Вечная кровь - Страница 17

Хорошая учёба легко проверялась отметками в дневнике. Любовь к чтению – обилием бумажных книг на полках и электронных в памяти старенького компьютера. Что же касается его остальных качеств, то судить о них со слов любящей матери было, вероятно, опрометчиво, но Андрей почему-то Наталье Романовне верил. Было видно, что женщина говорит искренне. В том смысле, что старается быть объективной и максимально помочь следствию.

«Помочь следствию, надо же. Знала бы она, что на самом деле исчезновение её сына заинтересовало нас лишь постольку поскольку… Но – нет. Не надо ей об этом знать, лишнее».

Вслух Андрей спросил:

– Наталья Романовна, Олег всё вам про себя рассказывает? То, что его волнует, интересует, беспокоит? Или он скрытный по натуре?

– Как вам сказать… Он не скрытный. Это я на работе всё время, лишнюю копейку заработать стараюсь, сыном некогда заниматься, даже поговорить толком… То времени нет, то сил. Я уж и так Богу благодарна, что он таким хорошим вырос. Не хулиган, ни вина, ни пива не пьёт, не курит, мне помогает, чем может, – она вздохнула, поднялась, достала из ящика письменного канцелярского стола, на котором стоял монитор компьютера, общую тетрадку, протянула. – Вот, нашла сегодня утром. Может быть, это поможет?

«Офигеть, – подумал Сыскарь, уже догадываясь, что это. – В наше время?!»

Это действительно был дневник. На бумаге. Заполненный ещё подростковым, не до конца оформившимся, но вполне красивым и разборчивым почерком. Просто какой-то чудной сюрприз. Словно встретил в подмосковном лесу енотовидную собаку, пригляделся, – а это натуральный енот.

Он сразу посмотрел в самый конец и прочёл запись от шестнадцатого сентября, последнюю в дневнике. «Согласилась! Завтра, завтра! завтра!! на том же месте. Спасибо Тебе, Господи!»

И кто это таинственная «она»? Просмотрел ещё несколько записей. Не то, не то…

– Может, мы комп глянем пока? – предложила Ирина.

– Чтобы времени не терять, – добавил Симай.

– Гляньте, – рассеяно кивнул Сыскарь, – отчего же не глянуть…

Ага, вот оно! Длинная запись от двадцать пятого августа.

«Сегодня собирал грибы и познакомился с девушкой. Смешно звучит, но уж как есть. Она была не одна, с компанией. Богатенькие явно. Устроили пикник на моей любимой поляне. Хотя никакая она не моя, конечно. Близко я к ним не подходил – так, посмотрел из-за деревьев. И вдруг слышу сзади голос: «Ой, это у вас грибы? Можно посмотреть?» Я обернулся и, кажется, на несколько секунд остолбенел – такой она мне показалась красивой. Нет, не показалась. Она и была красивой. Красивой и какой-то… родной, что ли. Не знаю, как сказать. Я ничего и не сказал – просто молча протянул ей корзину, как дурак. Она заглянула в неё, засмеялась, и от её смеха у меня на какое-то время остановилось сердце. «О, много. Вы, наверное, хороший грибник. Тут же всё подчистую выгребают, наверное. Город-то рядом». Я ответил что-то вроде «места знать надо», а потом меня, как толкнуло. «Хочешь, – говорю, – забирай. Дарю. Я себе ещё насобираю». Потом только сообразил, что она ко мне на «вы» обращалась, а я к ней сразу на «ты». Нехорошо получилось. Тут её позвали, она ушла, и так я узнал имя. Самое красивое имя, которое я когда-либо слышал. Данная Богом».

– Скажите, – Андрей обратился к Наталье Романовне, которая встретила его взгляд всё теми же встревоженными глазами. – Ваш сын ничего не говорил о своём знакомстве с девушкой по имени Богдана? Богдана или Дана.

– Богдана? – она нахмурилась, вспоминая.

– Вот, посмотрите, здесь про неё написано, – он показал запись в дневнике.

Она неуверенно взяла тетрадку, опустила глаза, мучительно зашевелила губами. Покраснела. Снова подняла глаза, в которых по-прежнему плескались тревога и боль.

– Мне…понимаете, у меня болезнь, дислексия. С детства. Мне очень трудно читать. Почти невозможно. Сразу начинает болеть голова и… – она умолкла, отдала тетрадку Андрею. – Я потому вам и показала, сама не смогла прочесть. Говорите, Богдана? Нет. У них в классе, кажется, есть девочка с таким именем, но они давно знакомы.

– Вы в поведении своего сына ничего необычного не заметили за последний месяц?

Она горько вздохнула.

– Я же вам говорила – то времени нет, то сил… Хотя… Мне показалось, что он как-то радостней стал, что ли. Улыбался чаще. Недавно схватил меня в охапку и давай по комнате кружить. Я ему: «Ты с ума сошёл, отпусти!» А он смеётся: «Как хорошо жить, мама!»

– Это не шестнадцатого сентября было?

