Варяги.Книга первая. - Страница 15

– Скажи, Боривой, – поинтересовался Вадим, подъехав ближе, – а ты не слышал про Рюрика?

Словенин обернулся в седле.

– Рюрик? Кто такой?

Вадим не растерялся:

– В Альдегьюборге князем разве не Рюрик?

Боривой усмехнулся:

– Чудной ты, Вадим! В ихнем граде сидит нынче Гутрум, – он придержал своего коня, – запомни… Гутрум – первый враг нашего Новограда.

Боривой направил коня в голову строящейся колонны. Там он спешился и к нему тут же подбежали двое отроков, неся кольчугу, шлем и щит, украшенный изображением огненного колеса. И тут друзья услышали, как отроки обращаются к Боривою – княже! Вадим и Андрей слезли с коней, стали разминать ноги. Новгородец быстро облачился в доспех. Его кольчуга оказалась длиннее, чем у всех видимых друзьями у прочих воинов. Мелкие кольца были отдраены до блеска, видимо, заботливыми отроками-оруженосцами, и теперь весь доспех отблесками играл на солнце. Конический, невысокий шлем, который надел Боривой, имел наносник и по окружности был отделан волнистыми медными накладками. Первым не выдержал Вадим, его так и распирало любопытство:

– Боривой, так ты что же – князь?

Новгородец развернулся к ним.

– А ты, я вижу, не рад этому?

Вадим не нашелся, что ответить, у него сейчас в голове роилась тьма вопросов:

– Новгородский князь?

– Что-то смел твой новый знакомец, княже!

Друзья обернулись, рядом стоял здоровяк, чуть ниже их ростом, в кольчуге и со шлемом в руке. Его длинные волосы были с изрядной проседью, как и его огромная борода.

– Вот посмотри, ипат,[27] – сказал князь, указывая на друзей, – привел нам двух воев.[28]

Воевода пристально оглядел обоих.

– Спытать бы надо, княже.

– Я уже спытал, Радей!

Воевода приблизился к друзьям.

– Ну-у-у, кто такие?

Они представились грозному Радею.

– Вадим.

– Сигурд.

– Варяг? – не поверил ипат.

– Это мой варяг, – поспешил заверить Вадим.

– Не заедай их, Радей, – осадил князь.

Боривой сел на подведенного отроком гнедого жеребца с длинным хвостом и не менее длинной гривой.

– Определи их в десяток к Палею, пусть обживаются. И не забудь гонца снарядить к Гостомыслу.

– Сделаю, княже, – ответил Радей.

Князь тронул коня и в окружении окольчуженных всадников двинулся вперед. Колонна пехотинцев дрогнула, сдвинулась с места – пошла. К воеводе тоже подвели коня, он обернулся и недоверчиво глянул на друзей.

– Десяток Палея идет в самом конце дружины, – сказал Радей, залезая на коня. – Скажите ему, что князь приказал, – вы теперь в его десятке.

– А как мы его узнаем? – спросил Вадим.

– Палей – щербатый! – воевода развернул коня и пустился догонять князя.

– Ну и что теперь? – спросил Сигурд. – Я так и буду твоим варягом?

– А какие варианты?! Ты хотел, чтобы тебе голову срубили за твое варяжское реконструкторство?

«Опять начал», – раздраженно подумал Андрей. Память вновь вернула его к недавно проигранному им турниру. Обида на миг вернулась, и он, закусив губу, отвернулся от Вадима.

– Ладно, не обижайся, – миролюбиво начал Вадим, подметив замешательство товарища, – просто видишь, как у них тут викингосов не любят.

Андрей вспомнил, как при слове варяг Конди схватился за нож.

– А что ты там с Боривоем про Рюрика говорил? – спросил Андрей, чтобы сменить тему. – Я не расслышал.

– А то и спросил… и узнал, что Рюрика еще нет!

– Ага-а, – в раздумье протянул реконструктор, – значит, мы где-то в начале девятого века…

– Или ближе к середине девятого, – уточнил Вадим, – Рюрик появился около 860-го года.

– В 862 году, – поправил его Андрей.

– Да не суть, – отмахнулся ролевик, – в общем, мы теперь точно знаем, что мы попали раньше 860-х годов.

– Точно. Вот еще бы знать насколько раньше.

