Век дракона (сборник) - Страница 114

Иван Антонович Ефремов в одном из своих интервью заметил: “Фантастика должна быть умной”. То есть интеллектуальной и эрудированной. При всей кажущейся заманчивой простоте — фантазируй, что в голову взбредет! — научная фантастика должна строго соотноситься с научными данными, предпосылками, гипотезами. Иначе так легко скатиться на наезженную “чтивую” дорогу, рассчитанную на обывательский уровень. Вспомним притчу о Платоне. Гуляя со своими учениками, древний философ встретил Гетеру. “Вот ты учишь их всю жизнь, — со смехом сказала она, — а я только улыбнусь и скажу твоим ученикам несколько слов — и они пойдут за мной”. — Так оно и будет, — грустно ответил Платон. — Ведь твоя дорога ведет вниз, я же предлагаю им взбираться на гору”.

Вот это, пожалуй, ключевой момент сборника “Ветер над яром”, — авторы его предлагают нам взойти на гору, за увлекательными сюжетными поворотами разглядеть авторский замысел и творческое кредо, осознать себя и задать извечный вопрос: кто мы, для чего живем? Глобальность проблем — характерная черта многих произведений. И пусть не все авторы в равной мере могут дать четкое разрешение этих проблем, проанализировать их, но они заставляют нас задуматься: для чего живет человечество? Неужели все наши действия обусловлены лишь “запирающим геном”, и мы только “взрыватель в бомбе замедленного действия” во Вселенной? Повесть П.Амнуэля “Бомба замедленного действия”, пожалуй, прежде всего предполагает в нас масштабность мышления: не конкретное общество, государство, даже планета, а макрокосм, для чего-то создавший нас и ждущий от нас в первую очередь добрых и разумных действий. Автор оставляет нам альтернативу: на каждую мысль разрушительную, предполагающую неизбежное уничтожение, есть мысль ищущая, мысль противодействия злу и понимания. Потому что если мы не научимся понимать законы временного развития, если не будем действовать сообразно им, то не поверим ли мы сами, что реальность нынешняя незыблема и изменить ничего нельзя, а, следовательно, Будущее предопределено и можно вообще ничего не делать? Но в таком случае прервется контакт с Космосом, как предостерегает нас Ю.Иваниченко в повести “Стрелочники”, и на земном дисплее загорится табло: “Ответа не будет”.

Случайно ли вышло так или составители сборника намеренно отбирали материал, но повести, представленные в нем, ярко отражают желание авторов подвести человека к пониманию своего места и роли во Вселенной, к тому, что мы называем Высшим Разумом. И если отдельные произведения можно упрекнуть в некоторой технологической “перегруженности”, “заполитизированности”, а с художественной стороны в некоторой стилевой несовершенности, то в искренности авторов, в их стремлении, вернее, в стремлении их героев отстаивать идеалы добра, переиначивать этот мир к лучшему с величайшей осторожностью — не нарушая ни космического, ни биологического, ни экологического равновесия, — сомневаться не приходится.

Как и в повестях, так и в рассказах сборника прежде всего представлен человек — со всеми его сильными и слабыми сторонами. Рассказы отличаются разнообразием стиля — от романтического до пародийного. Нетрадиционность — это, наверное, общая их черта. Уж сколько, казалось бы, писалось о “Летучем Голландце” — проклятом скитальце морском. А вот в рассказе Людмилы Козинец “Последняя сказка о “Летучем Голландце” — совершенно неожиданный ракурс: романтика старой легенды приобретает вполне зримые, присущие нашему времени черты. Мы видим и извечную человеческую жажду любви, счастья, ласки, и извечное самопожертвование женщины, ее готовность идти навстречу опасности во имя спасения.

Владимир Галкин решает свою “Бухтарминскую волюшку” совсем в ином ключе — фольклорном, придерживается традиционных сказаний и легенд о сибирской стороне. И рассказ этот звучит как поэтическая песня о поисках прекрасного края, где воля и лучшая жизнь, где царствует добро, любовь и красота. Образы героев выразительны, светлы и прекрасны.

Следует отметить, что авторы рассказов придерживаются единого кредо: человек всегда должен оставаться человеком, всегда быть нравственен. И в предотвращении взрыва во Вселенной, грозящего нарушить временно-пространственные связи (Г.Ануфриев, В.Цветков, “Неучтенный фактор”), и при выборе правильного пути, на котором человек обрел бы веру в себя и свое завтра (А.Кочетков, “Эффект сто первой обезьяны”), и в той моральной устойчивости, без которой для человека может и не остаться места на Земле (Л.Кудрявцев, “Озеро”). А вот Мих. Ларин убежден: нравственность — категория не только земная: это категория вселенская, и ни один дурной поступок не остается безнаказанным. И хотя рассказ “Кража” звучит несколько иронически, подтекст его весьма серьезен.

