Вечные сны о любви (сборник) - Страница 49

Бен намазал сыр на вафлю и предложил ей. Когда их пальцы соприкоснулись, он улыбнулся.

— Приятно встретить кого-то, кто тебя понимает. Таких людей немного.

Она вздохнула, стараясь не обращать внимания на прилив тепла от его прикосновения.

— Думаю, нужно пережить что-то подобное, чтобы понять.

— Как и любовь. — Ну вот, а это откуда взялось? Бен не собирался произносить эти слова вслух. Он бросил на нее косой взгляд. — Вы когда-нибудь любили?

Она неотрывно смотрела на свой кофе, избегая его глаз.

— Я думала, что любила.

Но это было раньше. До того, как она отважно сказала Джейсону, что бросает работу в Нью-Йорке и начинает все заново в Мэне. До того, как узнала, что для одних людей любовь означает что-то совсем иное, чем для других.

— Транквилити? — со смехом сказал он. — Ты хочешь, чтобы я переехал вместе с тобой в город, который называется Транквилити? (Tranquility (англ.) — спокойствие, безмятежность) И что я, по-твоему, буду там делать?

— То же самое, что и здесь. Ты пишешь песни, Джейсон. Почему бы тебе не писать их в Транквилити?

— Потому что мне нужен этот город. Мне нужна суета, драма, напор, которые есть только в Нью-Йорке. Этот город — моя муза.

Это ее ранило. Глубоко.

— Ты говорил, что я — твоя муза, Джейсон.

— Так оно и есть, детка. Пока ты здесь, со мной, в Нью-Йорке. Но если ты уедешь, Энни, ты уедешь без меня.

И она уехала. Даже не оглянувшись. Но как же было больно. Энни оторвалась от своих мыслей и взяла птифур. Она укусила его, вздохнула.

— О, это божественно.

Она укусила еще несколько раз и покончила с пирожным.

Бен глядел на нее, прищурившись. Она думала о чем-то неприятном. Но нужно отдать ей должное, она без особых проблем взяла себя в руки. Если бы он только мог сделать то же самое. Всякий раз, когда он позволял себе погрузиться в более темные стороны своего разума, это обычно заканчивалось для него долгими часами терзаний и страданий.

Чтобы не допустить этого, он сосредоточился на женщине, сидевшей рядом с ним. Ему нравилось смотреть, как она ест. Похоже, она получала огромное удовольствие от такой простой вещи. Внезапно ему пришло в голову, что он чудесно проводит время. Такого он не испытывал уже очень давно.

Неторопливая беседа с другим человеком. И не просто с другим человеком, а с красивой, очаровательной женщиной. Такой, которую хочется узнать получше.

— Ну, ладно. — Энни быстро подняла глаза. — Мы уже больше часа не видели вспышек молнии, не слышали ударов грома. Думаю, можно идти ложиться спать.

— Так скоро? — Бену эта мысль не очень понравилась. Он не хотел, чтобы она уходила, поскольку редко чувствовал себя так хорошо.

Когда она поднялась на ноги, он улыбнулся ей своей опасной улыбкой.

— Мы могли бы продолжить общение наверху. В вашей комнате или моей?

Ей с трудом удалось сохранить спокойный тон.

— Я сплю одна.

— Это я и предполагал. Но вы можете пожалеть об этом, — он схватил ее за плечи и посмотрел в глаза таким взглядом, который мог бы растопить льды, — если вдруг буря начнется снова, вы будете жалеть, оставшись в одиночестве.

— Спасибо за предложение. Я дам знать, если вы мне понадобитесь.

Он немного привлек ее к себе.

— А что если вы понадобитесь мне?

— Бен, не надо. — Она положила руку ему на грудь, чтобы остановить.

— Кажется, я ничего не могу с собой поделать. — Сейчас его голос был таким соблазнительным, как и его руки, которые медленно гладили ее по плечам. — Не знаю, что на меня нашло. Но я должен попробовать эти губы на вкус. — Он прошептал эти слова, и их губы встретились.

Она не была готова к такому приливу чувств. Или к удару, потрясшему сердце. Кровь громом стучала в ушах. Пульс молотом колотил в висках, и она могла поклясться, что пол под ногами качнулся.

