Великий и Ужасный. Фантастические рассказы - Страница 8

— Эт точно, — подтвердил отец и устроился за газетой на кухне, попыхивая неизменной трубкой.

— Мам, я Аську выведу на улицу!?

— А обедать?

— Я мигом. Я успею.

— Ну, ступай. Да где ж это видано, чтобы кошку, как собачонку выгуливали? — недовольно ответила мать.

— А может, у неё котятки будут! — парировала дочь и выскользнула за дверь, прихватив ненароком коробку из-под торта.

— Переживает, — заметил отец.

— Угу, понесла-таки своего Горыню выпускать, — ответила ему жена.

…Помогая себе рукой, девочка взобралась вверх по косогору, над которым зачинался предлесок. Кошка терпеливо карабкалась следом

Вот и её тропа, заветная тропа к той единственной поляне, где никто не посмеет тронуть малыша. Никто и никогда — она это знала наверняка, и это знала только она!

— Выпусти! — пропищал Горыня, — Душно тут у вас!

— Сейчас, сейчас, маленький! Только в лес поглубже зайдем, — успокоила Маша питомца.

— Ээй! Девочка! Постой! Разговор есть! — окликнули её.

Маша обернулась. Скорыми шагами её нагоняли двое спортивного вида… Нет, их было трое. И третьим за спинами своих жлобов шагал красный и потный Смелянский.

— Потерпи, Горыня! — взвизгнула она, и стремглав бросилась вперед по тропе. Кошка припустила за ней. Девочка оглянулась.

Мужчины не отставали.

— Догоните девку! — хрипел им в спины Смелянский, лишь он остался далеко позади.

Кубарем скатившись в овраг, Маша перепрыгнула через ручей, по-прежнему звонящий и беспечный. Аська ловко перебежала по камушкам.

— Ты куда, дура! Всё равно не уйдёшь! — крикнул сверху Смелянский.

Преследователи слегка притормозили у водной преграды, один пошёл вброд, измерив глубину по щиколотку, второй, помаявшись, вскоре последовал его примеру, попортив костюмчик.

Этот берег стелился, плавно переходя в таинственную поляну, поросшую по кочкам густой, ещё не блёклой травой типа осоки.

— Тут сухо, Ась, не бойся!

Кошка подозрительно осматривала место, такое знакомое и незнакомое.

Девочка положила коробку на землю.

— Вот она!!

Враги были уже совсем близко.

— Улетай, спасайся! — крикнула Маша, рванув ленточку на себя.

Дракошка выпорхнул на свет, на мгновение завис в воздухе и рванулся ввысь, проскользнув меж схлопнувшихся ладоней одного из подручных Смелянского. Второй ухватил Машу за плечо, она не сопротивлялась, а сквозь слёзы смотрела вслед Горыне, который едва различимым мерцающим комочком уносился к кронам могучих, совсем нездешних сосен.

Вскоре на поляну выбрался и Смелянский. По обескураженным лицам телохранителей он живо понял, что добыча улизнула.

— А зря по-хорошему не захотела, — ухмыльнулся он и кивнул своему наймиту, чей тяжёлый квадратный подбородок навис над Машей Дамокловым мечом.

— Какая ты беленькая! — пробасил громила и потянул с неё одежды.

— Укушу! — издав боевой вопль, кошка бросилась на человека, вцепившись ему в лодыжку всеми когтями и зубами.

— Брысь, — рявкнул тот и, дёрнув ногой, отшвырнул Аську прочь.

Ужасный рык потряс неведомый лес от макушек самых высоких деревьев до корней. Солнце вдруг померкло, а на поляну легла гигантская крылатая тень.

— Эй, сударь мой! Оставь-ка принцессу в покое! — проревел кто-то с вышины, и лес вторил этому рёву гулким эхом.

Травы пригнулись к самой земле, а люди — к тем травам. Маша даже глаза зажмурила от страха.

— Ты что, червяк! Не понял! А ну, кому говорю!

— Мама моя родная! — только и вымолвил верзила, отпуская Машины плечики.

Не разжимая век, инстинктивно она подалась вперёд и поползла на четвереньках. Потом остановилась — любопытство пересилило страх, и девочка приоткрыла глаз. Взгляд её скользнул по мокрым брюкам, принадлежавшим, как выяснилось Смелянскому. Он стоял, точно столб, весь белый с перекошенным от ужаса лицом.

