Васка да Ковь (СИ) - Страница 68

"Ты общался с Милой? Сестра-близнец, так?" - Шеложкитерох вскинул брови, - "и как же?"

- Она хочет больше магии и меньше проблем с ней. - Фыль вздохнул, - Я не понимаю...

"Спросим у Кови, когда та вернется". - Отмахнулся Шеложкитерох. - "Суть я понял".

Он бросил Фылю ключ от двери. Хрустнул пальцами.

"Будь добр, принеси из комнаты Кови зеленую книгу с пассами".

- Зачем? - Осмелился спросить Фыль.

"Они меня успокаивают".

Вот теперь его улыбка наконец-то стала похожа на оскал, и Фылю почему-то стало не так страшно. Но отвращение к самому себе никуда не делось.

Кира говорила, что этот идеальный план поможет Кови и Васке избавиться от врага, а Ложку, может, подтолкнет в верном направлении, стронет хрупкое и совершенно кривое равновесие. Что это как сломать неправильно сросшуюся ногу, чтобы та срослась правильно. Но Фыль с трудом в это верил.

Когда он сбегал от сопровождающего, высланного Шайне, это казалось захватывающим приключением. Когда он стоял шугаем, и видел, как медленно падает Васка, он поднял, что ошибался: он провернул самое что ни на есть настоящее предательство.

И он наконец-то ясно осознал, почему Васка так уверенно объяснял ему про приоритеты, которые нужно расставлять. Почему он так спокойно сказал, что за ним бы не вернулся.

Почему так легко признался в том, за что Фыль никак не мог его простить - в Фылевой незначительности. Почему откупился и забыл.

Потому что это было как заклинание, позволившее сначала Васке, а потом и Фылеку поверить в правильность собственного выбора.

Кира - главная, потому что спасла его.

Не сделать то, что она говорит - предать ее.

И улыбка Шеложкитероха - она не была страшной сама по себе. На его месте Фылек рвал бы и метал, может, побил бы себя - и это было заслуженно, это было то, чего он ждал.

Но у всех масок Шеложкитероха было кое-что общее. И Ложка, и Кит... разве что не давно умерший Шелли... Все они были достаточно побиты - судьбой, людьми. Все они давно поняли, в чем суть. Они не тратились на глупую обиду или бессмысленную ярость. Они замечали лишь крупных врагов, а за остальными следили краем глаза, чтобы если что - прихлопнуть.

Фыля простили, как прощают неразумного младенца. Как Эху, рыгнувшую на новую черную рубаху.

И когда Фыль вспоминал об этом, страх мешался с обидой и вовсе исчезал.

Потому что побега из училища, дней, когда его приняли за своего в близком круге Шайне - всего этого оказалось недостаточно, чтобы перестать быть ни на что не способным мальчишкой.

Ему очень хотелось бояться Шеложкитероха, потому что он мог убить его легко и непринужденно, и эта опасность щекотала Фылю нервишки.

Но теперь-то понятно: нечего бояться.

Никто не будет убивать.

Никто не будет тратить на Фыля время и принимать его в расчет.

Не дорос еще.

Васка подполз к стене, оперся на нее плечами, потом спиной и потихоньку встал, стараясь не делать лишних движений.

Ковь, конечно, надо искать, но в камере ее точно нет, а из камеры ему еще выйти надо. А как - это тот еще вопрос. Даже будь он лихим вором, способным открывать замки одним лишь длинным ногтем, не вышло бы: руки-то вон они, за спиной связаны. А про лихого вора, способного вскрыть дверь одними лишь босыми ногами, Васка и не слышал никогда.

Невозможно.

Васка оскалился, вспомнив: можно попросить помощи у Ха. Вот уж кто не откажет. Ржать будет над его слабостью, как припадочная лошадь, потешаться до конца его дней. Но не откажет.

Васка прислонился к прохладной стене пылающим виском. В жизни не думал, насколько плохой вестью может быть то, что бог слышит его молитвы. Хоть режь язык и организовывай с Ложкой клуб тех, кто слишком много болтал и нарвался.

По голове будто били тяжелым молотом - пуф! Пуф! ПУФ! Все ближе и бли... Это не по голове. Это за стеной.

Ну вот, а он беспокоился: она и сама его найдет.

