Вечеринка что надо - Страница 8

— Да так, ничего. Я сам виноват. Все эта кислота, понял?

Круки изобразил на лице театральную маску презрения:

— Это не оправдание, Кэлли, старина. Возьми, к примеру, Круки. — Тут он снова показал пальцем на себя. — Ему можно присвоить официальный титул: КРУЧЕ ВСЕХ. Никакое количество наркотиков не сможет выбить этого парня из седла! Именно в этом и состоит различие между профессионалами высокого класса с большим стажем и самоучками-любителями.

— Это или есть, или нету, — безразлично согласился Кэлум.

— Я об этом и говорю, Кэл! Таланту не научишься. Ни один учебник в мире не поможет.

Кэлум думал о Бобби и о Гиллиан.

— Я однажды видел документальный фильм о насекомых, о богомолах. Такие большие, свирепые твари, понял?

— Ага: злобные такие на вид, верно?

— Телка богомола отгрызает парню башку во время пистона: я, в смысле, не о богомолах. У парней с бабами вроде как бы то же самое, понял?

Круки посмотрел на Кэлума:

— При чем здесь эти богомолы херовы?

Кэлум наклонил голову и подпер ладонью щеку. Круки показалось, что он пытается закрыть лицо рукой. Потом он снова заговорил неторопливо и совсем упавшим голосом:

— Мы: видели парня: ну, Бобби: мы видели, как он умер: как мы могли: как будто ничего не случилось!..

Круки сел на край кушетки рядом с Кэлумом. Ему стало как-то не по себе. Он раз-другой попытался заговорить, но горло перехватывало. После долгого молчания он наконец сказал, глядя в телевизор:

— Что там за дерьмо кажут?

Кэлум поднял голову:

— Программа к завтраку. Надо бы позавтракать, понял?

— Верно, верно, умница! Я сбегаю на улицу за молоком и хлебом. — Затем Круки снова посмотрел на Кэлума, довольный тем, что напряженный момент прошел: — Интересно, как мы будем выпутываться из того, что ночью было?

Кэлум снова подумал о Бобби и еще о том, что этому наглому мудаку все равно ничего не объяснишь. Так и будет выхаживать по земле с оттопыренной нижней губой, словно весь мир обязан ему своим существованием.

— А хер его знает. Мы тут, в сущности, ни при чем. Просто скажем, что нашли Бобби на улице в полном отрубе и хотели ему помочь, понял? Гиллиан и Мишель — свидетели. Скажем, что убежали, когда на нас напали те парни. Они и будут выпутываться.

— Но Бобби загнулся от передозировки.

— Ну и что, может, загнулся, а может, эти психи его кончили. Выбора нет: или мы, или они. Пусть уж лучше они.

Круки посмотрел в окно: солнце всходило над домом напротив. Город оживал. Демоны, о которых они так любили говорить с Кэлумом, попрятались по норам: гости на вечеринке, уличная шайка, Бобби, Гиллиан, Мишель вместе с её Королевским банком. «Надо было все же вставить сучке, — подумал он с горечью. — Хорошенькая, в целом». Солнце светило, жизнь продолжалась.

— Ага, — согласился он. — Лучше они, чем мы.

Кэлуму показалось, что под окном скрипнули тормоза. Затем он услышал стук тяжелых башмаков — двух пар по меньшей мере — на лестнице. «Паранойя, — подумал он, — шалят остатки кислоты. Это просто отходняк».