Еще хотелось бы отметить рассказ Евг. Дрозда “Троглодиты Платона”. На примере его киногероя-ковбоя мы видим: человек тогда становится человеком, когда задает себе вопрос — кто я, что делаю и почему должен делать это? И когда человек вырывается за рамки предопределенности, тогда он становится личностью. Таким образом, этот рассказ как бы аккумулировал основные идеи сборника, и при всей его рациональности и даже жесткости его следует отнести к лучшим.

Почитателей научной фантастики много. Доверчивых и требовательных. Современный читатель достаточно хорошо “подкован” и уж, конечно, не пропускает ни книг художественных, ни (по возможности) различных публикаций в периодике: о человеке и его еще не раскрытых способностях, о феноменах и рекордах Гиннесса, об экстрасенсах и мистиках, о космических исследованиях и таинственных НЛО. И все же мы знаем о нашей Вселенной, об иных временных и пространственных измерениях и о собственных психофизических возможностях до обидного мало. Не потому ли мы любим “уходить” в сказки, мифы, фантастику? Собственно, фантастика — это та область, где человек, пожалуй, наиболее полно может себя реализовать. Жажда поиска этой возможности не оставляет нас с младенчества до седых волос.

Однако при всем том читатель отдает предпочтение тем произведениям, благодаря которым он может максимально приблизиться к себе самому, своему времени и его проблемам. И в этом отношении сборник “Имя для рыцаря”, уже упомянутый в начале обзора, весьма показателен. Он оставляет ощущение сегодняшнего дня. Ощущение современности. Думается, что этот сборник, без преувеличения, сможет удовлетворить вкусы многих читателей. И, прежде всего, тонким соотнесением фантастических понятий с реальной жизнью.

“Братья Светлые Рыцари, и ты, Светлая Дама! Сегодня мы собрались в свой урочный час, чтобы принять в наш Союз нового брата”. Позволим себе процитировать рассказ Н.Орехова и Г.Шишко “Имя для рыцаря”, который и дал название сборнику. И вспомним себя детьми, любившими играть в казаков-разбойников, в рыцарей, мушкетеров. При этом мы непременно старались воплотить в своих играх героев добрых, честных и храбрых. Трогательно-лирическое повествование рассказов Н.Орехова и Г.Шишко как бы ненавязчиво подсказывает: от юношеской полуигры до фантастических возможностей — один шаг. И хоть со временем в силу тех или иных обстоятельств мы теряем детскую прозорливость, ожидание чуда остается. Ожидание чуда в его повседневности. Перефразируя Пабло Неруду, можно сказать так. жизнь — это ежедневное чудо, чем больше живешь, тем больше удивляешься, так как открываешь что-то новое и в природе, и в людях, даже в давно открытых близких, в самом себе; жизнь — это ежедневная победа не только над обстоятельствами, но и над собой, ежедневное прозрение и ежедневное осознание наивысших истин. Фантастика слишком тесно связана со всеми земными реалиями, с повседневной жизнью, и жизнь бывает порой фантастичнее любого вымысла.

Каким же видится авторам сборника современный человек?

Способным на поступок, прежде всего. Нынешний мир ищет человека действия. Таковым может стать тот, кто способен понимать и сострадать, как бы ни было тяжело. А еще — быть уверенным в том, что твой поступок правилен и честен. Нужен герой. Даже в самых обыденных делах, а это иногда труднее, чем героический поступок в экстремальной ситуации. Слишком перегружена сегодня литература “антигероями” — до бесконечности страдающими, вялыми, которые хоть и видят недостатки окружающего мира, но не в состоянии что-либо изменить. Они, так сказать, жертвы обстоятельств и социально-исторического наследия. И если Александра Николашина очень иронично и хлестко развенчивает такого “антигероя” в остросовременном рассказе “Три девицы под окном”, то Александр Бушков, из Красноярска представляет нам героев именно действующих. Его повесть “Кошка в светлой комнате”, бесспорно, “гвоздь” сборника. Автор переносит нас в ирреальный, созданный в качестве эксперимента Неведомый мир, населенный (как потом оказалось) материализированными персонажами книг, в которых, как говорит автор, “никогда не было разумного начала”. Эти существа — люди, вурдалаки в человеческом облике, драконы, вездесущий и всезнающий Мефистофель, — вовлечены в нелепые, антигуманные, с точки зрения современного человека, отношения. Парадоксален и одновременно логичен А.Бушков в своих выводах: “…в мире, где никогда не было однозначных понятий… невозможно обойтись прописными истинами”. Не с полным ли правом можно отнести это утверждение и к нашей жизни? Нельзя уничтожать других только за то, что они живут не так, как ты привык, не использовав прежде силу убеждения и разума. Герой этой повести до конца остается человеком долга и, вопреки даже приказу, пытается преобразовать в логическую систему все увиденное, хотя на первый взгляд это бессмысленно и не стоит затрат. Ирреальные же существа также имеют цель — стать “настоящими”, т. е. людьми, однако за Контакт, за доверие теперь, после стольких лет вражды приходится платить слишком высокую цену.