Век психологии: имена и судьбы - Страница 35

В 1891 г. Мюнстерберг получил должность профессора в Фрейбургском университете, где на свои средства организовал экспериментально-психологическую лабораторию. Последний шаг был продиктован даже не столько личным бескорыстием, сколько банальным отсутствием средств у администрации университета. Как видим, проблема эта вечная. Так же как и недостаток помещений, из-за чего лабораторию профессору пришлось разместить у себя дома.

Он быстро заслужил репутацию блестящего экспериментатора и этим привлек внимание У.Джемса, мечтавшего стимулировать развитие молодой американской психологии притоком перспективных европейских кадров. По приглашению Джемса Мюнстерберг в 1892 г. перебрался в США, получил профессорскую должность в Гарвардском университете. В том же 1892 году Джемс и Мюнстерберг организовали в Гарварде психологическую лабораторию, которую последний и возглавил. Весь американский период работы Мюнстерберга связан с Гарвардским университетом, для руководства которого он поначалу выступал предметом гордости, постепенно сменявшейся раздражением и недовольством. Но так или иначе Мюнстерберг до конца жизни оставался Гарвардским профессором и умер в буквальном смысле слова на кафедре – во время чтения лекции.

Неверно было бы утверждать, будто в Америку Мюнстерберг приехал одержимый идеей развивать прикладную психологию. Скорее наоборот. Поначалу он резко критиковал университетскую администрацию, которая платит научным работникам слишком мало, вынуждая их «размениваться» на прикладные исследования, популярные лекции и частные консультации. Вскоре, однако, именно в этих сферах сам Мюнстерберг преуспел настолько, что затмил всех своих коллег, а число его публикаций в популярной периодике намного превысило число научных работ. Последнее вызывало особое раздражение коллег (в большинстве случаев вызванное – насколько могу судить, побывав в подобном положении, – банальной завистью). Общественное же признание было ошеломляющим. Мюнстерберг был частым гостем Белого Дома, накоротке знаком с Теодором Рузвельтом и Уильямом Тафтом, дружбой с ним дорожили сталелитейный магнат Энрю Карнеги, философ Бертран Рассел, звезды молодого американского кино; получить его консультацию стремились многие представители деловой элиты. Не говоря уже про то, что многочисленные щедрые гонорары позволяли забыть о скудости академического жалованья.

Первой прикладной областью, к которой обратился Мюнстерберг, была судебная психология. Он много писал по таким темам, как профилактика преступности, использование гипноза в практике допроса подозреваемых, психологическое тестирование с целью определения виновности. Попытки решения им последней проблемы видятся далеко не бесспорными, да и современниками в итоге они были оценены негативно. Мюнстерберг был привлечен в качестве эксперта к громкому судебному процессу над профессиональным киллером. Тот обвинялся ни много ни мало в 18 убийствах, но вину пытался переложить на заказчика злодеяний – некоего профсоюзного деятеля. Последний также был привлечен к суду, хотя его виновность представлялась крайне сомнительной. Мюнстерберг провел над киллером около ста различных тестов и по их результатам вынес заключение об истинности его показаний, то есть о виновности профсоюзного босса. Когда же суд в результате подробнейшего рассмотрения всех показаний и улик признал того невиновным, это совершенно подорвало репутацию Мюнстерберга как судебного эксперта.

Но один из аспектов его изысканий в этой области и по прошествии лет заслуживает самой позитивной оценки. Особым вниманием Мюнстерберга пользовалась проблема достоверности свидетельских показаний. Он поставил задачу экспериментально проверить, какова вероятность ошибочного воспроизведения свидетелями деталей преступления. В опытах Мюнстерберга испытуемых, выступавших в роли «свидетелей», опрашивали сразу же после того, как те наблюдали имитацию некоего инцидента. И со всей очевидностью выступил тот факт, что даже показания «по горячим следам» значительно расходятся в своих деталях. Насколько же можно доверять свидетельствам в зале суда, – вопрошал исследователь, – если их от описываемого события отделяет несколько месяцев?

