Василиск и волшебница (СИ) - Страница 5

Когда сумерки стали сгущаться, путешественницы остановились на ночлег в сосновом редколесье. Насобирав веток и сухой хвои, Тола развела костер и достала из узелка хлебные лепешки, которые испекла в дорогу. Через некоторое время пламя заплясало в середине костра, а обе путницы устроились у огня.

- Чем отличается ведьма от волшебницы? - спросила Тола. Как ни оголодала она за день, все же Фади до сих пор занимала ее больше, чем лепешки. - Старая Воха была ведьма, и все ее боялись. А тебя все любят.

- Ведьмы обладают знаниями, а волшебницы - силой, - мягко улыбнулась Фади. - Я живу далеко в горах и редко кажусь людям, потому они и любят меня и слагают обо мне легенды. Живи я неподалеку от них, меня тоже боялись бы.

- А скажи, добрая госпожа, у тебя есть дети? - Задав вопрос, Тола тут же смутилась, будто упомянула о чем не следовало, но Фади только рассмеялась.

- Есть дочь и сын, но оба уже выросли и покинули меня.

- А зачем ты ищешь этого василиска, госпожа? Ты хочешь его убить?

- Я хочу увести его за собой, - расплывчато отозвалась Фади.

- Чтобы он приносил тебе серебро и золото? - понимающе закивала Тола. - Старая Воха тоже хотела золота, но погибла. Если бы не тот случай, она, наверное, сказочно бы разбогатела.

- Мне нужно от него нечто ценнее золота. Но об этом тебе знать пока рано. Уже совсем стемнело, дитя, почему бы тебе не лечь спать, а я посторожу костер.

Тола принялась убеждать, что она последит за огнем сама и может легко не спать всю ночь, но Фади настояла на том, чтобы она легла. Подождав, пока девочка уснет, а костер прогорит до углей, Фади достала из плаща волшебное веретено. Словно только того и ожидая, из-за облака выплыла полная луна, белая и круглая, щедро разливающая свет. Протянув руку, Фади ухватила этот свет и скатала из него тонкую серебристую нить. Сверкающая дорожка протянулась от луны к ее пальцам, ложась ровной пряжей на веретено. Фади сидела так много часов, спрядывая лунную нить, пока спина не затекла, а небо не начало светлеть. Ночное светило постепенно тускнело и, прежде чем над лесом забрезжил рассвет, Фади оборвала нитку и спрятала веретено в складках плаща.

Наутро, когда они с Толой вновь отправились в путь, девочка рассказала Фади об удивительном сне, что ей привиделся.

- Мне снилось, госпожа, что ты сидела у потухшего костра и собирала лунный свет в ладони. И он казался вовсе не светом, а белой ниткой, блестящей и тонкой, как будто из серебра. Вот уж воистину странные сны видятся в этом лесу. - Тола потрясла головой, словно пытаясь отогнать наваждение, но, судя по голосу, не была ни удивлена, ни испугана.

- Это был не сон, - улыбнулась Фади. - Всю ночь я пряла лунный свет, чтобы из него сплести вуаль легче воздуха, которая скроет меня от глаз смерти. Тогда смерть, как бы близко ни подошла, не увидит и не учует меня.

Стоило ей это произнести, как в зарослях крушины по левую руку от них раздался негромкий шорох. Фади обернулась на звук, но, словно почувствовав ее взгляд, существо по ту сторону зарослей замерло, и она не различила его очертаний.

- Я смогу посмотреть в глаза василиска и остаться жива, - продолжала она. - А скажи мне, дитя, почему вы называете его ладе Хаорте?

- Потому что старая Воха, когда его звала, говорила все время 'ладе, ладе'. Не знаю, зачем она так делала: наверное, то было какое-то заклинание.

В кустах снова раздался шорох. Фади почувствовала, как в спину уперся чей-то внимательный взгляд. Лес из смешанного постепенно превращался в хвойный, все больше сосен поднималось в светлеющее небо, а ковер из травы и прошлогоднего сора уступал место ковру из опавших игл. Неожиданно сильный порыв ветра завел тоскливую песню в верхушках сосен, и Фади подняла лицо к небесам, чтобы взглянуть на качающиеся деревья.

- Знаешь ли ты, дитя, кто истинный хозяин здешних мест?

- Отец говорит, что лишь Западный ветер владычествует над нами, - отозвалась Тола, - и что, когда лес горит - то он веселится сам с собой и пляшет.

- Верно говорит, - кивнула Фади. - Сегодня ночью я приглашу его на свидание и буду плясать с ним до света, а ты найди себе укрытие и жди меня.

До конца дня они шли под сенью хвойного леса, крошечные существа среди неподвижных гигантов, застывших в вечном молчании. Кустарников теперь почти не попадалось, и, казалось, идущему по их следу существу негде было прятаться, но всякий раз, когда Фади оборачивалась, заслышав шорох мягких лап у себя за спиной, взгляду ее открывалась пустынная лесная тропа, усыпанная хвоей. Она ни разу не остановила лошадь: если конь не считал крадущееся за ними создание хоть сколько-нибудь опасным, то ей и подавно не стоило бояться его. И все же природа неведомого преследователя начинала ее занимать.

Когда солнце стало клониться на запад, путешественницы отыскали ручей, бодро бежавший в каменистом ложе и за версту дающий знать о себе веселым звоном. Наполнив водой кожаные сосуды, напившись и напоив коня, они прошли еще немного, выбирая место для ночлега. Идущее по их следу существо, по-видимому, собиралось ночевать вместе с ними.

В конце концов, выбрали неширокую площадку, образованную семью соснами, между которыми лежала рухнувшая восьмая. От этой-то восьмой Тола и наломала ветвей, а Фади подожгла их маленькой искрой, соскользнувшей с ее ладони в сложенный костер. Коня привязали к одной из сосен, но некрепко, чтобы он мог отбиться от нападения хищных зверей, если те осмелятся явиться к огню. Фади уверила Толу, что обитатели леса не сунутся к костру, а если особенно любопытный волк забредет на огонь, его всегда можно будет прогнать горящей головней. Судя по лицу Толы, это не успокоило ее, и тогда Фади сказала, что отдаст ей свой кинжал, который девочка может пустить в ход, если почувствует угрозу своей жизни.

Когда костер разгорелся настолько, что сделался выше Толы, девочка спросила Фади:

- Тебе не показалось, госпожа, что за нами весь день кто-то шел? Может быть, это медведь? Или волк, которому глянулась твоя лошадь?

- Думаю, если нас и вправду преследует дикий зверь, он определенно меньше медведя или волка, иначе не сумел бы так хорошо прятаться. Как бы то ни было, не бойся, маленькая Тола, редкий зверь подойдет к костру, а того, кто подойдет, ты всегда сможешь отпугнуть.

Когда алое марево заката уступило место сумеркам, а те, в свою очередь - ночи, Фади сбросила плащ и платье (Тола с восклицанием 'Стыд-то какой!' закрыла лицо руками) и, пообещав вернуться к рассвету, покинула девочку.

Теперь ей надлежало выбрать место для своего свидания, а это не так просто было сделать в безлунном лесу, укрытом непроглядным мраком. Фади шла почти наощупь, разрывая босыми ногами хвойную подстилку. Холодный воздух ранней весны обнимал ее со всех сторон, заставляя волоски на коже приподниматься, как если бы Фади была чем-нибудь сильно возбуждена. Наконец, луна показалась из-за черных облаков, и Фади обнаружила, что стоит в середине большой поляны, окруженной соснами. Ковра из опавшей хвои на поляне не было, как не было и травы - ступни чувствовали только холодную весеннюю землю.