Вектор Пути (СИ) - Страница 6

«По крайней мере, вернувшись на танке, будет оправдание за оставленную у водопада рубаху с кроссовками», – ухмыльнулся Сергий, включая мотор. Рвать девственную землю гусеницами у водопада совсем не хотелось.

Рубаху заберёт потом.

«Надеюсь ГЛОНАСС, GPS и Baidu нет дела до вездехода в глуши тайги». – Прикинул Сергий и прислушался к ощущениям. Модуля маячка в вездеходе не было. Меньше всего он нужен браконьерам.

«Поехали! Не каждый день лес собирает, а не отдаёт трофеи».

Гром разрывал небо. Молнии пугали всё живое. Стихия лютовала над городом, заставляя носиться толпы жителей в страхе перед неизведанным. Воспитанные на постоянных примерах ежемесячных Концов Света, люди бросались в панику, насилие и мародерство. Синдром толпы уносил жизней больше, чем разрушения. Разум отступал перед общим мнением. Страхи вырывались наружу и сметали всё подобно торнадо.

Рыжая дева, носящая имя «Лера», упала на колени, хватая Семёна «Леопарда» за штаны. Секира с чмоканьем отвалилась от пронзённой груди и звякнула о мрамор. Это был просто острый кусок железа, напитый кровью и удовлетворённый боем. Железо, созданное неизвестным кузнецом с одной лишь целью – убивать, забирать жизнь.

Прекрасное лицо словно очнувшейся от долгого сна Валерии с немногочисленными веснушками исказилось непониманием. Она не хотела умирать. По губам потекли алые капли. В освобождённых глазах мелькнула человеческая искра. Та самая, которую так тщетно пытался разглядеть Скорпион перед прыжком в окно.

Мелькнула и погасла, незамеченная жёлтыми глазами Леопарда.

Мелькнула и погасла, утонув во мраке страха и боли.

Обоюдном страхе Семёна и Валерии. Страхе совершённого.

Леопард хотел отступить на шаг, но не смог. Только больше не смотрел на ту, которая валялась под ногами. Взгляд шёл над Лерой, в окно. На опаленные «метеоритом» небоскрёбы, на чёрные клубни туч и ослепляющие вспышки молний. Там стихия разрывала мир, гоняла по небу безликих бесов. Те как бестии кружили над людьми, играя с их страхами.

По щекам Семёна бежали крупные слёзы. Они смешивались с кровоподтёками на скулах, щипали кожу, свисали с подбородка и тяжёлыми каплями падали на застывшее лицо рыжей… уже не бестии, но просто девчушки, которая так не вовремя допустила ошибку.

«Всего одну ошибку, за которую пришлось платить слишком дорогую цену». – Промелькнуло в голове карателя.

Её лик разгладился, вновь приобретя чуть вздорное, светлое выражение. Спокойное, каким может сделать его только смерть. И если бы не потухшая искра в застывших глазах, можно было подумать, что она просто задумалась, витая в отдалённых мечтах среди далёких, невесомых облаков.

Она, верно, мечтает, забыв о том, что мечты не сбываются. Только намерения. И её намерение так не вовремя совпало с намерением Эмиссара Золо. Зазвучало в унисон с проводником тьмы.

Тотем леопарда торжествующе забегал по телу, выискивая на предплечье Семёна новое место для ночлега. Зрачки окровавленного блондина посветлели. Моргнув, на мир вновь смотрели голубые, как светлое небо, глаза.

Глаза без радости и жизни. Всё светлое из жизни ушло.

Опустив взгляд вниз, Сёма, не чувствуя пальцев, провёл рукой по лицу Леры. Веки освобождённой покорно опустились. С ними опустилась и некая завеса на него самого. Чёрная, злая и холодная, как зимняя ночь в лесу.

– Любовь и красота такие же враги человека, как холод и смерть, – не своим голосом обронил Сёма и, подхватив Леру за плечи, поставил на ноги. Поставил у мраморной вмятины в полу. Той самой, которая оказалась последним шагом Скорпиона.

«Брат умер – его нет больше в этом мире. Пропали все известные нити связи», – подумал Сёма, и руки отпустили её тело.

Мгновение постояв, тело Валерии наклонилось назад и, чуть распустив руки, освобождено полетело вниз, в свободный полёт высоты. Как птица, ощутившая свободу за миг до смерти, она летела.

