Великие химики. В 2-х томах. Т. 1. - Страница 94

Гофман часто посещал дом профессора физики Генриха Буфа, жена которого была кузиной Гелены. Дружба с семьей Буфа напоминала ему о счастливых годах в Гиссене. Бывая у них, он чувствовал себя помолодевшим, а его оживленные интересные рассказы искрились еще большим остроумием в присутствии сестры госпожи Буф Элизы Мольденгауэр. Гофмана влекло к этой молодой женщине, а Элиза в свою очередь привязалась к детям своей покойной двоюродной сестры. Гофман женился в третий раз, но счастье длилось не долго. После рождения второго ребенка Элиза тяжело заболела и умерла. В 1871 году семья Гофмана вновь осиротела.

Несколькими годами ранее Гофман предпринял ряд мер по созданию Немецкого химического общества наподобие Английского. Ему удалось увлечь этой идеей Адольфа Байера, Карла Шайблера[467], Эрнста Шеринга[468], Ганса Вихельгауза[469], Карла Мартиуса и других. Эта небольшая группа ученых-энтузиастов и основала Немецкое химическое общество, которое затем стало быстро расти и вскоре объединяло химиков всей Германии. В новом здании Общества находилась редакция «Докладов Немецкого химического общества»[470] — одного из самых крупных химических журналов, который продолжает выходить и в настоящее время. Почти все научные статьи, извещающие о крупных открытиях в области органической химии, были опубликованы на страницах этого журнала. Каждое научное открытие, каждая статья обсуждались членами Общества. Часто возникали оживленные дискуссии, высказывались ценные советы… Август Гофман с исключительным умением руководил заседаниями Общества[471], направлял научную деятельность молодых ученых. Расширялся и круг исследований самого Гофмана.

Изучение анилина показало, что введение азота в молекулы органических веществ приводит к получению целых классов новых соединений, которые обладают значительной реакционной способностью и находят большое практическое применение. Это заставило его обратить внимание и на многие другие азотсодержащие вещества, часть которых была природными продуктами.

Многие исследования Гофман провел в сотрудничестве с Фердинандом Тиманом[472] — не только ассистентом, но и близким другом ученого. Их дружба была скреплена и родственными связями: Гофман женился на его сестре — Берте.

Обычно вечерами Гофман и Тиман вместе возвращались домой. После ужина Берта укладывала детей спать, а оба друга продолжали обсуждать свои научные проблемы.

В этот вечер разговор шел об алкалоидах кониине и конгидрине, выделенных из сока самого обыкновенного растения болиголова, и доказательстве их родства с известными ранее азотсодержащими соединениями пиперидином и пиридином.

— Что ж, на очереди у нас изонитрилы…

— Лучше не напоминай мне об этом! Вспомнить только» сколько труда я вложил в их исследование, — вздохнул Гофман.

— Честно говоря, я бы их бросил. Работать с ними трудно и очень вредно, а их запах просто невыносим.

— Запах не так опасен, как страшно их раздражающее действие. Однако ты не прав, как я могу отказаться: ведь кто-то должен изучать и изонитрилы. Отказавшись исследовать изонитрилы, мы не узнали бы, например, что горчичные масла являются серными производными этого класса соединений.

— Согласен, но для такого исследования нужен настоящий героизм.

— Героизм, который остается скрытым за стенами лаборатории, — произнес Гофман. — Как хочешь, но это приносит мне удовлетворение. Я никогда не жалел о часах, проведенных за этой работой. Да и ты, Фердинанд, ты же сам работаешь с опасными веществами?

— Да, цианистый водород — смертельный яд, но мы знаем, как с ним обращаться, а раз так, он менее опасен. Я думаю серьезно заняться циангидринами. Знаешь, я обнаружил, что в присутствии гидроксиламина запах горького миндаля, характерный для циаигидринов, исчезает.

Беседа длилась далеко за полночь.

Ни напряженная работа, ни удары судьбы, ни возраст как будто бы не влияли на Гофмана. Всегда он был энергичен, бодр. Наряду с работой в лаборатории и университете он находил время и для литературной деятельности. Его «Введение в современную химию» было высоко оценено химиками и переведено на английский, французский и другие языки.

Гофман глубоко интересовался также историей химии. Продолжительное изучение архивных документов и старинных изданий дало ему богатый материал для написания «Столетия химических исследований», «Памяти ушедших друзей» и некоторых других работ.

Открытия в химии и применение этих открытий в промышленности принесли Гофману славу, но в жизни он оставался непосредственным, скромным и сердечным человеком. В 1867 году ему присудили «Гран при» на Международной выставке в Париже — баснословную сумму в 100 000 франков. В том же году его наградили орденом Почетного легиона Франции, Лондонское королевское общество избрало его своим иностранным секретарем, многие университеты и академии — почетным членом[473]. И все же Гофман оставался прежним скромным профессором. Он продолжал чтение лекций с завидным усердием, оживляя их всплесками юмора и интересными сравнениями. Преклонный возраст не отражался на деятельности ученого: он работал до последнего дня жизни с настойчивостью и энергией, которым могли бы позавидовать молодые.

5 мая 1892 года. Как обычно, Гофман, прочитав свою утреннюю лекцию, отправился в лабораторию закончить начатые вчера анализы. Вновь полученное вещество требовало дополнительной очистки, о чем свидетельствовало непостоянство температуры плавления. Еще одна перекристаллизация, и можно будет приступить к анализу этого вещества…

Работа увлекла ученого, и он не заметил, как прошел день. Когда стало темнеть, он почувствовал усталость и направился в свой кабинет. Необходимо было закончить статью о последних исследованиях.

«Немного отдохну за статьей», — подумал он и углубился в работу.

Вечерний сумрак окутал Берлин, когда Гофман закончил свою статью. Ученый отправился домой, довольный проведенным днем. Как всегда, его с нетерпением ждали в гостиной. Берта накрывала на стол, а Тиман и профессор Дитц беседовали у камина.

Друзья Гофмана любили ужинать в кругу его большой семьи. Приходя домой, ученый всегда справлялся об успехах детей в школе, давал им советы, рассказывал смешные истории… В то вечер вся семья, как обычно, собралась за столом. Младшая дочь и оба сына ученого сидели напротив него и с почтением слушали взрослых.

— Помнишь, Берта, как мы чуть не пострадали во время» нашего последнего путешествия? — спросил Гофман.

— Ты имеешь в виду приключение в Египте?

— Да. Но какое величие!.. — Гофман отпил несколько глотков искрящегося вина.

— Расскажи нам подробнее об этом, — сказал Фердинанд.

— Корабль прибыл в Александрию точно в… — начал свой рассказ Гофман, но вдруг замолк и схватился рукой за сердце.

— Берта, мне плохо, — едва слышно произнес он.

Берта вскочила и бросилась к шкафчику с лекарствами, дети испуганно смотрели на отца.

— Ляг, Август, — сказал Тиман, осторожно поддерживая его. Профессор Дитц также подхватил друга, и они оба осторожно подвели Гофмана к постели. Петер, сын профессора, побежал за врачом.

— Берта, пусть все подойдут поближе, — еле слышно сказал Гофман.

Присутствовавшие окружили его постель.

— Дорогие мои, наступил мой последний час. Не грустите… Это естественный конец каждого человека… — Это были последние слова их любимого отца, мужа, друга, великого ученого — Августа фон Гофмана.

1. Great Chemists/Ed. by E. Farber. — New York — London: Interscience Publishers, 1961.