Василиса Премудрая. Нежная жуть в Кощеевом царстве (СИ) - Страница 3

— Кто сказал, что грудь? Может это сума с золотом так удачно легла? Было у меня несколько утопленников, так они деньги за пазухой хранили. Представляешь?

— Да девка это, — раздалось сбоку от меня, что я, девку от парня не отличу? К тому же Тугарин ее царевной звал.

Признание это вызвало странное оживление. Восхищение граничило с паникой. Заголосив на разные, но неизменно женские голоса, требовали звать Водяного и вопрошали, что же теперь будет.

— Как же ты ее из-под самого носа у Змея увела?

— А что же если он придет счет нам выставлять за покражу?

— Водяного зовите! Водяного!

— Прямо из-под носа? И что он сказал?

— Злющий, наверное…

— А если Кощею нажалуется?

— Не нажалуется. Гордый.

— Да не крала я ее! — перекрыл все подрагивающие голоски один возмущенный. — Эта дурная от Змея в Гиблую реку прыгнула, я ее спасла. Хорошенькая же, вдруг Водяному понравится. А волосы, они отрастут.

Прекратив отупело разглядывать небо голубое, непередаваемо ясное и от того кажущееся фальшивым, я медленно повернулась на бок и вот только тут организм сообразил, что мы чуть не утонули, все еще под завязочку полны воды и не дышим.

Закашлялась, выворачивая на песок все те реки-океаны, что успела в себя всосать. Ноги омывала прозрачная, искристая водица, но я этого почти не чувствовала, пытаясь выкашлять внутренние органы и в то же время вздохнуть.

— Зачем меня звали? — прогудел густой, сильный голос и сразу за ним раздался трусливый, тихий плеск.

Я спиной почувствовала, как отмель осиротела, а все болтушки, что сейчас так охотно и эмоционально обсуждали мою персону ушли под воду. Запоздалое осознание оглушило: меня спасла русалка. Я сейчас в озере Водяного, все еще в Кощеевом царстве. Вроде как спаслась, но это неточно. А Марька… Марька осталась в Гиблой реке и я очень надеялась, что она выплывет.

— Девииица, — заискивающе проблеял уже знакомый голос моей спасительницы, — нашла, для вас принесла, порадовать. Авось понраву придется, да вы ее сестрой нашей сделаете.

— Девицу? — заинтересовался голос.

Откашлявшись я медленно подняла голову, чтобы встретиться с оценивающим взглядом зеленых глаз. На меня смотрел сам Водяной. Как бы речной царь, но находящийся на посылках у Бессмертного.

— Утопиться пыталась? — деловито спросил он, сложив руки на груди… на бледно-зеленой, с характерными для жабьей шкуры разводами, широкой груди.

Узкое, такое же зеленоватое лицо оказалось совершенно безбородым, а в длинных волосах, светло-русых с неизменным зеленоватым налетов, копошились бодрые, недружелюбные змеи.

Стоило мне сдавленно икнуть, как на меня сразу три зашипело, прекратив выискивать что-то среди спутанных прядей.

— Сбежать, — робко ответила русалка, — от Тугарина Змея. В Гиблую реку от него бросилась, там я ее и подобрала.

Скосив глаза, на свою спасительницу, первым делом я увидела внушительный бюст, прикрытый нитями жемчуга и тонкой, полупрозрачной тканью незнакомого мне вида. В наших землях такой не было…да и не стал бы никто такой срам носить, даже под платьем. Она же не скрывала, а напротив обрисовывала все изгибы.

Смущенно опустив взгляд, я увидела хвост и слегка подвисла. Огромный, изумрудно-чешуйчатый, он мягко переливался зеленоватым цветом натертых до блеска чешуек. Водяной же был гордым обладателем ног, укрытых подкатанными до середины икры штанами, и нигде на нем не было видно чешуек. И щупалец не было и усов как у сома…и это было возмутительно.

Потому что русалки оказались именно такими, как в сказках, красивыми и хвостатыми, а Водяной подкачал.

— Зовут тебя как, утопленница? — спросил он, изобразив на своем зеленушном лице подобие улыбки. Не стоило ему этого делать, потому что теперь я еще и зубы его увидела — острые, совершенно нечеловеческие…жуткие совсем. Даже у Тугарина зубы были совершенно обычными, просто с нечеловеческими клыками, а тут все было куда хуже.

