Ведьма из прошлого (СИ) - Страница 6

— Подумай об Анне. Мы не можем так рисковать.

Анна словно приросла к полу. Чувства, что сейчас она испытывала, были для нее непонятны. Сожаление, облегчение, страх. Все перемешалось и сейчас струилось по венам, мешая разобраться, что она сама об этом думает.

Но она точно знала, чего испытывать не должна.

Радости оттого, что где-то сейчас мучается другой человек, а не она.

Губы беззвучно шептали “Ave Maria”, а Анна все так и стояла у двери, глядя вперед невидящим взглядом.

______

Котта — здесь используется для обозначения женского платья, что крестьяне носили в качестве рабочей или домашней одежды, с завязками на груди, так как не могли позволить себе человека, что будет затягивать корсет.

Монстр под кроватью

Анна положила руки на колени и задумалась, собираясь с мыслями. Стараясь ее не торопить, я бестолково водил пальцем по тачпаду, глядя на открытый чистый лист. Несмотря на все, что произошло за неполные два дня, я все еще не осознавал, что все это правда. На секунду даже подумал, что стоит моим рукам коснуться клавиатуры запечатляя слова, как странные видения растворятся в потоке фактов. Словно просто визуализируя мысли я вдруг найду логичное объяснение происходящему.

Возможно именно это желание мной и движет. Доказать, что так не бывает.

Я словно снова очутился в детстве, где взрослый и рассудительный отец объясняет, что монстра под кроватью не существует. Достаточно лишь опуститься на пол и заглянуть под нее. Стук в окно лишь игра ветра, а мигающий свет — перебои электричества. Всему есть логичное объяснение.

Вот и сейчас я ощутил то же чувство, что охватывало тогда, когда встав с кровати собираешься с духом посмотреть под нее.

— Это были просто кошмары, — пожала плечами Анна, бегло обведя взглядом мое лицо, — их тех, которые часто снятся детям, если пересмотреть ужастиков. Ну, по крайней мере родители говорили так, — запнулась она, тут же уставившись на мои пальцы, — ты уже пишешь?

Я оторвался от клавиатуры и посмотрел на нее. Кто бы знал, каких это усилий стоило. Почему-то сейчас я был не способен сейчас встречаться взглядом. Мандраж охватил руки и наспех кивнув, я снова принялся печатать.

— Может на диктофон? — севшим голосом сказала Анна и отвернулась, — Ну или автонабор…

Я замер. Что-то знакомое промелькнуло в ее голосе. И дело было совсем не во фразе. Уже собрался ответить, что автонабор не освоил, а с диктофона как-то непривычно, как замер и не вымолвил ни слова.

Что она чувствует? Зачем тянет время? Не проще сразу все выложить?

Мысль ошарашила, хотя ведь казалось, что это очевидный ответ. Ведь сама Анна жила до недавнего времени тоно так же спокойно, как и любой из нас. Ну, кошмары. Такие же как мои. Не больше. Но ведь она была нормальной.

Ладони отчего-то похолодели.

Что почувствовал бы я, обнаружив под своей кроватью монстра?

Вот, что я слышал. Ее страх. Ведь кошмар Анны стал реальным.

— Продолжай, — как можно бодрее сказал я, — так удобнее.

— Ладно, — нервно улыбнулась Анна, перебирая край растянутой футболки, — за все это время я привыкла, что это норма. Даже думала, что у всех так. Смотрела на человека и пыталась угадать, какой же кошмар мучает его, — ее кожа побелела и вместе с этим лицо словно одеревенело, стирая все эмоции, — пока не угадала. Больше я так старалась не делать, ведь на этом все мои странности заканчивались.

— Кошмары раз в месяц и отличная интуиция? — снисходительно улыбнулся я, — В кого не плюнь, у каждого есть что-то особенное.

— Поэтому я и полагала, что все в порядке, — Анна потерла лоб, оставляя красный след своей нервозности, — пока в прошлом месяце не проснулась от того, что мне очень горячо.

Мои пальцы замерли над клавиатурой, а я пристально уставился на Анну. Она поджала губы и выдавила нечто похожее на усмешку, но все это выглядело жутковато. Как кривляния куклы с наспех созданным лицом.

