Вдох-выдох - Страница 14

– Пошел ты… – Саша оттолкнула руку, даже не обращая внимания, что острый край стекла царапает кожу до крови.

Яр опустил взгляд, следя за тем, как красные капельки выступают на коже – даже не поморщилась, значит, испугалась больше его самого, чем возможной боли. Странная.

– Молись, чтоб это помогло ему понять, что же все-таки дороже, дочь или тендер, если он сделает неправильный выбор, я вернусь, и правила игры мы чуть изменим, мне надоело с тобой нянчиться, – он оттолкнулся от поручней кресла, подошел к двери. Не желая даже смотреть в его сторону, Саша повернулась, поджав под себя ноги, натянула сарафан до самых пят. – Артем, пусть уберут, наша принцесса предпочитает не завтракать. И одну с осколками ее не оставляй.

– Хорошо. – Самарский вышел, вместо него в комнату вернулся Артем, но увидев творящийся на полу беспорядок, повернутую спиной Сашу, решил с разговорами и расспросами повременить, лишь покачал головой, предчувствуя, что все будет далеко не так просто, как он надеялся.

– Саша…

– Не сейчас, пожалуйста… – не хватало только перед ним изливать душу. Резко поднявшись, Саша проскользнула мимо охранника в ванную. Кожу саднило, а раз на такую щедрость как перекись ей надеяться не стоит, нужно хотя бы водой промыть.

Снова прошел день, за ним еще один, и даже, кажется, третий. Самарский больше к Саше не заходил. Почему – ответ очевиден: он дал папе две недели, они еще не прошли. А вот когда пройдут… Сашу передергивало каждый раз, стоило подумать о том, что ее снова будут сверлить сумасшедшим взглядом, неся реальную угрозу жизни.

От еды она по-прежнему отказывалась, все так же прекрасно понимая бесперспективность затеи, но после того, как о ней узнал Самарский, сдаться – значило бы в очередной раз подтвердить его слова: «обычная маленькая слабачка»… Ублюдок.

Прожить три дня на воде – не самое страшное, что может произойти с человеком, особенно с тем, чья активность сводится к прогулкам по комнате, до ванной и обратно. Когда в проеме показывался Артем, Саша уже даже не реагировала. То ли из-за отсутствия пищи, то ли от нервного истощения, девушка утратила любой интерес к окружающим ее людям, предметам, миру в целом. Ей хотелось одного – чтобы этот кошмар закончился побыстрей.

– Так нельзя, – нарушая все правила субординации, установленные им же для подчиненных, Артем подошел к сидящей в кресле Саше, присел перед ней на корточки, попытался заглянуть в лицо. – Ты себя угробишь такими темпами. Слышишь меня?

Ноль реакции. Смотрит в это злосчастное окно, будто там показывают самый интересный в мире фильм.

– Я ведь могу применить силу и все-таки накормить… – кажется, подействовало, сначала Саша улыбнулась, а потом даже посмотрела на него, пусть отстраненно, пусть не совсем сознательным взглядом, но все же. Почему-то Артем больше волновался за ее психическое состояние, чем за недоедание, это всего лишь следствие.

– Самарскому что, больше не нужны слезные звонки? Я пытаюсь сделать так, чтобы все выглядело правдоподобным…

– Саша, нужно поесть, – Артем взял принесенное им же яблоко, протянул арестантке.

От вида зеленого плода к горлу подступила тошнота, о том, чтобы откусить, Саша даже не помышляла.

– Ну, так ешь… те, – почему вдруг она начала обращаться к нему на «ты»? Они не друзья, даже нормально не знакомы, вряд ли он Артем, наверняка это всего-то погоняло.

– Тебе нужно поесть, Саша, тебе, – девушка посмотрела сначала на Артема, потом опять на фрукт в его руках, взяла в свои.

– Его надо помыть, – обойдя замершего Артема, Саша медленно, даже как-то неуверенно, направилась в ванную. Закрыла за собой дверь, открыла воду. Как же хотелось послать его на все четыре стороны с его чертовой заботой. Если он так печется о ней, неизвестно с какого перепугу, то какого же хрена было ее похищать? Девушка со злостью отправила яблоко в стоящую тут корзину.

Прошла минута, может чуть больше, рассудив, что этого времени достаточно, чтобы съесть яблоко, Саша вышла из ванной.

