Ведьма (СИ) - Страница 34

Она покрепче ухватила меч и…

В эту минуту на дерущихся вдруг пролился свет – в их сторону из-за угла амбара бежали люди. Впереди неслась продавщица Наташа и размахивала огнетушителем, как палицей. Цвет ее лица не отличался от корпуса ее металлического друга. При этом Наташа развила приличную скорость и могла бы сшибить на своем пути не только мужика, а, пожалуй, и лошадь.

Следом за ней неслись еще двое или трое человек, тоже весьма внушительно экипированные подручными средствами – кто здоровенным дрыном, кто лопатой – кому что под руку попалось в момент тревоги. В руках еще одного был яркий фонарь, а, судя по крикам, доносящимся со стороны амбара, поспевала еще одна порция военной поддержки.

Петро в растерянности оглянулся и замер, как и был – с топором в руках.

– Вот, Полина, а теперь ты сама повтори за мной все эти действия, а я посмотрю, – распорядилась Дана.

Она присела на край скамьи и стала с удовольствием наблюдать, как ловко девчушка измельчает листья, перетирает в ступке все ингредиенты, добавляет в состав барсучий жир и вымешивает густую, пахучую мазь.

В том, что у Полины есть способности к целительству, Дана заметила еще в тот день, когда на нее напал Петр – вечно пьяный муж Лидии. Еще неизвестно, чем бы закончился этот инцидент, если бы не Полинина смекалка. Дело в том, что она побежала вслед за Даной, чтобы отдать той забытые по случайности рукавицы, но целительница уже зашла в другой дом – передать лекарство. Девочка осталась ждать Дану на улице, и чтобы не отсвечивать перед домом соседей – она не любила привлекать к себе внимание – перешла на более темную сторону улицы и прислонилась к забору. Поэтому ее и не заметили Петр сотоварищи – они как раз выбирали себе удобное место для засады и без всякой опаски переговаривались друг с другом, обсуждая, как они расправятся с «ведьмой». Полина от страха прилипла к забору и изо всех сил надеялась, что мужики ее не заметят, что и вышло. Проследив за ними до места засады, Полина со всех ног рванула к магазину – там всегда толпились какие-то люди, и можно было быстро найти себе помощь. Она так торопилась, что когда вбежала в магазин, то первые мгновения не могла произнести ни слова. Но когда, наконец, прокашлялась и сообщила о том, что Дану собираются убить, народ побросал свои покупки и помчался на выручку, ведомый разъяренной продавщицей с огнетушителем в руках.

Сельчане бросились крутить злодеев, образовалась потасовка. В этот момент Дана, распихивая толпу, бросилась к своей собаке. Вынырнув из-за спин своих спасителей, она увидела девочку, сидящую прямо в снегу – она обнимала Края, закрывая своей все еще забинтованной ладошкой глубокую рану на его боку, чтобы остановить бьющую наружу кровь…

Холодный нос ткнулся Дане в руку, прервав поток ее воспоминаний. Она опустила глаза вниз – на нее смотрела довольная собачья морда.

– Что, опять тебя сестры чем-то угощали? – строго спросила хозяйка у пса.

Тот многозначительно пошевелил бровями и сделал вид, что вопрос не к нему. Край уже совсем оправился от своего ранения и даже не хромал. В напоминание о том дне осталась еще не до конца отросшая шерсть на боку, сквозь которую был виден свежий рубец.

Ах, да! Было еще одно напоминание, но уже не связанное с Краем. На деревенском погосте появился свежий могильный холмик – дня через три после неудачного нападения Петра нашли мертвым на улице. Он заснул в сугробе и замерз. По крайней мере, так сказал Иван Волосюк. Дане и сестрам рассказали об этом, когда уже прошли похороны, и узнать какие – либо подробности уже не представлялось возможным. Продавщица Наташа тоже поджимала губы, когда об этом случае заходила речь, лишь кивала в сторону деревенских мужиков – вон, мол, они нашли Петра, у них и спрашивай, если интересно, как он окочурился. Дане почему-то казалось, что в гибели агрессивного пьяницы не все было так просто. Но кто же ей теперь скажет правду?

– Я правильно делаю, Даша?

