ввиду непрерывного его употребления, несколько раздражает, но в целом все вполне соответствует сложившемуся канону.

Однако, если поглядеть повнимательнее на текст, то одно место как-то немного царапает:

«…15-го началось восхождение на Альпы сорокатысячной резервной армии…».

Почему, собственно, Первый Консул командует РЕЗЕРВНОЙ армией, а не основной? Посмотрим, что есть на эту тему в классической работе Е.В. Тарле «Наполеон». В главе VI, значительная часть которой как раз и посвящена Маренго, мы находим следующее:

«…Лютый холод снежных вершин, зияющие пропасти под ногами, обвалы, метели, ночевки в снегу – все это узнали в Альпах солдаты Бонапарта в 1800 г., как узнали это там же солдаты Суворова в 1799 г. и воины Ганнибала за две тысячи лет до Суворова и Бонапарта. Только теперь в пропасти летели не слоны, как при Ганнибале, а пушки, лафеты, зарядные ящики. Впереди шел генерал Ланн с авангардом; за ним, растянувшись громадной линией между круч и утесов, следовала вся армия Бонапарта. 16 мая начался подъем на Альпы; 21 мая сам Бонапарт с главными силами был на перевале Сен-Бернар, а впереди, на склонах, ведущих в Италию, уже начались авангардные стычки со слабым австрийским заслоном, который был там расположен. Австрийцы были опрокинуты…».

Ну, конечно – Е.В. Тарле не чета Д.С. Мережковскому. Тем не менее – отвлечемся на минуту от блистательного стиля автора и зададим себе простые вопросы: почему в такой трудный поход пошла резервная армия и почему этой, по-видимому, второстепенной армией командовал лично Первый Консул?

Ответа на эти вопросы мы в книге Тарле не находим.

Вообще говоря, есть смысл посмотреть на хронологию событий. Резервная армия была создана двумя декретами – первый датирован 3 января 1800 года, второй, по сути дела повторяющий первый, 3 марта, после того, как удачные действия генерала Брюна в Вандее освободили некоторые его части для перевода в Дижон – место формирования резервов. К весне там было собрано около 50 тысяч человек, и было общеизвестно, что войска собираются быть использованными в Италии. Австрийцы там собирались отобрать у Республики последний ее итальянский оплот – Геную, так что все выглядело вполно логично. Австрийское командование оценивало Резервную армию довольно низко – она состояла или из солдат старших возрастов, или из зеленых рекрутов, и снабжение ее очень и очень хромало. Тем временем в Дижоне удалось накопить 100 тысяч пар сапог, но вот почему-то запасы сухарей – до двух миллионов рационов – складировали в Швейцарии: в Цюрихе и в Люцерне.

2 апреля 1800 года командующим Резервной армией был назначен генерал Бертье – он при этом смещался с важного поста военного министра, и заменил его вернувшийся из изгнания Лазар Карно, сотрудничавший еще с Робеспьером.

Дальше мы можем привести соображения самого Наполеона – в декабре 1799 года он набросал первый план военной кампании на следующий, 1800 год, и в плане этом главным направлением признавалась Германия. Там, на Рейне, действовала главная армия австрийцев, и против нее направлялась главная армия Республики, 120 тысяч человек под командой Моро. Резервная армия выдвигалась из Дижона в Швейцарию, и предполагалось, что она при случае сможет помочь армии Моро. Швейцария географически расположена так, что разделяет собой два фронта – в Германии и в Италии, и такое ее центральное положение было бы выгодно использовать. Бонапарт также отмечал, что поскольку Первому Консулу, согласно недавно принятой Конституции, нельзя лично командовать армией, то он предполагал двигаться вслед за наступлением, руководя и Германской армией Моро, и Резервной армией Бертье.

План оказался сорванным, и даже не действиями неприятеля, а действиями генерала Моро. Он полагал, что сам знает, как ему распорядиться своими войсками, и следовать директивам Первого Консула совершенно не собирался. Интересно, что генерал Бонапарт проглотил афронт, устроенный ему генералом Моро, и 16 марта написал ему самое что ни на есть ласковое письмо, в котором, в частности, говорилось следующее:

«…я с радостью обменял бы свой консульский пурпур на эполеты бригадного генерала, сражающегося под вашей командой…»

План был пересмотрен 25 марта 1800 года: теперь Моро должен был действовать по своему усмотрению, а Резервную армию предполагалось использовать в Италии. Но и его пришлось пересматривать, потому что австрийцы перехватили инициативу. Они довели свои силы в Италии до 97 тысяч человек и перешли в наступление на Геную. Они ожидали подкреплений из Неаполя, а англичане обещали десант в тылу у французов численностью в 10 тысяч человек, и брали на себя снабжение австрийской армии, когда она после взятия Генуи вторгнется в пределы собственно Франции и пойдет берегом Средиземного моря на Марсель и Тулон.

Единственным заслоном на их пути стояла Итальянская армия под командой генерала Массена.

Австрийцы начали свое наступление против Итальянской армии Массена в начале апреля 1800 года. Моро сорвал план еще раз – он не передал Бертье обещанный ему корпус числом в 25–30 тысяч человек. Тот ожидал обещанных подкреплений, следовал инструкциям, полученным им от Лазара Карно, а время проходило. 26 апреля Моро наконец начал что-то делать, добился некоторых успехов – но корпус так и не послал. 2 мая Бонапарт послал депешу Бертье, требуя от него наступления в Италию с теми войсками, которые есть под рукой. Карно он послал на Рейн, к Моро, с распоряжением – добиться наконец передачи корпуса Бертье. А 5 мая, в полночь, Бонапарт спешно выехал в Швейцарию сам. На запрет Конституции, не допускавший личного командования Первым Консулом, он попросту наплевал. В Женеве он был уже 8 мая. Там он узнал, что Моро в очередной раз подвел его – вместо сплоченного корпуса ветеранов из 25 тысяч человек ему было направлено 11 тысяч солдат, набранных с бору по сосенке из всех частей Рейнской армии. Вот в таких условиях Бонапарт и двинулся через Альпы. Он сменил Бертье в роли командующего Резервной армией и пошел в поход во главе примерно 30 тысяч человек, с тем снаряжением, которое было под рукой.

Бонапарт двинулся против 120-тысячной австрийской армии генерала Меласа, имея вчетверо меньше сил. Моро, по-видимому, он рассматривал не как подчиненного генерала, а как возможного соперника, и не считал возможным спорить с человеком, который контролировал добрых 40 процентов вооруженных сил Республики. А противника собирался разбить, использовав скорость и внезапность как замену силы и массы войск, которых у него не было. Наполеон говорил впоследствии, что хороший генерал – что-то вроде «квадрата». Его интеллектуальные способности должны быть равны силе его характера, потому что человек умный, но слабый увидит, что нужно сделать, но у него не хватит воли этого добиться, а человек решительный, но глупый просто не увидит подворачивающейся ему возможности. Во Второй Итальянской кампании Бонапарт продемонстрировал и огромную волю, протащив свою маленькую армию через заснеженные Альпы, и точный расчет – австрийцы действительно растерялись, когда у них в тылу вдруг появились французские войска, отрезавшие их от Австрии. 24 мая Наполеон написал своему брату, Жозефу:

«…мы упали с небес, как молния. Противник не ожидал нас и все еще, по-видимому, не может поверить в это…»