Вечно 17 (СИ) - Страница 11

– Замечтательная профессия, верно Джордж? – отец кивнул, – А куда поступаешь?

– Я уезжаю в Нью-Йорк.

– Ага… В Нью-Йорке большие возможности!

Я кивнула, откусывая кусок лазаньи.

Вечер только начался, а я уже мечтаю сбежать отсюда.

***

Я не знаю, как прожила этот ужин. Мне хотелось провалиться сквозь землю и исчезнуть. Пыталась дозвониться до мамы, но она не доступна. Теперь я за неё переживаю. Не случилось ли что-то с ней? Мое сердце этого не вынесет. В детстве, когда мой мир был идеален и прекрасен, я обещала себе, что вырасту и построю ракету-лимузин, чтобы, когда на землю упадёт метеорит, спасти всех кого я люблю. Теперь я выросла и поняла, что никто никого не спасёт. Ещё одна шутка реальности. Я знаю, что всему приходит конец. Я знаю, что после заката всегда настает рассвет. Я знаю, что мечты превращаются в прах. Я только не знаю почему. Почему мы, люди, все усложняем. Почему люди обижают друг друга из-за цвета кожи, из-за национальности, из-за ориентации? Расизм, нацизм, сексизм… Зачем все это? А когда-то, может, давным-давно, но люди любили друг друга. Ценности потихоньку превращаются в пыль. Как бы люди не стали пылью…

Я сижу на диване в гостиной. Здесь все изменилось: обои теперь светло-бежевые, а пол сделан из темного паркета, когда раньше был из кафеля. Занавески превратились в шторы с узорами. Обивка дивана была раньше из шенилла, а теперь из флока. Мне уже кажется, что это не мой старый уютный домик. Экран мобильника загорается. Я хватаю телефон и отвечаю на звонок.

– Привет, – хрипловато произношу я.

– Ты помирилась с отцом? – вопит Роуз.

Я встала с дивана и принялась расхаживать по комнате, трогая все что попадётся под руку.

– Можно и так сказать. Я сейчас у него.

– Шутишь? И как ты там, жива?

– Вроде того, но мне хочется домой.

– Держись, Рэйчел. Ты простила отца?

Минутное молчание.

– Не знаю, наверное, нет… или да, я не знаю, – вновь падаю на диван и откидываю голову назад, прикрыв веки.

– Представляю, как тебе сейчас тяжело…

– Да… – слышу, как к гостиной подходит Изабелла. – Ладно, мне пора. Увидимся.

– Спокойной ночи.

Я выключаю мобильник в тот момент, когда Изабелла подходит к дивану. Я смотрю на нее и невинно улыбаюсь краем губ.

– Пойдём со мной, Рэйчел, – протягивает женщина и идёт к выходу.

Я с недоумением смотрю на неё, хмуря брови. И что на этот раз? Какую ещё свинью подложит мне этот чертов день. Я нехотя встаю с дивана и иду за женщиной. Мы проходим холл и заворачиваем в сторону моей когда-то спальни, и останавливаемся. Передо мной моя дверь. На ней наклейки бабочек. О, круто, они хотя бы не тронули дверь, мне это льстит.

– Зачем мы здесь? – я недоверчиво смотрю на Изабеллу. Она улыбается и открывает деревянную «стенку».

О мой Бог… Я с открытым ртом прохожу в свою комнату и пытаюсь сдержать слезы. Слышу, как мое сердце быстро бьется: Тук-тук-тук-тук. На глазах появилась пелена, что мешала разглядеть все полностью. Не могу поверить, что все осталось неприкосновенным. Моя комната жива: здесь и моя деревянная кровать, мой сундучок, где раньше «спали» игрушки, мой розовый шкаф, стульчик и столик для рисования… Я подхожу к комоду и провожу по его поверхности пальцем. Пыль. Здесь словно не убирали со времён динозавров. Оглядываюсь и ощущаю покалывание в грудной клетке. Мне так грустно и весело одновременно. Я вернулась в прошлое, в счастливое прошлое без боли. Моя детская комната все ещё пахнет земляникой, затягивая ещё больше в волшебные времена. Розовые стены ничуть не испортились, как и мозаичный зелёный пол. Не могу поверить, что папа не тронул мою комнату. Я просто не верю в то, что вижу. Мне кажется, что это сон. Да, это точно сон. Я подхожу к своей крошечной кровати и аккуратно сажусь на неё, от чего та неприятно заскрипела. Смотрю на потолок. Он полон трещин, но все равно выглядит свежо, а люстра в форме луны дополняет ощущение волшебства, таинственности…

– Я в этой комнате во второй раз, – осматривает помещение Изабелла, прислонившись к стенке.

