Вдова живого мужа - Страница 2

Изменить размер шрифта:

— Вы очень добры ко мне…

Великий маг наклонил голову.

— Почему ты, Пансема, не спрашиваешь, чья кровь пролилась во имя Бога на жертвенном алтаре?

— Я не знаю… Я подумала, что это… черный петух, или черный баран…

— Зачем же думать, если ты можешь видеть?! Всемогущий не принимает другой жертвы, кроме человеческой.

Он расхохотался, видя смятение Наташи.

— Разве ты не знала, что мир держится на человеческой крови? Чтобы жил один, должен уйти другой. Горы отворяют свои богатства, лишь получив долю крови. Лишь напившись нашей крови, человека кормит земля… И ты теперь наша сестра, ибо мы навек связаны кровью.

— Но я не хочу!

— Желание — чувство непостоянное: сегодня оно есть, завтра — нет. Человек, следующий за своими желаниями, подобен глупой рыбе, мечущейся на крючке. Разум должен вести человека. Разум и вера.

— Но у меня другая вера.

— Бог, нарисованный на доске, не может видеть, но Бог, с неба глядящий и видимый каждому — воистину всемогущ! Жертвенной кровью мы нанесли знак Арала у тебя на груди; он будет вечно жечь тебя подобно раскаленному клейму, если ты отречешься от новой веры своей…

Наталья почувствовала, как на лбу у неё выступил холодный пот. Боже, спаси и сохрани! Куда она попала? Разве отвечает за свои действия человек без сознания? Разве можно насильно обращать его в новую веру? Она чуть было не разрыдалась: обманутая, беззащитная женщина…

"Как это — беззащитная?" — возмущенно зазвучал у неё в голове знакомый женский голос, засмеялся — колокольчиком залился — другой, совсем молодой. Теперь их уже двое?!

— Может, её балкой сильно ударило, а, Лизавета? — серьезно спросил второй голос — Любавин.

— Растерялась, — стал оправдывать её первый. — Ну-ка, из огня да в полымя! Любому не по себе станет…

— Хочешь сказать, испугалась? — поправила Любава. — Я вон костра не побоялась, а тут — какой-то мужичонка!

— Не мужичонка, а великий маг!

— Хватит! — мысленно прикрикнула на своих прародительниц Наталья. — Моя голова — это вам не ярмарка!.. Сама разберусь!

— То-то! — удовлетворенно сказал кто-то из них. Она не поняла кто. Голос прозвучал уже издалека…

— С кем ты разговаривала, дитя мое? — спросил её великий маг, но в его голосе прозвучала наставническая жесткость; так классная дама, госпожа Шаталина, спрашивала институтку княжну Лиговскую, приготовила ли она урок истории?

— Ни с кем! — упрямо сказала Наталья.

Маг усмехнулся.

— Я догадался, ты спрашивала совета и помощи у своего Бога! Хочу тебя разочаровать: ещё ни одному пленнику Аралхамада не удавалось до него докричаться. Да и чем может помочь деревянный бог?

— Господи, прости его, неразумного! — левой рукой — правая в лубке пока не действовала — она широко перекрестилась.

Солнцепоклонник усмехнулся.

— Тебе не удастся меня разозлить, ибо высшее знание и божественный свет, озаряющий всякого, кто достиг высшей, седьмой ступени мудрости, делает меня неуязвимым для насмешек рабов!

— Я — не рабыня, я свободный человек!

— Тебе придется забыть об этом навсегда! Даже твой дар, которым ты наделена по недосмотру высших сил, будет служить отныне лишь Богу Аралу. А ты — удовлетворению обычных земных потребностей его слуг. Через год-два тебя отправят в мастерские, где ты овладеешь искусством золотого шитья. Если мастерство не будет тебе даваться — бывают такие случаи — тебя опустят на другой уровень, к поварам. Согласись, это счастье — быть так или иначе сопричастной великому делу!

"Боже, дикость какая! — смятенно думала Наташа, усиленно морща лоб, в надежде, что кошмар наконец исчезнет. — Должно быть, у меня горячка… Нужно попытаться осмыслить, что же со мной произошло! С чего все это началось? Мы приехали на гастроли. Аттракцион отработали без ошибок, я помню восторги публики… А потом? Потом начался пожар. Я хотела вытащить Эмму и… Больше ничего я не помню… В голове будто что-то вспыхнуло и все!.. Но если этот… маг — мой кошмар, отчего я вижу его так отчетливо?"

