Вечер в переулке Грез - Страница 10

Этот образ ей понравился, потому что она и раньше, лет с пятнадцати, думала, как замечательно было бы, если бы они с Грантом поженились и у них родились дети. Еще сама почти ребенок, Мерси рисовала в своем воображении картины того, как они с Грантам станут ходить на прогулки в парк. Он будет катить коляску со спящим малышом, она – неспешно идти рядом, периодически наклоняясь к ребенку и заботливо поправляя чепчик, простынку или одеяльце, если бы дело происходило зимой…

И вот теперь счастливые образы обещали воплотиться в реальность.

Поначалу Мерси улыбнулась этой мысли, но уже в следующий момент ужаснулась.

Счастливые? Разве можно так говорить о картинах, в которых есть ребенок, но нет места Гранту?

Мерси попыталась представить себе то же самое – прогулку с коляской, – только с Энди вместо Гранта, и ее покоробило воображаемое зрелище. Она со всей отчетливостью поняла, что не желает иметь ребенка от нелюбимого человека.

Дальше Мерси отправилась в клинику, где произошло то, что обычно определяется словами «вспоминать не хочется». Но самым неожиданным явился итог. Она провела в палате ночь, а на следующий день делавший аборт врач обронил фразу, смысл которой не сразу проник в ее сознание.

– Я очень опасаюсь, что в будущем вы не сможете иметь детей. Первая беременность – и сразу аборт… – Не договорив, он покачал головой.

Только вернувшись домой, и то не сразу, а где-то на третий день, немного придя в себя после перенесенного шока, Мерси вспомнила слова доктора.

В будущем не сможете иметь детей…

Почему-то она сразу подумала о Гранте, хотя конечно же это было глупо. Грант даже не узнает никогда о ее беде.

Да, именно о беде. Потому что Мерси всегда хотелось иметь детей. Проблема заключалась лишь в том, что их отцом, по ее представлению, мог быть только один человек – Грант Гордон…

– Что же ты хмуришься? – внимательно всматриваясь в лицо Мерси, сказал Грант. – Не рада моему появлению? Или, может, я не вовремя, отрываю тебя от дел?

Она машинально провела языком по губам. Неожиданный приезд Гранта пробудил в памяти столько воспоминаний, большая часть которых не относилась к разряду приятных. Неудивительно, что Мерси разволновалась.

– Э-э… вообще-то время сейчас, конечно, рабочее, но не в этом дело, – произнесла она, на ходу выдумывая, что бы такое сказать, не очень дурацкое. – Просто ты свалился как снег на голову, без всякого предупреждения. Я было решила, что приехал мистер Хербс, и…

– Кто? – вскинул Грант бровь.

Мерси вздохнула, заставляя себя успокоиться, и улыбнулась.

– Это наш клиент. Мы как раз работаем над большим проектом по его заказу.

– Выходит, я все-таки отвлекаю тебя от дел, – констатировал Грант.

Она с показной беззаботностью пожала плечами.

– Ну, допустим, отвлекаешь, что с того? Ты ведь ненадолго, верно?

Грант ответил не сразу. Сначала обвел взглядом холл, оформленный очень изящно и служивший своеобразной визитной карточкой студии «Бэкинсейл-рум-кондишн».

– Как тебе сказать. Вообще-то у меня сейчас нечто вроде отпуска. Перерыв между тренировками. Я немного погостил у матери в Милане, а сейчас, наверное, поживу с месяц в Лондоне… Правда, пока не знаю, где именно: не выбрал гостиницу.

Мерси заморгала.

– То есть ты только что приехал?

– Да, – рассмеялся Грант. – О том и толкую тебе последние несколько минут. Приехал недавно, причем не только к вам, но и вообще. Успел вот арендовать автомобиль, – кивнул он через плечо в сторону входной двери, за которой находилась улица.

– И сразу сюда? – Мерси затаила дыхание в ожидании ответа.

– Практически сразу. Подумал, лучше сначала выполню поручение матери, а уж потом займусь решением других вопросов.

Мерси подавила вздох разочарования. Все-таки Гранта привело сюда поручение Коры, его матери, а не что-либо иное, скажем желание повидаться с ней, Мерси.

– Значит, тебе нужна Доррис… – сказала она, не сумев полностью скрыть оттенок досады.