Это продолжалось всего несколько секунд, которых хватило, чтобы ее руки оказались у него под свитером, хотя она понятия не имела, как они туда попали. Дыхание застряло в горле, в голове кружились вихри.

— Я думаю… — Ей наконец удалось вынырнуть на поверхность, высвободиться из его рук, сухо оттолкнув его, — мне лучше пойти наверх.

— Почему вы так торопитесь?

— Из-за вас. — Энни уперлась рукой в его грудь, прежде чем он успел снова притянуть ее к себе. — Вы делаете такое, к чему я не готова.

— Простите. Я не хотел этого. Просто… так вышло. — На самом деле он был так же потрясен, как и она. Откуда все это берется?

— Ладно. Надеюсь, больше такого не произойдет.

Она подняла глаза. Его глаза были в тени, и на лице играла опасная улыбка. О, что за губы! Просто созданы для поцелуев.

Она взяла свечу.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Энни.

Он смотрел, как она поднималась по лестнице. Потом повернулся и уставился на огонь.

Никогда он еще не встречал женщины, которая бы так взбудоражила его одним поцелуем. Мысль о возможности отправиться к ней наверх и продолжить начатое, возбуждала его больше, чем он был готов признать.

Ему так хотелось удовлетворить свое любопытство. Что он знал об Энни Тайлер? Что прикасаться к ней опасно. А целовать — смертельно.

Едва Энни открыла глаза, как тут же закрыла их, ослепленная потоком света, нахлынувшего на нее. Как могло утро наступить так скоро? Ведь она уснула всего несколько минут назад.

Она помнила, как поднялась по лестнице в свою комнату, как задула свечу и упала на подушки. Около часа она мучительно думала о Бене Каррингтоне и о своей странной реакции на его поцелуй.

Его испепеляющий поцелуй, напомнила она себе. Никогда ее так не целовали, не прикасались к ней так. Поцелуй настолько затронул ее чувства, что она продолжала трепетать от желания, пока сон не овладел ею.

А сейчас она проснулась. Ей хотелось перевернуться на другой бок и вздремнуть еще часок, но по тому, как стремительно работал мозг, она знала наверняка, что заснуть больше не сможет.

Взгляд на настенные часы подтвердил, что электричество до сих пор не восстановлено. Она взяла свои часы. Семь сорок пять. Но это было то же время, что показывали напольные часы внизу. Она встряхнула часики, постучала ими о ладонь, но те стояли. В отчаянии Энни застонала. Хоть буря прошла, сказала она себе.

Энни поплелась в ванную комнату, где очень быстро обтерлась губкой в холодной воде. Направившись в гардеробную, она расстроилась, обнаружив, что потолок протек и все ее вещи насквозь промокли. Она взглянула на свою ночную рубашку и громко вздохнула. И речи быть не могло, чтобы весь день расхаживать в ней по дому. При Бене Каррингтоне.

Обуздав гордость, она спустилась по лестнице, пытаясь найти хозяина. Она увидела его в большом зале — он подкладывал дрова в огонь.

Бен с улыбкой взглянул на нее.

— Доброе утро. — Он смотрел на нее долго, внимательно, отчего жар моментально заполыхал на щеках. — Вы хотели предложить мне сыграть в футбол?

— В другой раз, быть может. Сейчас слишком рано для игр.

— Для тех игр, которые я имею в виду, никогда не бывает слишком рано.

— В этом можно не сомневаться. — Она прокашлялась. — У меня проблема. Потолок протек, и все мои вещи промокли. У вас есть что-нибудь, во что я могла бы переодеться?

— Дело в том, что моя одежда тоже промокла насквозь. — Он скользнул взглядом по своим темным в тонкую полоску брюкам и старомодному кардигану, которые были на нем. Они явно не подходили мужчине, который был так модно одет накануне. — Я нашел это в гардеробной у матери. Пойдемте. Может быть, отыщутся какие-нибудь бабушкины наряды, которые вам подойдут.

Вместо того чтобы подниматься по лестнице, он повел Энни в комнаты в дальнем конце дома.

— Это часть дома, выстроенная по первоначальному проекту, которая сохранилась с двадцатых — тридцатых годов. Когда родители здесь все перестраивали, они добавили главную анфиладу наверху, а это крыло оставили нетронутым. Вы глазам не поверите, когда увидите, какие там сохранились вещи.