Саттар-ака, внимательно наблюдавший за нею, увидел, как взгляд больной лихорадочно заметался, словно она пыталась где-то за пределами своего нынешнего обиталища, а может, и за пределами разума отыскать точку, за которую можно было бы ухватиться, чтобы осознать наконец реальность происходящего с нею.

"Пожалуй, на сегодня хватит!" — решил великий маг и неслышно удалился.

Никто из его приближенных не знал, что незаметное блестящее пятнышко на фоне серой каменной стены — не вкрапление породы, а мастерски выполненный глазок, в который он мог наблюдать за всем, что происходит здесь. Вверху стены была незаметная постороннему глазу щель — каменная стена не вплотную подходила к потолку и таким образом позволяла слышать все, о чем в комнате говорили…

Между тем то ли победило горячее желание Наташи отрешиться от кошмара наяву, то ли истерзанный организм прибег к самозащите, но она опять впала в сон. Такой же, как и накануне, не отличимый от яви… Казалось, с её памяти отшелушиваются напластования прошлых жизней, обнажая все более глубокие, все далее отстоящие от современной жизни.

Топчан, на котором она лежала, стал вдруг покачиваться, и через недолгий полет в кромешной темноте, полной голосов, звяканья чего-то металлического, топота, похожего на конский, она опять вырвалась к яркому свету.

Наташа ехала верхом на сером в яблоках жеребце по полю, сплошь покрытому ковылем. Легкий ветер быстрыми невидимыми пальцами трогал ковыль, и тогда казалось, что вместо пушистых кустов по сторонам дороги перекатываются серебристо-серые волны.

Рядом с нею ехал красивый молодой мужчина в богатых одеждах, в вороте его рубахи виднелась тонкая кольчуга.

— Говорил я, княгиня Анастасия, — любовно пенял ей мужчина, — негоже женщине, которая ребенка носит, верхом ездить!

Наездница расхохоталась.

— Негоже мне, князь Всеволод, с двух месяцев оберегаться, ровно неженке какой! Жена под стать мужу должна быть! И сына родить здорового, и дочку ладную. Кто от молодицы, что в тереме обретается да на пуховых перинах днями валяется, здорового потомства дождется?!

Князь Всеволод с удовольствием посмотрел на юную жену. Анастасии в августе шестнадцать годов сравнялось, а к её словам женки вдвое старше прислушиваются: ни красой, ни умом Господь не обидел!

Бояре, будто досужие кумушки, его будущую женитьбу обсуждали и девицу из рода Астаховых Всеволоду брать не советовали. Мол, девка у них и верхом ездит, и стреляет, и в реке будто щука плавает; никакой женской науке не обучена. И кожа у неё от суровой жизни не белая да мягкая, как у других дочерей княжеских, а шершавая да на солнце почерневшая. С такой девкой не сладишь: не побить, паче ослушается, не прикрикнуть!

Оказалось, враки все. Кожа у Анастасии белая, гладкая, а уж нежная… Нежнее не бывает. Конечно, не бледная, как у иных молодиц, а такая, про каковую бают: кровь с молоком! Вроде изнутри розовым цветом подцвечена. Будто яблочки наливные на щеках, так бы и съел! И глаза зеленые. Заглядишься в них, ровно в омут — голова кружится!..

Анастасия оглянулась на боевую дружину, что сопровождала их в дальней поездке. Прохладное солнечное утро взбодрило воинов, но мирная тишина вокруг вызвала расслабленность во взорах. Третий день едут — никого, только птицы поют, только ковыль под ветром шуршит.

Тишь да гладь! Смотри вокруг, радуйся жизни, ан нет: вконец извелась Анастасия. Мнится ей, впереди опасность их поджидает. Крепится изо всех сил, мужу улыбается, а на душе кошки скребут! Скажи о том князю — лишь посмеется: мол, сама в поездку напросилась, а теперь бабьи страхи одолевают…

Как наяву перед нею встают чужие раскосые лица, разевают рты в гортанных криках. Даже запах их слышит — чужой, резкий. Так пахнет прогорклое баранье сало…

Прошлой ночью они снились ей как бы издалека, а нынешней — вовсе точно наяву. Проснулась в дрожи. Разглядела главного чужака-татарина: суровый лик, жестокие неулыбчивые глаза. Мало кого щадили они, оставляя в разрушенных городах и селениях кучи пепла и трупы, терзаемые хищными зверями и птицами.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com