Вечность на двоих - Страница 69

— Да пожалуйста, — выдыхая дым, сказала Ариана, вновь обретая равнодушие и расслабляясь. — Мне бы хотелось выйти в уборную.

— Вейренк, Мордан, проводите ее. И держите покрепче.

Ариана вышла из кабинета и медленно проследовала к туалету в туфлях на толстой подошве. Телохранители не отступали от нее ни на шаг. Адамберг проводил ее взглядом, сбитый с толку этой неожиданной переменой и тем, с каким удовольствием она затягивалась сигаретой. Улыбаешься, Ариана. Я у тебя отбираю твое сокровище, а ты улыбаешься.

Я знаю эту улыбку. Я уже видел ее в гаврском кафе, когда ты разбила мою кружку с пивом. Когда ты убеждала меня пойти по следу медсестры. Улыбка победителя, обращенная к будущему побежденному. Триумфальная улыбка. Я собираюсь отнять у тебя твою проклятую микстуру, а ты улыбаешься.

Адамберг внезапно вскочил и потянул за собой Данглара.

Ничего не понимающий Данглар бежал за комиссаром, еле переставляя затекшие ноги. У дверей туалета несли вахту Вейренк и Мордан.

— Давайте, майор, — приказал Адамберг. — Дверь!

— Но как же можно… — начал Мордан.

— Выбивайте дверь, черт возьми! Вейренк!

Вейренк и комиссар вышибли дверь кабинки с третьего удара. Козлики переходят в наступление, успел подумать Адамберг, прежде чем схватить Ариану за руку и вырвать у нее большой флакон коричневого стекла. Доктор Лагард заорала. И этот протяжный, дикий, душераздирающий вопль объяснил наконец Адамбергу, какой может быть настоящая Омега. Он видел ее в первый и в последний раз. Ариана потеряла сознание, и когда через пять минут она очнулась в камере, рафинированная и мирная Альфа уже вернулась на прежние позиции.

— Смесь была у нее в сумке, — сказал Адамберг, пристально разглядывая бутылочку. — Она набрала воду из крана, чтобы развести ее и тут же выпить.

Он поднял руку и осторожно покрутил флакон в свете лампы, изучая его густое содержимое. Мужчины смотрели на эту склянку, словно на сосуд с мирром.

— Ариана умная женщина, — сказал Адамберг. — Но с тонкой улыбкой Омеги, победной и хитрой, она справляется плохо. Она усмехнулась, когда я сказал, что она прячет смесь дома. А это значило, что флакон в другом месте. Она держала его при себе.

— Почему было не взять его у нее из сумки? — спросил Мордан. — Рискованная затея, дверь в туалет довольно прочная.

— Потому что я об этом раньше не подумал, вот и все. Я запираю флакон в сейф. Сейчас вернусь, и пойдем по домам.

Через полчаса Адамберг вошел к себе домой и заперся на два оборота. Он осторожно вынул флакон из кармана пиджака и поставил на середину стола. Потом опорожнил в раковину плоскую бутылочку рома, прополоскал ее, засунул туда воронку и медленно перелил половину смеси. Завтра коричневый флакон отправится в лабораторию, там осталось достаточно жидкости для анализов. Никто не мог разглядеть сквозь темное стекло, сколько там ее было, и никому в голову не придет, что он отлил немалую часть.

Завтра он навестит Ариану в камере и незаметно отдаст ей флакон. И доктор Лагард будет мирно влачить свое существование в тюрьме, зная, что проживет достаточно долго, чтобы продолжить свои деяния. Она проглотит эту мерзость, как только он отвернется, и заснет, словно насытившийся демон.

И почему, спросил себя Адамберг, вставая и засовывая обе бутылочки в пиджак, он так печется о том, чтобы Ариана мирно влачила свое существование? Хотя в его ушах звучит еще ее хриплый крик, исполненный безумия и жестокости. Потому что он когда-то любил, желал ее? Даже не поэтому.

Он подошел к окну и посмотрел на ночной сад. Под орешником писал старый Лусио. Адамберг выждал несколько мгновений и присоединился к нему. Почесывая свой укус, Лусио смотрел на небо, затянутое облачной дымкой.

— Не спишь, hombre? — спросил он. — Ты справился со своей задачей?

— Почти.

— Трудно пришлось?

— Трудно.

— Мужчины, — вздохнул Лусио. — Женщины.

