Ведро, тряпка и немного криминала (СИ) - Страница 46
— Да ты, «цензура», больная! Блаженная!.. Крыша поехала, вот тебе ничего и не надо! «В одних сапогах восьмой год, а, нет, пойду детективов куплю!». На, «цензура», на, получи свой «цензура» детектив!.. Давайте, сажайте меня в тюрьму, а ее упеките в психушку!..
Хучик прерывает ее монолог грозным рыком. Катерина не сразу, но затыкается, и Вадим сочувственно протягивает мне стакан с водой. Интересно, зачем? Как будто это я тут орала и брызгала слюной. Неужели я выгляжу так, словно нуждаюсь в утешении? Если это действительно так, то впечатление обманчиво, просто… просто печально, что я, тупица, могла принимать за подругу эту злобную, завистливую кикимору.
Допрос тем временем продолжается. Катька, видимо, понимает, что «косить» под несчастную овечку больше не выйдет, теряет последние тормоза и начинает откровенно жаловаться на Костылева. Причем не на то, что тот принуждал ее к преступлениям, шантажировал или не давал денег, а вовсе наоборот! На то, что он был отвратительным организатором убийств! Неумелым, трусливым и бестолковым.
За что он не брался — все выходило наперекосяк. Раз в жизни перебрал коньяка — изнасиловал дочь, хотел нормально поговорить с сыном — случайно выбросил того из окна. Зато когда решил избавиться от Данилова — не добил!.. Подкараулил на даче, отобрал телефон — и поленился сделать контрольный в голову! Разве не идиот?.. Ну а последняя выходка? Решил избавиться от сообщницы, с утра вызвал Катьку, дал денег, вручил конфеты и попытался застрелить пистолетом, не снятым с предохранителя!
Пока он разбирался с оружием, Катька пихнула его в грудь. Пуля ушла в потолок, Костылев упал и ударился головой о тумбочку, и Катерине оставалось лишь обернуть руку шарфом, засунуть пистолет ему в рот и нажать на курок. После чего Катька вздохнула, протерла от крови конфеты и зачем-то поехала ко мне. Выпила со мной чаю, обсудила убийства, убедилась, что я ничего не подозреваю, попрощалась, ушла…
И вернулась с бутылкой водки, зараза!
— Послушай, Кать, а чего ты ко мне привязалась? Пока ты не взяла нож и не стала тыкать им в мои ребра, я, честно, ничего не подозревала. Не видела дальше своего носа.
Тут я ловлю напряженный взгляд Хучика и понимаю: менты тоже ничего не знали. То есть, может, подозревали, но явно не до такой степени, чтобы волочь Катерину в тюрьму. Она вполне могла отвертеться.
Могла бы. Только…
— Я подумала, что ты можешь вспомнить про кровь на пальто и… — она ловит мой озадаченный взгляд и невесело усмехается. — Ладно. Будем считать, что я просто перестаралась
Похоже, подруга только что поняла, что излишне увлеклась процессом устранения свидетелей. Что бестолковую, рассеянную Марину можно было оставить в живых, и тогда, тогда…
Но мы уже никогда не узнаем, что могло случиться «тогда». Зато я вполне могу вообразить свою мучительную смерть от тупого ножа или острого алкогольного отравления.
И все же Катьку снова становится жаль.
Перекрестный допрос длится еще несколько часов, и еще минимум час занимает составление протокола с диктофонной записи. Короткая истерика Катьки, не желающей подписывать собственные показания, навевающее сон бормотание адвокатши, еще парочка бюрократических процедур и все наконец-то расходятся. Катерину увозят обратно в камеру, адвокатесса уходит по каким-то своим делам, а Хучик с Вадимом идут курить и попутно провожают, вернее, выпроваживают меня.
— Ну что, Марина, вы больше не будете играть в сыщика? — лукаво улыбается мент (и как у него еще остались силы на интриги, после такой-то нервотрепки?).
Складываю руки на груди и торжественно обещаю… что ничего обещать не могу. Кто знает, что ждет нас завтра; да и в сегодняшнем дне у нас остается один неприкаянный труп — никто до сих пор не знает, кто убил дворника. Его убийство, как сказал Хучик, выделили в отдельное производство, и успехов там нет никаких.
Впрочем, я не рискую заострять на этом внимание и торопливо меняю тему:
— Катьку жалко. Не знаете, сколько ей должны дать?
Хучик сурово говорит, что не знает — это решит суд, и начинает заботливо промывать мне мозги о том, что нечего жалеть человека, который чудом тебя не убил. Возможно, он прав, но… Катьку все-таки жалко. Она не хотела становиться убийцей и садиться в тюрьму! Такого никому не пожелаешь вообще-то!
Но прежде, чем я успеваю поделиться с ментом этой замечательной мыслью, из-за соседнего дома выходит подозрительно знакомая фигура.
Выходит, замечает нас с Хучиком и тут же меняет курс. И даже рукава закатывает зачем-то.
Глядя на это героическое наступление, Федор Иванович тоже как-то нездорово оживляется. Наверно, рассчитывает повторно отправить его в обезьянник. Или чего похуже.
— Как думаете, мой бывший муж точно собирается бить мента возле Следственного комитета? — громко уточняю я у Вадима. Надо же дать Петьке возможность одуматься.
Приближающийся Петька спотыкается взглядом о довольную ментовскую физиономию, мрачно сплевывает в снег и, вполголоса бурча что-то матерное про ментовских шлюх, разворачивается в обратном направлении. Хотелось бы надеяться, что он отстал навсегда… но нужно быть реалистом. Одно дело отстать от Хучика, и другое — отстать от меня.
Хучик философски хмыкает, провожает Петьку философским взглядом и поворачивается ко мне. Чувствую, сейчас он снова начнет выносить мне мозги насчет продажи бабушкиной квартиры и переезда в другой район. С другой стороны, если продать квартиру и взять другую немного дешевле, то можно обойтись без кредита на обучение. Заплатить за первый год и потихоньку начать копить на второй. Второе высшее у нас в городе не такое уж дорогое, особенно если заочно.
Хотя я все равно еще не готова к таким переменам.
— Федор Иванович, я пойду?..
— Идите, Марина, идите. Когда нам потребуется ваше участие, я позвоню. И вы тоже звоните, особенно, если к вам опять начнет приставать этот тип, бывший муж.
Заверяю его, что обязательно позвоню, и торопливо обхожу здание Следственного комитета. Так, дом у нас в той стороне, пройду туда немного… а через два квартала можно будет свернуть. На работе меня не ждут, я на весь день отпросилась, так что можно будет спокойно заняться своими делами.
В каком там доме жил наш покойный дворник?..