Ведьма и колдун - Страница 30

Внезапно в темноте эхом отозвался длинный, низкий гудок.

— Поезд, далеко отсюда, — сказал Эммет. — Ладно, давайте двигаться.

Потянувшись к ключу в замке зажигания, я инстинктивно глянул в зеркало заднего вида. И увидел, как один-единственный яркий фонарь разрезает мрак позади нас.

— Гм, не так уж он и далеко. — Я повернулся к Эммету, и сердце сильно забилось у меня в груди.

— Что?

— Оглянись.

Но ему и не потребовалось. Крики детей рассказали обо всем, что ему требовалось знать.

Уисти

Если вы когда-нибудь находились на грани смерти или, в моем случае, злополучной вечной жизни в шкуре грызуна, рекомендую для поднятия настроения петь детские песенки. Разве можно ползти по водосточной трубе, не горланя при этом весело куплеты про паучка Итси-Битси? Строчку, в которой паучка смывает вниз, я пропищала с нервным хихиканьем и добралась до комплекса тюрьмы.

Из трубы я попала в водосточный желоб. И бежала вдоль края крыши, пока не обнаружила вентиляционную шахту — в точности как на схеме на компьютере Джанин.

Отлично. Я протиснулась внутрь и побежала по трубе до ближайшей отдушины. А потом до следующей. А потом до следующей.

Я в тот момент очень напоминала крысу в лабиринте.

Вдруг я осознала еще одну особенность своего мышиного существования: запахи я воспринимала в миллион раз лучше, чем когда была человеком. Вскоре я выяснила, что действительно могу бежать туда, куда ведет меня мой нос. Добралась до поворота и безошибочно поняла, что это и есть нужный. Там пахло адом в очень жаркий день.

В трубе царила кромешная тьма, но я предполагала, что буду видеть лучше, когда глаза привыкнут. В крайнем случае всегда можно представить, как я загораюсь. Мне стало смешно при мысли об охваченном пламенем грызуне, несущемся по тюрьме. Я просунула голову между рейками решетки, а потом кое-как протиснулась туда вся. Один последний героический рывок — и вот я уже падаю вниз, вниз, вниз в пустоту.

Уисти

Есть одна хорошая причина, по которой в самых страшных кошмарах мы так часто падаем куда-нибудь. Осознание того, что надвигается нечто действительно плохое, а ты ничего не можешь с этим поделать, — это, вероятно, самый лучший (или надо сказать: самый худший?) на свете рецепт огромного, крайнего, предельного ужаса.

Я нырнула в головокружительный, мутный мрак, рикошетом отскочила сначала от одной металлической стенки, а затем от другой и замахала лапками, чтобы за что-то ухватиться — ну хоть за что-нибудь — и замедлить тем самым падение.

Но ничего не было. Лишь ветер дул все сильнее, а я падала все быстрее. И быстрее.

А дна по-прежнему не было видно. Впрочем, в шахте царил такой мрак, что, даже если б оно там наметилось, я бы, вероятно, и не заметила.

— Стоп! — завопила я.

Думай скорее, Уисти. Ты ведь ведьма. А ведьма может прибегнуть к помощи магии. А магия может остановить падающий предмет. Уит ведь заставил молоточек зависнуть в воздухе. Так неужели я не смогу остановить маленькую и легкую мышку?

Я пошевелила лапами, взмахнула хвостом, словно палочкой, мысленно пожелала остановиться и разозлилась — как раньше, когда делалась невидимой или загоралась… Но это не сработало. В какой-нибудь помидорине, кажется, было больше магии, чем во мне. В помидорине, падающей с крыши очень высокого здания. Которая вот-вот шмякнется об пол и расплющится!

Должна сказать, старое клише насчет жизни, которая проносится перед глазами, очень верно. Я все увидела: Уисти, упрямую и непослушную, но любящую дочь. Уисти, ученицу старших классов и прогульщицу. Уисти, злую, страшную ведьму. Уисти-Освободительницу. Уисти Расплющенную. Ну или что-то в этом духе.

А потом меня ударило — не о твердую поверхность, а об омерзительный запах, гораздо более тошнотворный, чем тот, что исходил от спортивной сумки Уита. Я и так пребывала в панике, но он ошеломил меня, и дыхание мое буквально пресеклось.

И падала я прямо навстречу ему.