Молния запечатлела в мозгу Семёна образ. На всю оставшуюся жизнь он запомнил белое лицо, чуть вздёрнутый носик и капли крови, падающие вниз медленнее тела. Они были легче и не успевали за ним, потому казалось, что падают вверх.

Лера после очередной вспышки молнии растворилась во тьме. Леопард не досмотрел её полёт. Кто-то схватил Сёму за волосы, откидывая от окна, чтобы не шагнул следом, падая с небоскрёба.

Рыжая пропала из виду, отделяясь от Сёмы и прошлого мира. Казалось, навсегда.

Но это был не конец!

Полёт девы продолжался недолго, как и вездесущая тьма. Толчок! Рывок! И Лера открыла глаза в царстве тепла и света. Чернявый ангел с пронзительно-тёмными очами молча смотрел на неё.

Вначале он показался ей Скорпионом, но у любимого волосы были длиннее и вьющимися, а глаза зелёными. И лицо запоминалось. Лик же тёмного ангела запомнить она не могла, сколько не смотрела. Стоило прикрыть глаза, и на разум находила пелена забвения.

Опустишь веки и не можешь запомнить ни одной черты.

И совсем невозможно было определить настроение спасителя. То ли рад, то ли горд, то ли добр, то ли зол. Он был всем и ничем. Существовал и нет. В глазах его невозможно было прочесть ничего.

Совсем ничего!

Ничего не выражало и лицо, которое, порой расплываясь в дымке или лёгком тумане, исчезало, появлялось вновь.

«Что за быстро сменяющий картинки мир? Кто ускорил время?» – Подумала Валерия.

Боль терзала тело, выворачивая наизнанку. Нестерпимые муки в груди прекращались лишь на тот миг, когда холодная длань ангела касалась лба. Тогда боль в спешке отступала, и разум прояснялся.

Периферийным зрением Валерия отмечала, что этот мир не похож на рай. Что свет вокруг – лишь свет солнца. Он разливается по всей белой комнате сквозь большие стёкла-двери и чуть затемнённые стёкла под потолком. А тепло – это тепло окружающего мира и пары белоснежных одеял.

Чернявый ангел ненадолго исчезал. Проходили минуты, возвращался. Но каждая минута казалась её вечностью. Сражение с болью, битва один на один. Горький коктейль ужаса и безнадёжности, печали и ещё раз муки. Вездесущая боль выздоровления.

Её стоны и крики вряд ли кто слышал. Пустая просторная комната, залитая светом, лишь отражала её эхо, возвращала безнадёжный, бессмысленный плач. Но молчаливый ангел возвращался, клал холодную руку на лоб, и мир вновь обретал краски, вновь наполнялся жизнью и смыслом.

Он ничего не говорил. Она ничего не спрашивала. После произошедшего всё казалось бессмыслицей, наполненной пустотой. Лишь долгие дуэли взглядов со спасителем. Сквозь чёрные глаза на неё смотрели тысячи лет истории, тысячи жизней и целый океан боли, в котором её боль растворялась жалкой каплей. Этот бессловесный диалог продолжался всю жизнь, вечность и снова только миг, прерываясь на краткие мгновения тьмы сна без сновидений и бесконечных часов боли, что укладывались в минуты его отсутствия. И никакого больше мира. Ничего нового долгое время. Только как последнее желание ещё и ещё раз увидеть его глаза. Час за часом, день за днём.

– Иштар, – обронил он однажды. – Я не согласен с твоей новой смертью. Ты будешь жить. Ты пробудишься вновь.

«Иштар? Я не Иштар. Я – Лера», – хотела сказать Валерия, но не могла даже пошевелить губами.

Его голос в то же время был музыкой для сердца, лекарством для души. И когда он двигал губами, она жила. Она обретала вторую жизнь. Но стоило голосу замолчать, как он забывался, стирался из памяти. Ни бас, ни баритон, ни фальцет. Что это был за звук? Какого диапазона? Отдать вновь обретённую жизнь, только чтобы вспомнить. Но что с памятью? Почему не остаётся и образа? Это же невозможно! Так не должно быть!

– С тобой я жива, мой ангел. – Ответила она однажды, собрав все свои силы и волю. И не узнала своего голоса. Тонкий писк, за который стало стыдно так, что щёки налились красным. Но что толку? Смущение перед ангелом скрыть невозможно. Он всё видит, он вездесущ!