Эти наблюдения были обобщены Мюнстербергом в книге о психологии свидетельских показаний, вышедшей в 1908 г. (Всего же им было написано свыше дюжины книг, пользовавшихся ввиду привлекательности тематики и доходчивого стиля огромным читательским спросом.) Впоследствии эта проблема изучалась в самых разных аспектах многими психологами, о чем, в частности, свидетельствуют обширные главы в современных учебниках по социальной психологии. Имя Мюнстерберга в них упоминается редко. И когда в 1976 г., спустя почти 70 лет после первой публикации, его книга на эту тему была переиздана, для многих это явилось настоящим откровением. Оказалось, что многие вопросы судебной психологии, изучавшиеся на протяжении ХХ в., много лет назад были поставлены и даже отчасти решены Мюнстербергом.

Другой сферой его интересов выступала психотерапия. Его книга на эту тему, которая так просто и называется – «Психотерапия», вышла в 1909 г. В ту пору психотерапия понималась несколько иначе, чем теперь. Концепция Фрейда еще не получила широкого признания, хотя специалистам была уже достаточно известна. Мюнстерберг выступал ее решительным противником. «Никакого бессознательного не существует», – заявлял он. Достаточно сказать, что когда Фрейд по приглашению Г.С. Холла в 1909 г. посетил США, Мюнстерберг специально уехал за рубеж, дабы избежать встречи с ним и не вступать в конфронтацию.

Смысл психотерапии Мюнстерберг видел в том, чтобы помочь пациенту забыть негативные переживания, устранить неприятные мысли, избавить его от привычек, мешающих жить. С этой целью им, в частности, применялся гипноз, который в ту пору вызывал крайне настороженное отношение со стороны ревнителей морали (с этим в свое время столкнулся еще Месмер). Чтобы избежать сплетен и наветов, Мюнстерберг в конце концов от гипноза отказался. Однако в целом его опыт свидетельствует – опробованные им приемы в ряде случаев продемонстрировали высокую эффективность, в частности при лечении алкогольной и наркотической зависимости, фобий и сексуальных расстройств. Это лишний раз заставляет убедиться, что в психотерапии не существует единственно верной системы (каковой, например, многие пытаются представить психоанализ), и позитивные результаты в разных случаях могут быть достигнуты самыми разными методами.

Еще одной сферой интересов Мюнстерберга была педагогика, точнее – использование психологических закономерностей в школьной практике. Его книга на эту тему – «Психология и учитель» – доступна и российскому читателю. Совсем недавно, в конце 90-х, она была у нас переиздана. Поразительно, но даже сегодня рассуждения Мюнстерберга о психологии учебного процесса звучат убедительно и актуально. Но, с другой стороны, это свидетельствует и о том, что все новым поколениям педагогов приходится сталкиваться все с теми же психологическими проблемами, которые не могут быть решены раз и навсегда. И психологическое знание тут необходимо – и сто лет назад, и сегодня.

Самой, пожалуй, важной сферой интересов Мюнстерберга выступила индустриальная психология, понимавшаяся им чрезвычайно широко – в его работах на эту тему освещались проблемы профориентации (в частности, с применением психодиагностических процедур), управления персоналом, повышения трудовой мотивации и производственной дисциплины, преодоления негативного влияния монотонного труда, и т. п. Мюнстерберг доказывал, что наилучший способ повысить производительность труда – подбирать работникам должности, которые соответствуют их индивидуально-психологическим особенностям, в частности характерологическим и интеллектуальным. Результаты этих наблюдений и исследований были обобщены им в книге «Психология и эффективность производства» (1915).

Именно с индустриальной психологией принято связывать оформление в особую научно-практическую отрасль так называемой психотехники (вероятно, в связи с характерной для русского языка прямой ассоциацией «техника – промышленность»). Именно Мюнстерберга считают основоположником психотехники (наряду с В.Штерном). Но и Мюнстерберг, и Штерн понимали психотехнику шире – как прикладную отрасль, затрагивающую не только проблемы промышленного труда, но также военного и школьного дела, торговли, юриспруденции, рекламы и пр. Психотехнические изыскания выводили психологию на совершенно новый уровень, демонстрируя, что психологам не только до всего есть дело, но и почти всюду они могут быть исключительно практически полезны.