Труба подо мной наполнилась тусклым светом, и через мгновение я увидела, где суждено окончиться моему свободному падению — в тюремной мусорной куче.

К счастью, шахта была перетянута сеткой. Я упала на нее на скорости, кажется, около шестидесяти миль в час. Хорошо, что сетка прогнулась — иначе, уверена, меня бы расплющило о нее. А будь она плотнее или тоньше, то разрезала бы меня, словно машинка для чистки яблок.

К счастью, эта штука сработала как трамплин и снова подкинула меня вверх, после чего я шлепнулась вниз.

Удар был такой силы, что из меня чуть дух не вышибло, и я не сомневалась, что сломала пару ребер и левую переднюю лапку. Судя по тому, как пульсировала кровь у меня в голове, вероятно, я еще и получила контузию.

Потрясенная, покалеченная, сбитая с толку, но живая, я осмотрелась. От удара старые зажимы, которыми крепилась сетка, почти распрямились.

Потом, услышав рядом какой-то скрип и дребезжание, я подскочила. Голова у меня снова закружилась — я так плохо переношу высоту, что обычно, когда еду вниз на эскалаторах, поворачиваюсь лицом вверх, — а потом перекатилась и заглянула по ту сторону сетки.

Подо мной была не выгребная яма, а стальной контейнер со стальным верхом, доверху набитый рваными тряпками, грязной тюремной одеждой и отвратительными отбросами с местной кухни. И… погодите-ка!.. оттуда на меня смотрело множество глаз!

Крысы. Десятки крыс. С мерзкой, грязной шерсткой, с сальными хвостами и злыми взглядами.

Обычно я не испытываю к ним особой неприязни. Одна такая даже в прошлом году жила у нас в кабинете биологии. Но это если говорить о милых белых крысках из зоомагазина вроде той, что обитала у мистера Николо. А кроме того, тут я была не девочкой. А мышкой. То есть добычей.

Магия, на помощь! Приди ко мне. Заклинание, которое поможет мне залезть наверх или взлететь. Заклинание, превращающее крыс в безобидных существ. Заклинание, чтобы все это оказалось лишь сном и я смогла проснуться.

Но мой разум, энергию, душу — все как будто парализовало. Я только и могла, что глядеть на крыс — на их свалявшуюся шерстку, в их бездушные черные глаза, на их страшные желтые зубы, розовые хвосты, напоминающие червяков.

Пока что я была в безопасности. Нас разделяло расстояние по меньшей мере в восемь футов, а подобраться ко мне у них не было возможности — разве что они добились истинных успехов в искусстве построения чирлидерских пирамид.

Я подняла голову, оглядела шахту и заприметила там стык, шов в металле, где были сварены две части трубы. Не слишком много, но ухватиться есть за что. А если выше есть еще один шов, и еще один…

Я отчаянно прыгнула вверх, вытянув здоровую переднюю лапку, — и промахнулась. И это было очень плохо, потому что зажимы сетки оказались не готовы к тому, чтобы я снова на них упала, и легко поддались.

Нет, нет, нет!

Сетка отстегнулась, и я полетела спиной вниз и снова беспомощно повисла в воздухе, падая в гору мусора, навстречу кошмарной стае крыс.

Уисти

Думаю, все согласятся с тем, что крысы не самые симпатичные животные на свете. Но до тех пор пока ваш собственный размер не составит одной десятой от их размера, вы не сможете в полной мере ощутить, насколько они отвратительны. Оказавшись так близко к ним… лично я бы предпочла столкнуться нос к носу с тигром или медведем гризли. По крайней мере тигры и медведи живут не в мусоре.

От тюремных грызунов исходила такая вонь, что создавалось впечатление, будто они могут заразить вас какой-нибудь неизлечимой болезнью, если вы просто прикоснетесь к ним, не говоря о том, что случится, если они вонзят в вас свои жуткие зубы, способные перекусывать кости.

Я приземлилась на мерзкую кучу и затаила дыхание, чтобы не чувствовать этот удушливый смрад. Крысы тут же окружили меня. В их тусклых глазах не было ни единой искры милосердия. И, судя по слюне, вытекающей из их пастей, я казалась им намного аппетитнее, чем все то, что они находили в отвратительной груде прогорклого кухонного жира, суповых костей, превратившихся в лохмотья тюремных роб, сырого наполнителя для матрасов, крысиных экскрементов и трудноопределимой черно-коричневой грязи.