Он отошел к двери, сел на пол, прикрыл руками многострадальную голову и стал ждать. Стоило, наверное, зачитать поисковую молитву, но обращаться к Ха совершенно не хотелось. Васка боялся, отчаянно боялся, что тот ответит.

Стена взорвалась каменными брызгами. Из получившейся дырищи, костеря все, всех и в особенности Ложкину кухарку, выползла перепачканная в пылище Ковь. Васка бы ее и не узнал, если бы не глаза: те горели зеленым огнем.

- Эй, ты! Ты-ты, я тебе говорю! - Рявкнула Ковь.

- Потише не можешь? - Обреченно спросил Васка, поднимая голову, - Расшумелась тут. Как только не сбежались те, от кого ты сбегаешь.

- Ва... Васка?! - Ковь бросилась к нему, обняла за шею, потом затормошила, как тряпичную куклу. - Я думала, мне померещилось.

- Сегодня приехал. Перестань. - Он поморщился.

Ковь повернула его голову, посмотрела на рану.

- Фух, обошлось... Я-то думала, ты все. Надеялась - ну, бред, откуда, он в замке и письма не присылал... Но думала... - Горячо зашептала она, - Надеялась, причудилось в горячке, мало ли что они мне там в той тряпице сунули? А ты - ты живой!

- Зачем им было меня убивать? - Фыркнул Васка, осторожно отцепив от себя ее горячие пальцы. - Сама подумай: два заложника лучше одного заложника, так?

- Я видела, как ты упал. - Ковь на секунду прикрыла глаза, ее передернуло, - Ты упал, а я не могла пошевелиться. Как думаешь, этого достаточно для беспокойства? Ты, гад, куда меня спасать полез? Я те че, принцесса? Тоже мне - герой, голова с дырой...

- Дыру мне Ха залатал. - Рассмеялся Васка и осекся: его собственный смех искажался каменными стенами и звучал нечеловечески гулко.

Ковь только головой покачала. Развязала Васке руки: запахло паленой веревкой. От самой Кови пахло потом и пылью. И, как обычно - нотка застарелой гари. Ковь всегда пахла, как пепелище. Он соскучился по ее запаху и по ее горящим глазам, и по голосу ее соскучился. Конечно, не так он представлял их встречу, но все равно - хорошо.

Васка захрустел пальцами, разминая непослушные кисти. Он их совсем не чувствовал, но знал, что через пару минут будет жалеть о том, что чувствует. Он терпеть не мог, когда руки затекали.

Ковь резко встала, пнула противоположную стену. Обняла ее руками, как родную, лбом прижалась. Бросила коротко:

- идти можешь, башка чугунная?

Васка коснулся руками губ, чтобы не разулыбаться, как деревенский дурачок. По ее обзывательствам он тоже, оказывается, жутко соскучился.

- Почему не дверь? - Он кое-как встал, оперся локтем о выступ, - Почему ты пробиваешь стены?

- Ты знаешь что там, за дверью? - Ковь сделала паузу и ответила сама. - Вот и я. Думала, раз я в камере, то камер много. А много камер - узники в камерах. Я их вытащу и сама сбегу с ними... под шумок.

- и как? - Васка, пошатываясь, подошел и заглянул в дыру. - Много узников наосвобождала?

- Те, у кого вместо головы репка гнилая, считаются? - Огрызнулась Ковь, - Тогда одного. Только толку от него... - Она отлепилась от стены, смерила его взглядом с ног до головы, - Мне пощадить твои чувства?

- Спасибо, не надо. - Хмыкнул Васка.

- Меча нет, сапог нет, голова не работает... Да ты без железа - что та Прекрасная Дама. - Жестко сказала Ковь. - Придется спасать.

И снова распласталась по стене.

- У тебя тоже ни сапог, ни железа... ни пояса, а значит ни штучек твоих, ни травок с амулетами. Но это и не важно. Выбивай дверь. - Тихо сказал Васка. - Выбивай дверь, и меч я подберу.

- Он тебя сейчас перевесит.

- А у тебя через несколько стен кончатся силы. Думаешь, я не вижу? - Васка подошел к ней, положил руку на плечо, - Заканчивай. Выбивай дверь. Давай не будем меряться, какая из нас, дам, прекраснее, а? У тебя все равно платье, ты победила. Если бы там, за дверью, кто-то был... он бы услышал то, что ты творишь. Не думаю, что Шайне просто хотела устроить нам встречу в дружественной обстановке.