Оба замолчали, переваривая сделанные выводы. И тот и другой подумали об оставленном в Каргийоки Павле, и оба пришли примерно к одинаковому выводу – что Павлу от знания примерной даты попадания в историю ни горячо, ни холодно.

– Ты в армии служил? – вдруг спросил Вадим.

– Нет.

– Вот и я нет. Зато теперь послужим.

Они ждали на обочине дороги, пока пройдет колонна, чтобы вступить в десяток Палея. Но ряды новгородцев шли не спеша, и они смогли в подробностях разглядеть все воинство и лица ратников. По большей части это были зрелые бородатые мужики, но были и безусые парни. Шагали твердо и уверенно, видать, привычные к пешим переходам.

– Вот ведь, – сокрушался реконструктор, – я так мечтал увидеть Альдегьюборг, и чего это нас к славянам занесло?

– Родину защищать! – не то серьезно, не то шутя произнес Вадим.

– Понятно… – многозначительно протянул реконструктор, – и все же интересно, что это Боривой нас, почти незнакомых ему людей, так лихо в дружину завербовал?

– Даю сто процентов, – ответил Вадим, – что он хочет поближе с нами познакомиться.

– Ага, чтобы мы, значит, у него на глазах были?

– Ну типа того…

Колонна почти прошла, и тут Вадим заметил среди последнего идущего десятка щербатого воина в кожаном шлеме.

– Палей! – громко позвал Вадим.

Щербатый воин повернул голову. Неглубокие мелкие оспины покрывали почти все его лицо, отчего он казался угрюмым. На нем была накидка из коровьей шкуры, накинутая поверх коричневой кожаной рубахи. Одеяние перехватывал тонкий ремень, за который была заткнута увесистая секира. В руках Палей держал круглый щит.

– Пошли, – сказал Вадим реконструктору, – вон наш десяток.

Получив приказ князя, Палей поставил их в последний ряд, где они зашагали, замыкая колонну всей дружины.

Прошагав примерно час, Андрей заметил, что Вадим напряженно о чем-то думает; хмурит брови, прищуривает глаза.

– Ты чего такой грустный? – спросил реконструктор.

– Да ты знаешь, все пытаюсь вспомнить, где я уже слышал это имя…

– Что за имя?

– Боривой. Видишь ли, мне кажется, что-то очень знакомое…

– Знаешь, а вот мне показалось другое имя знакомым.

– Ну и?

– Князь просил воеводу отправить гонца к Гостомыслу…

– Гостомысл, Гостомысл, – в раздумьях произнес Вадим.

– Хм, Боривой, хм-м-м… Боривой, – что-то вспоминая, бубнил Андрей.

Шли без остановки часа три или четыре, пока не уперлись в большую реку. Был объявлен короткий привал. Воины разместились по десяткам, по обе стороны от дороги и принялись утолять голод и жажду из имеющейся у каждого походной заплечной сумки. У друзей тоже была снедь, заботливо дарованная вепсами – два отменных копченых сига, хлеб и вареные яйца. Ели молча, не спеша.

– Точно, – вдруг, хлопнув по коленке, изрек Андрей, – точно, я вспомнил! Гостомысл – это новгородский князь и отец Ульфиллы.

– А Ульфилла, кажется, мать Рюрика, – неожиданно для самого себя припомнил Вадим.

– Ну точно тебе говорю, в новгородских изводах[29] есть упоминание о Гостомысле, – с азартом продолжил Андрей, – он выдал свою дочь за какого-то финского князя и у них родился Рюрик.

– Все это бабушкины сказки, – спокойно ответил Вадим, стряхивая с колен хлебные крошки, – которые идут вразрез с фундаментальной наукой. Легенда, не более того.

– Ну не скажи. Гостомысл точно есть, и ты это слышал.

– И что? Мало ли Андреев ходит по земле, не все же Боголюбские.

– Да ну тебя, – огрызнулся реконструктор.

– Ну хорошо, а при чем тут Боривой? Ах, ну да, конечно, – Вадим щелкнул пальцами, – Боривой – легендарный новгородский князь и отец Гостомысла.

– Вот именно, – подтвердил Андрей, – и это тоже, кажется, есть в летописях.

– Ты вот сам типа варяг, а теперь что? Рюрик не варяг, а сын какого-то финского князя и славянки.

– Я сказал финского князя, в смысле сидевшего на финских землях, а так отец Рюрика викинг, варяг…