Разумеется, я промолчала. Дура я разве, с нечистью беседы вести?

— Тоже суевериями пуганая, — вздохнул Водяной, правильно оценив мое молчание, и велел моей спасительнице, — Милада, позови Варвару.

Дважды просить ему не пришлось. По песку прошуршал хвост, за спиной плеснуло и русалка уплыла.

Я с заминкой поняла, что так и не видела ее лица.

— Пока она идет, я тебе кое-что расскажу, — Водяной подошел, с совершенно безмятежным лицом уселся на песок рядом со мной. Сделав вид, что не заметил, как я невольно отползла от него, прежде чем сесть, — девиц против их воли я больше не топлю, теперь у меня принципы.

Я упрямо молчала, давя на подлете все вопросы, что рождались в моем лихорадочно работающем мозгу. Потому что, узнать какие у него принципы было бы, конечно, интересно, но расставаться с жизнью из-за неуместного любопытства — очень глупо.

— Полагаю, ты хочешь узнать, что же это за принципы такие могут быть у беспринципной злобной нечисти, — словно прочитав мои мысли продолжил он, — сейчас я тебя с ними познакомлю.

Водяной вздохнул тяжело и добавил:

— Еще хочу, чтобы ты знала, теперь я глубоко семейный человек и не могу без веского повода девиц в русалок превращать. У тебя, конечно, повод есть, все же, интерес Тугарина еще никто пережить не смог. Пока есть пару минут, чтобы подумать, готова ли ты обзавестись хвостом и быть у меня на посылках или желаешь удачу попытать и человеком остаться. Но имей в виду, если уж кто-то из Змеев себе жертву выбрал, он ее везде найдет, из-под земли достанет и из воды выловит.

Запугал меня и замолчал, увлеченно разглядывая водную гладь…будто раньше ее никогда не видел. А я думала, все те три минуты, что у меня были, думала, да так ничего и не надумала.

Да и чтобы я могла дельного придумать, если всего несколько часов назад я из дома бежала, планируя свою жизнь в сторону ведовства увести, а сейчас сижу в Кощеевых землях, в гостях у Водяного, чуть притопленная после встречи с Тугариным?

Поразмышлять еще о своей безрадостной судьбе, мне помешало шуршание в кустах. На пологий берег, хрустя яблоком, вышла невысокая, усыпанная веснушками, девица, русая ее коса задевала траву и я невольно загрустила. У меня ведь такая же была совсем недавно. Длинная, густая, красивая. Гордость моя.

— Звал? — дружелюбно поинтересовалась девица, с любопытством поглядывая на меня. В простом платье до земли из небеленого льна, без обережной вышивки или хоть каких-то украшений, она выглядела удивительно юной и красивой.

— Знакомься, Варенька, Милада нам новую утопленницу принесла. — с настораживающей нежностью произнес Водяной. И обратился ко мне, уже не так мягко. — И ты знакомься, неразговорчивая. Варвара, дочь мельника. Три года назад мне ее русалки принесли, тоже в реке чуть не утопла от постылого спасаясь. Отец ее за сына кожевенника выдать хотел, а у нее другие планы на жизнь были. Варя у травницы в помощницах ходила, желала людям помогать. Теперь со мной живет.

Я решительно не верила своим глазам. Девка была румяная, круглолицая, довольная жизнью и своим, в общем-то, незавидным статусом пленницы Водяного. А еще она была живая…

— Что тебя так удивляет? — спросила Варвара. Без страха или хотя бы опасения, она подошла к Водяному и совершенно естественно, казалось, даже не задумываясь о том, что делает, оперлась о его плечо, чтобы присесть рядом.

Я бы молчала, но она же была человеком, она была живая и она не боялась нечисти, что так легко перехватив руку с яблоком, отхватила острыми зубами внушительный кусок…и я не выдержала:

— Да как так-то? Это же невозможно!

— Сама так же думала, — кивнула она, — но все оказалось немного не так, как мы привыкли думать.

— В смысле?

— Людей мы едим, — ответил за девушку Водяной, — но без надобности не убиваем. И, если бы необходимость была, легко бы от вашего мяса смогли отказаться.

— Но необходимости нет, — подхватила Варвара, — мы их боимся, они нас едят. Замкнутый круг какой-то. И исправить это невозможно.