Женщина задумалась:

– Вы знаете, кажется, – да, шестнадцатого. Как вы догадались?

– Ещё один вопрос. Наталья Романовна, ваш сын любил собирать грибы?

– Да, очень. Любил, знал, где растут, разбирался в них. Домой приносил, я их жарила, мариновала. Всё меньше на еду денег тратить.

– А где собирал, ездил куда-то?

– Да ну, куда ездить? Вокруг Княжеча-то полно грибов в лесах, знать только надо места. Он в Горькой Воде часто собирал. Я говорила ему, чтобы не ходил туда, нехорошее это место, но он… – её глаза вдруг расширились, она подняла ко рту сжатый кулак, закусила палец. – Вы думаете… Вы думаете, он там пропал? В Горькой Воде, или в Черногорье забрался и… там исчез?!

«Всё-таки голова у неё явно слабовата, – подумал Сыскарь. – Жалко бабу. Но тут ничего не поделаешь. Спасибо хоть правду говорит».

– Мы пока ничего такого не думаем, – сказал он веско. – И вам не советуем заранее расстраиваться и волноваться, – он посмотрел в спины Ирины и Симая. – Ребята, нашли что-нибудь?

– Пусто, – не оборачиваясь, ответила Ирина. – Нет зацепок.

Симай же обернулся и явно хотел что-то сказать, но, поймав предостерегающий взгляд товарища, передумал.

– Хорошо, – сказал Сыскарь. – Наталья Романовна, спасибо за чай и честные ответы. Мы пойдём, делом займёмся. Ещё один вопрос напоследок. Ваш сын религиозен? В Бога верит?

– Да, – ответила она просто. – По воскресеньям мы в церковь на службу всегда вместе ходили… ходим, – поправилась она. – А что, это имеет значение?

– Пока не знаю, – он поднялся. – Телефон не выключайте, пожалуйста, и держите при себе. Дневник мы с собой пока возьмём, ладно? Потом вернём.

– Конечно, конечно, берите.

– Фотографии Олега нашли? – спросил Андрей у Ирины и Симая.

– Есть несколько, – ответила Ирина. – Сгодятся. Я перебросила себе.

– Вы не против? – он посмотрел на Наталью Романовну, которая испуганно переводила взгляд с него на Ирину и обратно.

– Что вы, что вы, берите всё, что надо. Только найдите моего Олеженьку, пожалуйста, найдите его, я, вот… подождите, – она метнулась на кухню и быстро вернулась, зажимая в кулаке две пятитысячные купюры. – Вот, возьмите, копила ему на новый компьютер, только сейчас зачем? Возьмите!

– Наталья Романовна! – повысил голос Андрей. – Прекратите немедленно это безобразие и спрячьте деньги. А то мы обидимся.

– Спасибо, спасибо вам… – у неё задрожали губы, и Андрей, Ирина и Симай поспешили покинуть квартиру.

Когда вышли на улицу, часы показывали половину пятого. Дождя не было, но небо заволокло низкими серыми облаками. К тому же заметно похолодало, и сразу становилось понятно, что вокруг уже сплошная осень, а впереди только зима.

– Рассказывай, – потребовал Симай.

– Когда здесь темнеет? – Андрей, посмотрел на небо.

– Часа через два.

– Нормально, успеем.

– Что успеем? – поддержала Симая Ирина. – Может, действительно расскажешь?

Они дошли до крохотного чахлого сквера с одинокой скамейкой. Уселись, и Андрей вкратце поведал о своих догадках и показал записи в дневнике.

– Ты думаешь, они могли тайно встречаться? – в голосе Ирины слышалось недоверие. – Так, чтобы никто не знал и не догадывался? В наше-то время? Ни одного снимка в соцсетях и даже просто в памяти компа? Как такое может быть? Я видела их аккаунты. Ни малейшего намёка.

– Зато здесь, – Сыскарь щёлкнул ногтем по тетрадке, – их хоть отбавляй.

– А я верю, – сказал Симай. Он откинулся на спинку, закинул ногу за ногу, сдвинул шляпу на затылок. – Правильно ты, Андрюха, рассуждаешь. Богом данная – это и впрямь Богдана. Кто же ещё? Имя редкое, даже для Княжеча. Он пишет, что пикник, на котором она была, устроили явно богатенькие детки. А наша Богдана из богатой семьи. Он же, наоборот, из бедной. Даже очень бедной, я бы сказал. Они из разных сословий. Небо и земля. Встретились. Любовь вспыхнула, как сухой хворост жарким днём. От одной искры. Так бывает, уж я-то знаю. И что им делать? Родителям не расскажешь, сразу в штыки, а то и дверь на запор. Я её родителей имею в виду. Друзьям-подругам тоже, засмеют. Да и нет их особо, друзей-подруг сердечных. Начнёшь по сети общаться – тут же вычислят, всё станет известно. Значит, строжайшая тайна и… как это слово, забыл, кон…конп… – он прищёлкнул пальцами.