Перед ними, посреди поляны восседал дракон — прямо как в сказках, громадный, зубастый, с лиловой-лиловой чешуёй. Развернув широкие перепончатые крылья, казалось, он нависал над людьми. И лишь гребень, что топорщился среди узких змеиных глаз и сбегал оттуда за спину, с головой выдавал ящера.

— Горыня! — взвизгнула Маша от восторга и бросилась к дракону.

— Всё! Сейчас сожрёт! — сказал один из верзил и бухнулся в траву.

— Скушает, скушает! — подтвердила Маша, обнимая длинную шею своего недавнего питомца.

— Мрррр! Мррр! Конечно! Конечно! — мурлыкала кошка и терлась о кошмарную когтистую драконью лапу.

— Ну, что разлеглись-то! — опомнился Смелянский. — Стреляйте же!

Но наёмники его не послушались. Пока Маша целовала морщинистую морду Горыни, а дракон вылизывал её длинным раздвоенным языком, молодчики — как-то так, боком-боком — убрались с поляны, оставив Смелянского в гордом одиночестве.

— Клянусь, — сказал Горыня, — что если ты хоть пальцем тронешь эту прекрасную госпожу, то умрёшь мучительной смертью. Я откушу тебе сначала ноги, потом руки, и скажу, что так и было́. Теперь ты всё понял? Ну, проваливай, пока цел!

Не веря ещё в такой исход, Смелянский тупо переводил взгляд то на Машу, то на кошку, то на ящера.

— Придётся ему-таки красного петуха пустить, — сказала кошка.

— Ой, придётся! — согласилась девочка.

— Гы! — обрадовался дракон и разинул пасть.

Но Смелянский, придерживая мокрые брюки, уже плёлся прочь, не разбирая пути-дороги.

— Эй, не туда! — окликнула Маша. — Ну, он же в самую чащу идет! — пояснила она дракону.

— Вот и пусть топает! — отозвалась Аська, вылизывая ушибленный бок. — Может, хоть там его дикие звери разорвут…

— У нас тут нет диких зверей, — молвил дракон, приблизив морду к Машиному лицу и, глянув в ещё не просохшие от слёз девичьи глаза, добавил. — Это у вас, там, за пределом, дикие … встречаются. Вы зря перебили своих драконов, теперь некому заступиться за добрых людей.

— А ты! Разве ты, Горыня, не можешь? — возразила девочка.

— Мой квест в стране людей окончен, милая госпожа! — был ей ответ. — Большим драконам нет места среди людей, а маленьким людям — среди нас. Я возвращаюсь к своему племени, меня ждёт моя стая.

— Значит, мы никогда больше не увидимся!? — спросила Маша, и голос её задрожал.

— Когда люди подрастают, они перестают верить в сказки, — может прошипел, а, может, прошептал Горыня. — Пройдет много лет, и эта история будет вспоминаться тебе, как прочитанный на ночь рассказ. Прости, мне больше нет хода в твою страну. И тебе надо возвращаться — тебя там тоже кто-то ждёт… Прощай! — он на мгновение сомкнул гигантские перепончатые крылья, окутав ими и девочку и кошку, а потом, расправив их, рванулся вверх.

И хоть крылья эти были под стать парусам, Горыня ухитрился не задеть ни единой ветки, Маша так и не смогла понять, почему.

— Прощай! Счастливый путь!

Девочка ещё долго стояла и смотрела ввысь. Лес, такой привычный, такой молоденький, нехотя ронял на неё первые осенние листья…

Потом Маша взяла кошку на руки и потихоньку зашагала домой. Та довольно мурлыкнула и прильнула усатой мордой к груди маленького человека, в которой билось, как птица, такое горячее, ещё горячее сердце ребёнка.

— Он сказал правду, он больше не вернётся, — подумала девочка.

— Урррр, — сказала Аська сквозь дремоту, растянув кошачью улыбку от уха до уха.

Сигарета, названная в честь английских герцогов, тихо дымила.

Клиент надоел до смерти, но Илья терпеливо поддакивал старикашке, внушая от фразы к фразе мысль о неизбежности переезда.

— Побойся бога, сынок! Я ж в Москве, почитай, осьмой десяток доживаю. Куды ж мне теперь? Дал бы помереть спокойно, а там…