– Правда?

– Джордж, можно сказать, боготворил это место, поэтому и никого не пускал сюда.

– Прикольно, – лишь вымолвила я, хотя в душе чувствовала тепло. Я сильно удивлена.

– Ты думаешь, что папа тебя не любит, что он тебя забыл, но это не так. Джордж всегда вспоминает о тебе. Он даже купил себе костюм на твой выпускной.

Почему мне так неловко? По-моему, это ужасное чувство, которое я ощущаю – моя совесть. Кажется, зря я наговаривала на отца. Меня сильно обрадовали слова женщины. Папа думает обо мне. Он меня любит. Эти мысли заполняют мою внутреннюю пустоту счастьем. Ведь это классно, когда тебя любят… Я борюсь с желанием встать с кровати и прыгнуть в объятия папы, зарыдав в его плечо. Мне хочется сказать ему, как сильно он мне дорог, как сильно я его люблю. Боже, почему я только это осознала? Ведь время проходит сквозь пальцы, и я могу очнуться, а папы уже не будет. О, нет-нет-нет! Пошли прочь плохие мысли! Нет, прошу, пусть родители живут вечно! Я не хочу их терять. Лучше умру я, чем они… От этих мыслей моя грудная клетка сжимается. Я не сдерживаюсь и начинаю плакать. Наплевав на тот факт, что надо мной стоит чужая женщина, я продолжаю плакать. Это так больно чувствовать… Мне словно дали второй шанс. Шанс, чтобы быть с отцом. Как же мне не хватало общения с ним, его объятий и старомодных шуточек. Почему мы осознаём свои ошибки так поздно..? Время не повернуть назад. Не вернуть назад те дни, что я потеряла. От этой мысли я снова начинаю реветь. Боже, как же обидно! На душе такой неприятный осадок, от которого мне теперь не избавиться. Боже… Ладно-ладно, Рэйчел, перестань плакать… Соберись!

Я протираю глаза и пытаюсь привести себя в чувство. Изабелла не должна была это видеть…

– Я знаю, что ты обо мне думаешь, – неожиданно начала женщина.

Я поднимаю голову и смотрю ей в глаза, представляя, как ужасно я сейчас выгляжу.

– И что же я думаю?

– Ты, наверное, думаешь, что я соблазнительница, которая рушит семьи, и ты меня ненавидишь… – она грустно вздохнула.

Ох, ты не права Изабелла…

– Вовсе нет. – отрезала я, и женщина ожила, – Может я и думала, что ты разлучница, но я ошибалась. Прости меня, Изабелла, – я вижу, как привела женщину в ступор. Она этого не ожидала, – прости за то, что думала неправильно о тебе. Ты очень хорошая и добрая. Ты отличная замена мамы, – я засмеялась.

Женщина улыбается во все тридцать два зуба, а затем быстро подходит ко мне, наклоняется и обнимает. Я в оцепенении. Не знаю, как быть, но доверившись чувствам, медленно приобнимаю женщину.

– И ещё, можно спросить? – улыбаясь, говорю я. Женщина отодвигается и ждёт вопроса. – Ты китаянка?

Изабелла начинает смеяться. Я краснею.

– Японка, – смеясь, отвечает она.

– Ну, я должна была знать, а то бы не уснула этой ночью.

***

Это утро началось с воспоминаний. Я спала в своей старой комнате, хоть меня и уговаривали лечь в гостевой. Я просто хотела побольше побыть в детстве. Взрослея, мы рушимся. А я этого так не хочу. Слышу запах омлета, и чувствую, как в животе проходит атомная война. Открываю глаза и первое, что я вижу – это белый потолок и люстру «луну». На душе так становится тепло и трепетно, что забываются все обиды. А это важнее всего. Вскакиваю с крошечной кровати, уже жалея, что отказалась от гостевой комнаты. Все тело болит и ноет, а конечности не чувствуются. Я хватаюсь за шею и начинаю вертеть головой в разные стороны, чтобы хоть как-то привести себя в чувство.

Сегодня я почему-то счастлива. Я так рада, что ошибалась на папин счёт, так рада, что он меня не забывал. Разве можно любить и одновременно ненавидеть человека? Это нонсенс! А вот у меня именно так: я люблю отца и одновременно ненавижу. Почему? Люблю, потому что по-другому у меня не получается, ненавижу, потому что мы потеряли шесть лет общения. Да, конечно, иногда мы с ним созванивались, но это совсем иное.