– Я должен передать ей письмо от Коры и небольшой презент. Кора сказала, что у Доррис будто бы недавно был день рождения.

Мерси кивнула.

– Верно. Полторы недели назад. Но мы не особенно праздновали его, – добавила она, мрачновато усмехнувшись.

Во взгляде Гранта промелькнуло удивление.

– Не особенно? Что ты хочешь этим сказать? Помнится, раньше в дни рождений Доррис устраивала пышные приемы, где было много музыки, игр, а в конце обязательно подавали огромный торт со свечами, которые должен был задуть виновник торжества.

Нарисованная Грантом картина так живо напомнила Мерси прежние счастливые времена – когда еще существовала надежда обратить на себя его внимание, – что ее сердце сладко сжалось.

Неужели он это помнит? – подумала она. Ведь с тех пор столько времени прошло и в его жизни случилось множество событий…

Но все хорошее как будто осталось в прошлом. Подумав об этом, Мерси вновь погрустнела.

– Да, когда-то Доррис любила делать праздники, но сейчас многое переменилось.

Грант слегка нахмурился.

– Что-то случилось?

Она уклончиво усмехнулась.

– Много всякого.

– Это секрет? Не хочешь говорить?

– Что ты! – рассмеялась Мерси. – Никакого секрета. Все давно всем известно. Просто вы с Корой уже уехали отсюда, когда у нас начались некоторые события.

Немного помолчав, Грант озадаченно произнес:

– События… Как-то туманно ты выражаешься. Нельзя ли поточнее?

Мерси вздохнула.

– Видишь ли, Доррис уже совсем не такая, какой ты ее помнишь. С момента, когда вы виделись в последний раз, она очень изменилась. Можно сказать, сейчас она лишь бледная копия себя прежней.

– Но в чем причина? – спросил Грант, вновь очень знакомым жестом проведя пятерней по волосам. – Болезнь?

Не отдавая себе в том отчета, Мерси пристально проследила за движением его руки.

– Можно и так сказать. Только болезнь не телесная, а скорее душевная.

– Не понимаю. Уж не на психическое ли расстройство ты намекаешь?

Мерси на миг задумалась, затем с запинкой произнесла:

– Н-нет, речь идет о последствиях сильного стресса.

– Так… – Грант сунул руки в карманы и качнулся с пятки на носок. За последние несколько минут он проделал это дважды, из чего можно было заключить, что у него появилась новая привычка. Мерси отметила про себя данный факт, тайком наблюдая за ним. – Ты вроде бы рассказываешь мне что-то, но я пока совершенно не улавливаю сути. Что конкретно случилось с Доррис? Кстати, насколько я понимаю, в студии ее нет?

Мерси покачала головой.

– Нет. В последнее время она вообще нечасто здесь появляется.

– Значит, вся работа на тебе?

Она кивнула.

– На мне и на Энн Киннер. Помнишь Энн?

– Конечно. Память у меня на ринге еще не отшибло, если ты на это намекаешь.

Мерси заметно смутилась, хотя у нее и в мыслях не было намекать на что-либо подобное.

– При чем здесь ринг, не понимаю…

– При том. Думаешь, я не знаю, что ты отрицательно относилась к моим занятиям? Тебе никогда не нравился бокс.

Это было что-то новенькое. Неужели Грант действительно еще тогда догадался, что я думаю о боксе? – промелькнуло в мозгу Мерси.

И она смутилась еще больше.

– Ну почему, я…

– Брось. Нечего юлить, я вижу тебя насквозь.

Она прикусила губу. Насквозь? То есть и чувства тоже? Какой ужас!

Прекрати паниковать! – приказала она себе. Ведь это лишь образное выражение. А вот если покажешь свои чувства, тогда Грант непременно их увидит.

– Если ты такой прозорливец, то тебе будет чем заняться, когда уйдешь из бокса, – гордо вздернув подбородок, парировала она.

– И чем же? – осторожно спросил Грант.

– Откроешь салон и начнешь предсказывать желающим судьбу!

Грант смерил ее насмешливым взглядом.

– Ладно, не заводись. Я всего лишь хотел сказать, что очень хорошо помню Энн, с которой у меня всегда были замечательные отношения.