Василиса из рода Ягинь - Страница 8

– Ох, ну и ладная же ягодка у вас выросла! Так бы и укусили! – ходила вокруг невесты сводница, скрепя половицами. – Ну прямо не девка, а сказка! Вот такая невестушка нам нужна! Чтобы весь свет обойти, а такой красавицы не сыскать!

– Что-то здесь не так, – шепотом заметила василиса, пытаясь призвать взгляд нави, но обычно это делать тяжело.

Особенно, когда в избе светло. Несколько раз он обращалась к навьему взгляду, но яркий свет свечей заставлял ее жмуриться и резал глаза.

– Неужели? Наверное, потому что мы еще здесь! – ответил филин с явным вызовом. Он был ужасно недоволен тем, что его не послушали! – Что? У жениха нос кривой? Так не к тебе же сватаются. Не тебе с ним жить!

Он фыркнул и демонстративно повернулся спиной к жениху и сватам.

– Да вот нет, вроде бы, – заметила Василиса, присматриваясь к жениху. И парень на редкость ладный. Красивый, крепкий, улыбчивый. Вон стоит, подбоченившись. – Слишком ладный…

– Это, считай, первый молодой и привлекательный мужик, которого ты в жизнь видела! – ехидно заметил филин.

– А ты что? Считал? – спросила василиса, не сводя взгляда с гостей.

– Нет, не считал! Делать мне нечего! – вздохнул филин. – Двадцать шестой, если быть точнее!

Тем временем сваты уже окружили невесту со всех сторон, уговаривая на разные лады.

Упираться для невесты было хорошим знаком. Это был признак скромности.

– И сапожки купим! Красные! Все подружки обзавидуются! И в сарафан оденем! И бусы подарим! Чтобы все видали, какая девка у нас красивущая! Баская! – нараспев нахваливали сваты. – Будет девка красавицей ходить, из лучшей посуды есть, слово поперек никто не молвит!

– Ну что, – зычно произнес Матвей, пока рядом с невестой появлялись подарки, на которые она даже не взглянула. – Дочка скромница у нас! Не ходила, ни гуляла, парней только в окно видала! И то не засматривалась! Так что она согласна!

Мать в подтверждение слов кивнула, делая глубокий вдох. Вокруг невесты стояли тяжелые, кованые сундуки, из которых торчали отрезы дорогой ткани, кухонная утварь и россыпь украшений.

– Слишком богатые дары, – прищурилась Василиса, глядя на сватов. – Вроде бы на кузнеца похож… А откуда у кузнеца столько денег?

– Я что? С берестой стою и каждую лошадь подкованную у него проверяю? – недовольно заметил филин, нахохлившись на наплечнике. Он демонстративно отвернулся от праздника. – Даже смотреть не буду!

Невеста подняла красные от слез глаза на отца, как вдруг посуда загремела… Горшки, стоящие рядком на полке, попадали под ноги матери, которая чудом успела отскочить. Тяжелый чугунок отлетел в жениха, который не ожидал такого!

– Говорят, примета хорошая! – заметил отец, видя как испугались сваты – Домовой из дома выпроваживает! Коли домовой девку из дома гонит, значит, свадьбе быть!

Невесту уже взяли за руку, а та покорно встала, искоса глядя на отца и мать. В воздухе висело что-то нехорошее. Василиса это чуяла, но понять не могла. Изредка она бросала взгляд на размалеванную печь, которая в полумраке раскрыла свой черный зев. Видимо, домовой не доволен!

– Так прямо сейчас и забирайте! – развел руками отец. – А то засиделась она у нас в девках! Все не знали, кому красоту отдать!

Казалось, в избе стало темнее. Даже огонек трех огарков свечей на столе подрагивал, словно от невидимого сквозняка.

– Благословить… – шепнула мать отцу, а тот шикнул на нее. Его взгляд блуждал по избе, словно чуял неладное. – Как же без благословения?

– Повезем мы ее к себе, в деревню! – вели невесту под руки, кланяясь родителям.

Она вырвалась и бросилась на грудь отцу.

– Не отдавай меня тятенька, – причитала она.

– Негоже, дочка, с нечистью якшаться, – послышался василисе тихий голос Матвея. – Бедой обернется… Пусть тебя увезут побыстрее! А мы с матерью на свадьбу и приедем!