— Я тогда еще ничего не поняла. Кошмар снился, как ему и положено, в свой обычный день. В итоге подумала, что это фантомные ощущения сна, просто еще не успела до конца проснуться, — кивнула Анна сама себе а я погладил край ноутбука, пытаясь сосредоточиться на чем-то более физическом, чем слова, — только через неделю все повторилось. На этот раз я проснулась с покрасневшей кожей и от биения сердца думала, что оглохну. Это уже после я поняла, что плохо слышала я от своих криков, а не от него, — она медленно моргнула, набирая побольше воздуха, не давая и шанса остановить ее, — а после это стало происходить все чаще и чаще. Последние три дня я практически не сплю, — Анна зажмурилась, а ее руки сжались в кулаки, — скупила все крема от ожогов, а от болеутоляющего уже тошнит. Мне ничего не помогает. Я не могу спать, но и не спать тоже не могу.

Анна замолчала, вцепившись в свои волосы, а я посмотрел на ее ноги. Следов ожогов было не видно, а значит ее слова не имели фактического подтверждения. Анна поймала мой взгляд мгновенно выпрямляя спину. Я уставился на экран ноутбука делая вид, что записываю все тезисы, что благополучно пропустил. Неловкая тишина повисла между нами лишь иногда прерываясь мои клацаньем.

— А как ты поняла про прошлое и то, что умираешь? — тихо кашлянув, я прервал тишину.

— Вместе со ставшими реальными, — запнулась Анна, но взяла себя в руки, — ощущениями, сама обстановка вокруг, люди, детали. Все стало более осязаемо. Но, наверное, самое главное, это мысли. Не мои мысли, — поморщилась она поднявшись со стула, — той Анны. И как только я стала их слышать, мои возможности начали расширяться с каждым днем.

— Ты можешь процитировать мысли? — торопливо фиксируя услышанное, я заметил, как мои руки дрожат.

Я уже опустился на колени перед кроватью и вот-вот подниму покрывало. Страх и предвкушение смешались, запуская тремор. Нет. У хирурга не могут трястись руки. Быстро размыв пальцы, я удовлетворенно вытянул руку вперед, потратив на все не больше десяти секунд.

— Они какие-то запутанные, — не замечая моих действий продолжала Анна, — я словно не могу их до конца услышать. Но позавчера я коче-что расслышала. И сразу после этих слов прибежала к тебе.

Я заставил повторить Анну фразу несколько раз, ища в ней зацепки, но ничего не приходило в голову. Это действительно нельзя интерпретировать никак, кроме как послание.

Ведьма знала свое будущее. Где-то там в пятнадцатом веке она знала, что ее душа будет перерождаться.

Подкроватный монстр смотрит прямо в глаза своими зияющими черными глазницами, но я уже его не боюсь. Он ждал мальчика и не рассчитывал увидеть мужчину. Я выдержу этот взгляд.

“Тридцать…гореть тридцать… Анна…Найди его….Отомсти за… и жив… вечно”.

Я не хотела

Франция, Нёшательский феод, деревня Домреми

30 мая 1435 года

Ночную мглу в маленькой комнате рассеивало лишь дрожащее пламя свечи. В тусклом свете сложно было понять, дышит ли человек, лежащий на узкой кровати. Пучок трав догорал в стоящей на полу чаше, пуская клубы дыма, что тут же поднимался вверх к потолку, заполняя собой все пространство вокруг.

Анна сполоснула тряпку в чаще с составом, что должен был снимать жар, и выжала ее. Все тело девушки болело от усталости. Зажав рот ладонью, Анна спрятала вырвавшийся зевок. Глаза ее слипались, а разум требовал отдыха. Она и забыла уже, когда спала последний раз.

Идонея закашлялась и резко выгнулась на кровати, пытаясь справиться с разрывающими ее легкими спазмами. Налипшие на все лицо волосы казались ей сейчас противной паутиной, что с каждым днем все сильнее опутывала ее. Ворот ночного платья душил, а прикосновение ткани кожи казалось невероятно обжигающим. Обряд четырехлетней давности не остался для ведьмы незамеченным. Ничто не появляется из ниоткуда и не исчезает в никуда. Идонея знала это слишком хорошо, но не могла не попытаться. Невинный человек, преданный теми, кого защищал, чистая душа, билась в агонии сгорая заживо. Каждый из тех, кто пришел в этот мир для сохранения баланса, чувствовал это тогда. Когда творилось нечто невероятно жестокое под маской служения Господу, души белых ведьм чувствовали.