Полина подняла глаза на свою наставницу. Они были голубыми, огромными и очень серьезными – девочка отчаянно хотела научиться у Даны целительству и прилагала к этому максимальное усердие.

– Все правильно, у тебя отлично получается! – похвалила Дана свою ученицу. – Скоро будешь лучше меня в этом разбираться. А потом еще и в школу специальную поедешь – будешь самой знаменитой травницей в этих местах!

– Самая знаменитая у нас – это ты. Как же я-то смогу тебя обогнать? – заулыбалась Полина.

Когда она улыбалась – а это случалось довольно редко, – было видно, какая это красивая девочка.

«Ей бы почаще улыбаться, да столько горя уже на ее долю выпало, что нескоро еще это сердечко растает. Она храбрая девочка, и сильная, к тому же. Лучше сказать ей правду, так будет честнее, – поняла Дана, – ведь она ничего обо мне не знает. Если я сейчас промолчу, это будет не справедливо по отношению к ней».

– Я не всегда буду здесь, Полина, поэтому и учу тебя своему делу. Чтобы ты смогла его продолжить, – призналась Дана. – Ты меня понимаешь?

– А куда же ты уйдешь? – растерялась девчонка.

В глазах вновь заметался страх, личико побледнело, аж губы стали белыми. Немудрено – она только нашла в лице Даны внимание и заботу к своей судьбе, и тут вдруг узнает, что скоро все это она может вновь потерять.

– Я пока не знаю, – вздохнула целительница. – Но я тебя не брошу, пока не устрою твою жизнь, не беспокойся. Ты мне веришь?

– Не знаю, – честно сказала Полина. – Наверное… А когда ты уедешь?

– Я ищу человека, но не знаю, как долго это продлится. Может, годы. Когда найду его, тогда и уеду, наверное.

– А… куда?

– Не знаю. Ничего не знаю. Лучше не спрашивай меня об этом.

– А он тебя ищет?

Это был вопрос, от которой у Даны перехватило дыхание, как будто ей со всей силы кто-то влепил кулаком в солнечное сплетение. Она перевела дух и почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце, когда она собралась отвечать.

– Да, он тоже меня ищет.

– Воды горячей организуй! – раздражённо крикнул Могила вслед уходящему подручному. И когда за тем закрылась дверь, в сердцах выругался. Местные ругательства он толком так и не освоил – как оказалось, не всё и не всем можно было высказывать в лицо. Некоторые после обычных, казалось бы, слов, натурально озверевали и лезли в драку прямо сразу! При этом их в этот момент не волновало вообще ничего! Даже собственная жизнь. И поэтому отводил душу в одиночестве – что не добавляло ему хорошего настроения.

Ну и дыру же присоветовал ему Алфавит!

Какие тут женщины – горячей воды нет! Чтобы её получить, надобно было долго разогревать ведра на дровяной печи, от чего маг отвык давным-давно. Да и с едой… тоже всё обстояло далеко не лучшим образом. Лишней еды на всю шайку Кнута тут попросту не имелось за отсутствием магазинов в посёлке. Местные жители решали этот вопрос просто – ходили или ездили в соседний посёлок. Объединяясь для этого в группы, поодиночке туда никто не отправлялся. Ибо – дорого! Топливо для машин стоило денег! А зарабатывать их в такой глуши попросту негде. Особенно – в холода.

Часть группировки попросту отвалила неведомо куда ещё в городе – как только стало ясно, куда и почему они отъезжают так быстро. И ничего не смогло их удержать – даже страх перед атаманом.

Все понимали, что в данной схватке Могила оказался побеждённым. А личная преданность любому бандитскому главарю не в последнюю очередь основана на финансовом фундаменте. Страх – плохая замена кошельку! Если главарь удачлив, не беден и не жаден – то рядовые бандиты готовы его слушать. И подчиняться. А если он проигрывает в схватке, пусть и неявной, да ещё и теряет при этом все источники финансирования…

Мало кого обнадёжил тот факт, что они постарались напоследок выжать из «крышуемых» торгашей последние крохи. Стараниями Парфёныча многие из них уже знали о произошедшем – и вели себя относительно независимо, отказывая в немедленной выплате средств. А кое-где, так и пацаны смотрящего присутствовали – при них не наедешь!