Ваше благородие - Страница 25

Крым, Белогвардейск — Джанкой, 1100 — 2100

Командир 217-го парашютно-десантного полка 104-й гвардейской воздушно-десантной дивизии тоже был наполовину украинцем, тоже подполковником и тоже пьяницей. Бывают в жизни совпадения.

На службу иные люди кладут жизнь. Подполковник Романенко положил на службу все, что мог, с прибором и без.

В тот момент, когда подполковник Огилви выводил свой полк в район сосредоточения, подполковник Романенко принимал хлеб-соль от городского головы Белогвардейска. Осушив стопарик чистой, как детские слезы, водки, Романенко выдохнул, занюхал кусочком каравая и произнес знаменитое «Русские после первой не закусывают».

Хотя нет — он это делал в тот момент, когда Огилви еще валялся на кровати. Когда крымский танкист уводил свой полк, торжественный банкет в ресторане «Таврида» был в самом разгаре, и подполковник Романенко возглашал тост в честь переименования Белогвардейска в Красногвардейск. Тост был встречен общим ликованием, несколько потускневшим после приказа Романенко снять «эту тряпку» со здания мэрии (имелся в виду российский трехцветный флаг) и повесить на ее месте красное знамя. За красное знамя выпили отдельно.

Солдатам и офицерам 1-го отдельного бронемобильного батальона и 1-го противотанкового дивизиона Алекссевской Дивизии ни выпить, ни закусить не предлагали. Приняв у них сдачу, их заперли на хоздворе, который наскоро обнесли колючей проволокой и оставили там под охраной роты капитана Суровцева. Жители Белогвардейска позаботились и об этой роте: грузовик безалкогольного пива и копченых сосисок, дар предпринимателей Белогвардейска, был предоставлен десантникам в полное их распоряжение.

В отличие от подполковника Романенко, для которого принятие ключей Белогвардейска, а затем и Джанкоя, было сплошным удовольствием, для майора Грибакова оно оказалось пахотой. Но майор не возражал. Он ни словом не обмолвился о том, что неплохо бы комполка самому заняться делами или хотя бы выделить кого-нибудь ему в помощники. Мотив его поведения был прост: Грибаков предоставил своему шефу возможность самому вырыть себе могилу. Надежную и глубокую. И когда подполковник Романенко в нее свалится, очень важно, чтобы на глазах у начальства оказался надежный и исполнительный офицер, который сумеет взять полк в свои руки.

Князь Волынский-Басманов, командир Марковской Дивизии, как раз скрашивал себе тяготы домашнего ареста, обедая с майором Жоховым, начштаба 161-го парашютно-десантного полка, когда в гостиную вошла жена князя Элен и тихонько сообщила супругу, что полковник Чернок погиб.

Князь получил от Чернока тяжелое наследство. Оно напоминало чемодан без ручки, внутри которого тикает бомба с часовым механизмом.

Короче: командир Марковской дивизии полковник Волынский-Басманов согласно боевому расписанию получил верховное командование.

Случись такая радость еще полгода назад, полковник был бы на седьмом небе. Но — ах, незадача! — в сложных перипетиях современной политики нередко случается так: вчера — на коне, а сегодня — под конем. Поэтому в переломные моменты лучше быть в стороне от всякого рода коней и прочих ездовых животных.

Придерживаясь этого приципа, Волынские-Басмановы пережили Грозного, Годунова, всех самозванцев, и даже Романовых. С Божьей помощью князь Волынский-Басманов надеялся пережить и эту власть.

И вдруг — командование… Вот только этого ему и не хватало. И без того полно проблем: унизительный домашний арест, этот уже напившийся майор, шаткая ситуация… Одно подозрительное слово — и князь отправится на гауптвахту штабной роты. И что есть командование в данной ситуации? Фикция. Никакой реальной власти. Зато реальна возможность попасть под огонь. Вон, Чернок летал — и долетался. Нет, благодарю покорно, мы уж как-нибудь так, потихоньку. Потерпим пьяного майора, поскучаем несколько дней дома. Незачем слушать паникеров, вопящих о катастрофе. Советские военные — не исчадия ада, а вполне нормальные люди. Взять, скажем, майора… Что, крымцы не пьют? Пьют! Простительная человеческая слабость. Разве в городе происходит нечто ужасное? Творятся разрушения? Имеются жертвы? Нет, все тихо и мирно. Ну, а если солдатики разграбят несколько жидовских или греческих лавчонок, то ничего страшного не случится. Даже их хозяева от этого не обеднеют. Если бы полковничье жалование князя составляло десятую долю от их доходов, он и в генералы бы не особо стремился.