Его тяжелая рука легла на голову дочери, а та вцепилась в отцовскую рубаху, как в последний раз.

– Не поеду, тятенька, – умоляла она, пока сваты ее ждали. – Сердцем беду чую!

– Беда будет, если останешься! – внезапно произнесла мать, беря заплаканное лицо дочери в сморщенные от тяжкого труда руки. – Езжай, доча, езжай…

Казалось, все в избе пришло в движение. Даже занавеска на печи, и та стала колыхаться, как от ветра. Утварь подпрыгивала на своих местах. Шевелились даже черепки от горшков на полу.

– Нет, – замерла василиса, глядя вокруг себя. Казалось, по стене избы пробежала черная тень, похожая на кота. Потом эта тень пробежала по потолку…

Ой, не к добру все это!

– Езжай! – крикнул Матвей, выталкивая дочь в руки сватов.

Те удалились, забирая невесту. Видать, поняли, что брать девку надо, пока худо не стало.

– Ну вот тебе и любовь домового! Есть народный способ, как ее исцелить! Теперь он над ней силы не имеет! – устало произнес Матвей, со скрипом опускаясь на лавку.

– Ох, ты ж, батюшки! – всплеснула руками мать, заглядывая в один из сундуков, оставленных сватами. – Ой, беда!!!

Василиса быстро глянула на сундуки, как вдруг поняла, что все в них превратилось в головешки горелые да камни придорожные. Не было ни тканей, не драгоценностей, ни утвари всякой. Мусор один. Да и сундуки, что раньше поблескивали красивой ковкой, превратились в старые, дырявые с запахом сырости.

– Вот что значит! – дернулась василиса, а филин едва не слетел с нее. – Не того боялись! Домовой не просто ревновал! Он предупредить пытался! Черти сватались! Кто-то из вас девку к чертям послал!

Мать побледнела и закрыла рот рукой. Матвей замер с открытым ртом прямо посреди избы.

– Черти?! – ужаснулся филин, тут же перестав обижаться.

– Не может быть! – вскочил Матвей, ловя падающую жену.

Василиса бросилась на улицу, осматриваясь по сторонам.

– Куда сваты поехали? – крикнула она, понимая, что еще можно успеть.

Но на улице никого не было. Даже те, кто были, поспешили в дома, словно почуяв неладное.

– Ну, посмотри! – взмолилась василиса, скидывая с плеча филина. Тот нехотя расправил крылья, зыркая в темноту страшными глазами.

– Их много, а ты одна, – заметил филин, даже не подумав взлететь. – Ты чем думаешь!

– Ну нельзя же так все бросать! – крикнула василиса, вглядываясь в темноту навьим взглядом. От ее взгляда деревня преобразилась. На крыше одной избы сидела черная тень со светящимися глазами. Под окнами избы, в которой надрывно плакал младенец, и тускло горела сальная свеча, почти бесшумно кралась жуткая тень с длинными когтистыми пальцами. Словно приманенная детским криком и колыбельной, тень заглядывала в окно, водила тонкими пальцами по мутному стеклу, словно выжидая момента, когда уставшая мать уснет.

– Сюда! – крикнула Василиса, видя навий след на дороге.

Она побежала через всю деревню, боясь, что не успеет.

Стоило выбежать из деревни за околицу да пробежать до первых деревьев, как василиса увидела брошенную телегу и чертей, которые тащат бедную девку за косу. Когти раздирали ее одежду, оставляя кровавые ссадины на ее теле.

Рубахи, картузы, сапоги, сарафаны – все это валялось возле телеги, словно скинулось в одночасье. Словно гости, только выехали за околицу, личины поскидывали. И вон тот большой, рогатый, небось, жених!

Оступившись, бедная невеста упала, а они бросились на нее скопом, с мерзким хихиканьем.

– Стоять! – крикнула василиса пронзительно и громко.

Посох посмотрел светящимся взглядом на чертей, окруживших бледную, истерзанную девушку.

– О! Явилась – не запылилась! – послышались голоса чертей, волоком за косу тащивших бедную девку, которая даже кричать не могла от ужаса. – Сразу тебя заприметили! Иди своей дорожкой, василиса! Девка – наша! Мать ее к черту послала!

– Отпустите! – рука василисы задрожала.

Еще бы! Тут был не один бес, не два, а целая бесовская свадьба. Невеста тянула к василисе исцарапанную руку, словно умоляя помочь.