Век Толкина - Страница 10
Поэтому Гандальф мягко и в то же время настойчиво уговаривает Бильбо передать Кольцо племяннику, Фродо Бэггинсу. Тот моложе, и предстоящее приключение его дяде явно не по силам.
Предстоит ведь - ни много ни мало - выбрать собственную судьбу. И в какой-то мере обозначить дальнейший путь для всего Средьземелья! Конкретно предстоит отправиться в мрачное царство зла - страну Мордор (а по-английски это созвучно слову murder - убийство) и там уничтожить зловещее Кольцо, за которым не первый год охотится Черный Властелин этой страны - злой волшебник Сарон. Нешуточная ответственность, но отчего-то Гандальф твердо верит, что младший Бэггинс не подведет.
Между прочим, они отличаются, эти два Бэггинса! Если старший был просто захвачен в водоворот событий (и главную баталию, как оказалось, "прозевал", валяясь в беспамятстве), то Фродо делает свой выбор осознанно. Все, что волшебник знает о таинственных Кольцах Власти, он постарается передать молодому Хоббиту, но вот тяжесть индивидуального решения разделить с ним не сможет...
Это важная этическая "вешка", помогающая лучше понять нравственное послание, заложенное в "Повелителе Колец".
Свободный выбор думающего человека - на этом и ни на чем ином строится здание нравственности в мире Толкина. Не на беззаконии и анархии (что было бы странно для писателя-христианина, каковым до последних дней оставался Джон Толкин), но и не на слепом следовании догме; а именно на свободном выборе, основанном на знаниях.
Чтобы прийти к нему, к альтернативе - использовать власть Кольца или уничтожить его и саму Власть, - участники похода должны в совершенстве знать историю. Ее изучал Гандальф; приходит время, и он делится полученными знаниями с теми, кому выпадет нелегкая ноша решать.
Насколько же она недетская, эта удивительная сказка! Волшебник, сам обладающий немалой магической силой, если и вмешивается в ход событий, то крайне редко, больше помогая советом. Решают, действуют, сражаются за свою свободу обитатели Средьземелья - сами.
Впрочем, хотя нравственный выбор и индивидуален, для защиты от сил Зла (а они велики) нужно и объединяться: один в поле не воин... И мудрый сказочник заботливо подбирает Фродо добрую компанию друзей-соратников; среди них первым по праву должен быть назван благородный странствующий волшебник Гандальф один из самых привлекательных персонажей трилогии.
...Еще во время путешествия в Швейцарию летом 1911 года молодой Джон Толкин, тогда выпускник школы, купил среди прочих открыток одну, ничем не приметную, репродукцию картины немецкого художника И. Маделенера. Картина называлась "Дух гор" и изображала седобородого старика, сидящего на валуне под гигантской сосной и ведущего неспешную беседу с молодым фавном; все это - на фоне утопающих в дымке сказочных гор...
Что так пленило молодого ученого-филолога в этой романтической картине, он сам тогда не понял. Но открытку сохранил; и спустя много лет на конверте, в который она была вложена, надписал: "Отсюда пошел Гандальф".
Гандальф символизирует в толкинской эпопее силу под стать волшебной силе Колец - мудрость. Мудрец потратил годы, даже десятилетия, чтобы открыть тайну происхождения Кольца, и, вероятно, столько же времени, чтобы найти ему "противоядие". Он отыскал Фродо и убедил его отправиться в путь - ибо так складывались их судьбы, что никто, кроме Фродо, не справился бы с поставленной задачей. (Нет, многие смогли бы достичь Горы Судеб и успешно миновали б все преграды - кроме одной: самого Кольца, дарующего абсолютную власть над миром... Фродо, верил Гандальф, устоит и перед этим искушением.) И хотя его прямое вмешательство в ход событий сведено к минимуму, вряд ли без духовной поддержки волшебника выполнил бы маленький хоббит свою миссию.
Так знание, мысль не только не тормозит, но и активно способствует действию. Запомним и это тоже.
...А началось все давным-давно, за тысячелетия до описываемых событий. В пламени вулкана Горы Судеб кузнецами-эльфами были выкованы семь магических Колец Власти для гномов и еще девять - для простых смертных (не считая колец прочих, менее могущественных). Правитель Мордора, военачальник Сарон сначала помогал эльфам, но, как оказалось, с корыстными и далеко идущими целями: захватить главное, Первое Кольцо; закаленное особым способом, оно принесло бы его обладателю власть почти безграничную. Это Кольцо управляло бы всеми остальными, и целый мир Средьземелья лег бы у ног Сарона. К счастью, предводитель кузнецов тайно выковал еще Три Кольца (известные как Кольца Королей Эльфов), и вот до этих-то Сарону никак не дотянуться...
Но он все-таки сумел закалить свое Первое Кольцо, и оно подавило "добрую волшебную силу" семи гномовых и девяти "человечьих". Все попытки эльфов бороться с Черным Властелином терпели крах, пока они не сообразили заключить союз с людьми. И пращур одного из героев трилогии, доблестного короля Арагорна, победил в жестокой схватке Черного Властелина, отрубив ему палец, на который было надето заветное Кольцо.
И в этом месте повествование снова резко сворачивает с проторенной колеи традиционной сказки.
Вспомните, чем в ней обычно завершалась победа Добра над Злом? Известно чем: обещанной победителю короной, принцессой и полцарством в придачу.
И это справедливо, думали анонимные сказители на протяжении столетий.
Автор "Властелина Колец", сам проживший и переживший "без четверти" XX век, полагал иначе. В его книге первый тревожный звонок слышен уже в пересказанной старинной легенде о предке Арагона. Вместо того чтобы немедленно уничтожить Кольцо, тот поддался искушению власти; она его в конце концов и раздавила...
Искус Власти с большой буквы - мотив, очевидно, привнесенный нашим, уходящим в историю столетием.
Претендентов на мировое господство, казалось, хватало во все прочие эпохи писаной истории. Но амбиции завоевателей редко простирались на души людей: властолюбцы более интересовались территориями, золотом, рабами, пышными нивами и богатыми городами. Однако власть над всем этим отнюдь не создавала чувства стабильности и непререкаемости ее самой, заговоры, восстания и войска иных правителей с течением времени ставили крест над самой дерзкой мыслью править абсолютно, вечно.