Нда, конечно, лучше было бы, останься здесь советский командир полка, а не его начштаба. Тот набрался уж как-то очень быстро, скучно и безобразно. Командир, майор… Белов? Нет, Беляев… да, Беляев! — показался князю разумным молодым человеком. Контакт с ним пригодился бы. Интересно, он женат? Можно было бы даже, например, выдать за него младшенькую, Ивонн… Или средненькую, Арлетт… Или даже старшенькую, Полин… Дочерей у полковника было достаточно, чтобы завести полезные связи во всех слоях крымского высшего света, но раз такой поворот — то и в СССР наверняка есть своя «аристократия», среди которой ценится истинно дворянское происхождение.

Кстати, и сам Волынский-Басманов подумывал о женитьбе. Развод, конечно, плохо отразился бы на его репутации, но князя теперь больше беспокоило то, что на нем род Волынских-Басмановых прервется. Уж лучше развод.

Матримониальные планы отвлекли его и некоторое усилие потребовалось, чтобы вернуть мысли на прежнюю, тревожную дорожку. Случай с Черноком — это, повод к войне. И если где-то отыщется горячая голова, которая воспылает местью… Да, тогда новоявленному командующему не поздоровится.

Лучше забыть, решил он. Жена мне ничего не говорила, а если и говорила — то я не слышал.

— Еще кусочек пулярки? — спросил он у майора Жохова.

— Давай, — согласился начштаба.

— Факимада, — прошептал Шамиль, глядя, как на экране вспухает багровое облако, секунду назад бывшее командным «Дроздом» Чернока.

Остальные молчали.

Мерцали окна контрольных мониторов. По московскому каналу транслировали какой-то фильм. Татарское телевидение передавало спортивную программу.

— Кашук, — сказал Князь, — Ты записывал?

— Да.

— Прокрути это еще раз. Прокрути по всем каналам, чтобы все увидели…

— Нет, — отрезал Верещагин.

— Что значит «нет», Арт? — Князь вцепился в воротник своего друга-пехотинца.

— «Нет» означает «нет», Гия. Отпусти меня, пожалуйста. Мы не будем передавать запись гибели Чернока по всем каналам. Это все равно, что вывесить на телевышке Российский Флаг.

— А на кой пес мы еще сюда пришли? — прорычал Берлиани. — Чтобы отсидеться или чтобы поднять Крым? Вот то, что может поднять Крым, Верещагин! У тебя в руках бомба, а ты не хочешь пустить ее в ход! Ты трусишь!

— Я не трушу, Гия. Я ясно представляю себе задачу. Дождаться «Красного пароля». Если его не будет — передать самим. Точка.

— Капитан, — осторожно начал Даничев. — Что мы будем делать теперь, когда убит Главнокомандующий?

Капитан на секунду задумался:

— Да, это проблема…

— Кой черт «проблема»! Это полный краш! — Хикс стиснул кулаки.

— Нет, Ник, это именно проблема. Я уже думал об этом, — Верещагин беспощадно терзал кистевой эспандер.

— Ну так перестань дрочить и поделись своими драгоценными мыслями! — взорвался Князь.

— Хорошо, ваше благородие, — Артем отложил эспандер. — Существует иерерхия передачи командования, благодаря которой полковник Чернок и стал здесь за главного. Согласно этой иерархии, после смерти или ареста Главнокомандующего генерала Павловича, начштаба ВСЮР Каледина и командира ВВС Чернока старшим становится командир Марковской дивизии полковник Волынский-Басманов. Он, скорее всего, арестован, за ним следует командир нашей, Корниловской, полковник Адамс.

— То же самое, — буркнул Томилин.