Старик отошел к живой изгороди и, вернувшись с двумя бутылочками холодного пива, открыл их зубами.

— Марии только не говори, а? — сказал он, протягивая пиво Адамбергу. — Бабы вечно с ума сходят. Это потому, что они любят доводить все до конца. А мужиков кидает из стороны в сторону, а потом они либо сварганят работу тяп-ляп, либо вообще бросят. А вот бабы, понимаешь ли, упрутся и будут делать что задумали целые дни и месяцы напролет, даже пивка не хлопнут.

— Сегодня я арестовал женщину за минуту до того, как она доделала свою работу.

— Большую?

— Гигантскую. Она приготовила дьявольское зелье и во что бы то ни стало собиралась его проглотить. А я решил, что, может, и правда ей лучше выпить его. Чтобы ее работа была более или менее завершена. Правда же?

Лусио залпом осушил бутылку и перебросил ее через стену.

— Само собой, hombre.

Старик пошел домой, а Адамберг пописал под орешником. Само собой, hombre. Не то у нее до конца жизни будет чесаться укус.

— Вот тут, Вейренк, и заканчивается наша история, — сказал Адамберг, остановившись под высоким ореховым деревом.

Через день после ареста Арианы Лагард, не дожидаясь неминуемого скандала, Адамберг почувствовал неудержимую потребность обмакнуть ноги в воды Гава. Он взял два билета до По и потащил с собой Вейренка, даже не спросив его мнения. Приехав в долину Оссо, Адамберг повел его по скалистой дороге к часовне Камалеса. Теперь они приближались к Верхнему лугу. Вейренк ошарашенно смотрел на поле вокруг, на вершины гор. Он ни разу с тех пор не возвращался сюда.

— Теперь, когда мы избавились от Тени, можно присесть в тени ореха. Но ненадолго, мы знаем, чем это чревато. Просто чтобы покончить раз и навсегда с вашим укусом. Садитесь, Вейренк.

— Там, где я лежал в тот день?

— Ну скажем.

Вейренк прошел пять метров и сел по-турецки в траве.

— Вы видите пятого парня под деревом?

— Да.

— Кто это?

— Вы.

— Да. Мне тринадцать лет. Кто я?

— Главарь банды из деревни Кальдез.

— Правильно. Что я делаю?

— Смотрите на то, что происходит, не вмешиваясь. Стоите, скрестив руки за спиной.

— Почему?

— Прячете оружие или палку, не знаю что.

— Вы видели позавчера, как Ариана вошла в мой кабинет. У нее тоже руки были за спиной. Она прятала оружие?

— При чем тут это. На нее надели наручники.

— Отличная причина, чтобы держать руки за спиной. Меня привели как козу на поводке. Потом привязали за руки к дереву — надеюсь, вы поняли, почему я не мог вмешаться.

Вейренк несколько раз провел рукой по траве.

— Расскажите.

Адамберг прислонился к стволу и вытянул ноги, подставив руки солнцу.

— В Кальдезе враждовали две банды. Банда с Источника, ее главарем был Шелудивец Фернан, и банда с Пруда, ею верховодили мы с братом. Драки, разборки, мелкие козни — нам было чем заняться. Но все же это были детские игры, пока не появился Ролан и еще несколько новобранцев. Банда с Источника превратилась в армию маленьких негодяев. Ролан собирался прижать к ногтю банду с Пруда и захватить власть в деревне. Война группировок в миниатюре. Мы сопротивлялись как могли, я особенно действовал ему на нервы. В тот день, когда они решили напасть на вас, Ролан пришел ко мне с Фернаном и Толстым Жоржем. «Ну что, мудила, пойдем с нами позабавимся, — сказал он. — Ты раскроешь глаза, а потом закроешь пасть. Потому что, если ты не заткнешься, с тобой будет то же самое». Они притащили меня на Верхний луг и привязали к дереву. Потом спрятались в часовне и стали поджидать тебя. Ты всегда проходил мимо, возвращаясь из школы. Они набросились на тебя, а что было дальше, ты знаешь.

Адамберг вдруг понял, что неожиданно, сам того не желая, перешел с ним на «ты». В детстве друг к другу на «вы» не обращаются. А на Верхнем лугу они оба были детьми.

— Ну-ну, — Вейренк скорчил недоверчивую гримасу: — Мне мнится, я в плену фантазии моей, / Как будто ожили обманы давних дней.