– Спасибо, было очень вкусно, – все так же еле-еле переставляя ноги, она прошла к креслу.

– Я похож на дурака, Саша? – Артем даже не заходил в смежную комнату, просто приоткрыл дверь, заглядывая в мусорную корзину.

– А я похожа на самоубийцу? Почему вдруг ты так трясешься надо мной, а? Жалко стало?

– Жалко. Мне, правда, жалко тебя, дурочка, но я не понимаю, почему ты сама себя не жалеешь!

Ответом ему послужило молчание.

– Вечером я принесу тебе чемодан.

Снова тишина, даже не оглянулась. А ведь это должно облегчить жизнь.

– Ты хочешь, чтоб я пригласил сюда Ярослава Анатольевича, жаждешь, чтоб из ложечки кормил он?

Предсказуемо, но это проигнорировать она не могла.

– А мы в детском саду, ты нянечка, а Самарский злая воспитательница? Не нужно делать мне одолжений, и в заботе я не нуждаюсь, ясно? Просто оставьте меня в покое, я не сдохну, нужное вы с боссом получите, а если нет – можете в качестве возмещения ущерба морить меня голодом уже по вашему желанию, или не знаю… Да делайте что угодно, на что хватит извращенного воображения твоего Ярослава Анатольевича!

Опять у него не получилось. И бросить свою глупую, изначально провальную, затею, он тоже не мог. Пообещал ведь себе, что будет делать для нее все, что в его силах. И думал, что на это он способен. Оставив на столе поднос, Артем вышел из комнаты, чтобы вернуться со следующим и застать все ту же картину – застывшая в одной позе Саша и нетронутая еда.

Черт, он не спец женской психологии, ни один мужчина никогда не сможет их понять. Морить себя голодом, когда и кроме этого испытываешь уйму лишений… Только воспаленная женская логика могла дойди до таких умозаключений.

Мимо по коридору пронеслась Глафира, совершенно не обратив на него внимания, что женщине не свойственно. Видимо, у каждой представительницы прекрасного пола свои причуды. Кто-то отказывается от еды, кто-то уходит в себя, и лишь им дано понять друг друга.

Артем оглянулся, внимательно рассматривая удаляющуюся фигуру. Только им дано понять друг друга… Кажется, он знает как помочь дурочке, причем даже больше, чем изначально планировал.

– Ну что? – Алиса в сотый раз за эти дни, которые, казалось, растянувшиеся на десятилетие, звонила Гене.

Светличный часто сбрасывал, присылая потом сообщения, что он на совещании, взять, к сожалению, не может. Сначала Алиса верила, но ее терпение лопнуло, когда такой же ответ пришел в десять вечера. Хоть она не любила и совсем не умела угрожать, почему-то написать ему гневное смс сил хватило. После того раза он брал трубку исправно, только рад был слышать ее далеко не всегда.

– Ничего. Сашу мы еще не нашли.

Мужчина только вышел из душа, смыв усталость и грязь очередного рабочего дня, звонку назойливой Алисы уже даже не удивился, свыкнувшись с мыслью, что теперь общение с ней – неотъемлемая часть его жизни, к сожалению.

– Кто бы сомневался… – чтобы найти – надо искать, а насчет того, что он предпринимает хоть какие-то действия по поиску, Алиса очень сильно сомневалась.

– Что ты хочешь услышать?

– А как ты думаешь? Я хочу знать, как продвигаются поиски, чем я могу помочь…

– Ты уже помогла, – он говорил резко, даже не пытаясь скрыть свою агрессию. – Оставила ее одну в Париже, большего от тебя не требуется!

В разговоре наступила пауза.

– Ты, однако, редкий гад, Геннадий, – как ни странно, но после обмена любезностями напряжение резко спало. – Просто скажи мне, вы ведь что-то делаете, правда? – пусть он подразумевает под этим «что-то» любую мелочь, которая заранее обречена на провал, но хотя бы видимость действия, хоть что-то!

– Да, – он не собирался уточнять, что его «да», это всего лишь неуверенная попытка выведать что-то у Ермолова. Маниакальное упрямство Титова, которому, кажется, совершенно сорвало крышу, раз он продолжает сидеть, сложа руки, и только сыплет направо и налево своими угрозами, по отношению к Самарскому, убивало.