Варяг. Княжий посол - Страница 4

Будим поднялся со скамьи, ступая так, чтобы ни на кого не наступить в темноте (как ему это удавалось в почти безлунной ночи, загадка), махнул Даниле – его смена окончена. Они поменялись местами, Молодцов вернулся на свое место, издав куда больше шума, но все-таки никого не разбудив, а Будим устроился на носу. Он стал новым напарником Данилы после гибели Ждана, или, вернее сказать, авторитет Молодцова стал котироваться в ватаге чуть выше, так что ему доверили грести вместе Будимом. Тот был родом из-под Новгорода, веселый, юморной парень, находчивый, который не раз впутывался за Данилу в передряги. Хотя какой парень, ровесник Молодцова, солидный мужчина по здешним понятиям. Нос его был несколько раз сломан на буйном новгородском Вече, Даниле в прошлом году довелось участвовать на этом акте прямой «народной» демократии, впечатлений хватило надолго. Зато на почве того, что Молодцов был тоже не дурак помахать голыми руками, зря, что ли, в своей прошлой жизни сменил дюжину спортивных секций, ему было о чем лишний раз поговорить с Будимом, обменяться опытом, так сказать. Варяги и Скорохват имели насчет увлечения младших обережников свое мнение, но вслух его обычно не высказывали, чтобы не обижать собратьев по палубе. Молодцов же считал, что навык боя голыми руками лучше, чем никакого, но у его старших товарищей были свои аргументы на этот счет, и реши они их применить, диспут закончится очень скоро. В реальном бою не бывает лучше или хуже, а только ты победил или нет. Впрочем, Будим оружием умел работать достойно, но что было особенно приятно Даниле, теперь у него получалось противостоять ему вполне сносно. В бою один на один. Ведь это новгородца Будима Воислав выставил против Молодцова полтора года назад, чтобы проверить, стоит ли вообще возиться с чужаком, за которого просил Вакула. Оказалось, стоит.

Прямо над ладьей с громким хлопаньем пронеслась стая уток.

– Эх, жаль, Дровин уснул, мог бы подбить парочку, – не принижая голос, сказал Будим.

А голос у него, выросшего на новгородском Вече, был мощный, будь здоров. Но, должно быть, никто, кроме Данилы, этого не услышал: экипаж, вымотанный тяжелым плаванием, спал без задних ног, и разбудить их мог разве что раскат грома над головой. А обережников может побеспокоить только очень специфический звук вроде скрипа оттягиваемой тетивы. Молодцов искренне завидовал этому умению и, размышляя, как бы ему его натренировать, сам не заметил, как провалился в сон.

На следующий день после пары часов плавания под парусом «Лебедушка» вошла в один из рукавов раздольного устья Дуная – теперь каждодневное ворочание веслом было не развлечением, а насущной необходимостью. Первым на пути княжьих посланцев встал небольшой городок Жичина, который все-таки окружали крепкие стены с угловатыми башенками. Там купеческая ладья встала на причал, Путята Жирославич дождался, пока к ним пожаловал княжий тиун. Так в Киеве называли людей князя, ведавших административными делами: сборами дани, пошлинами, судом. Как в Булгарии такие люди назывались, Данила не знал, но таможенник, взошедший на ладью в сопровождении трех воинов, выглядел впечатляюще. Расфуфыренный, в таких ярких и дорогих одеждах, какие Молодцов не на всяком боярине в Киеве видел, с огромным пузом, туго обтянутым несколькими слоями дорогой ткани, на груди у него висел золотой православный крест, усыпанный самоцветами, оттягивая увесистую цепь, тоже золотую. Эскорт тиуна также внушал уважение: не только броней и оружием высшего качества, но и дорогущими плащами с меховым подбоем.

Путята Жирославич, уж на что купец не бедный: на плечах кафтан, расшитый серебряной канителью, вокруг немаленького живота драгоценный пояс с узорами из золота и самоцветов, на пальцах блестят перстни, на шее гривна из переплетенной золотой проволоки, но по сравнению с этаким представителем власти выглядел скромно, а может, оно к лучшему, меньше взятку… то есть пошлину платить. Путята показал грамоту от Киевского князя Владимира, что-то еще прошептал таможеннику, достал откуда-то бобровую шкурку для контроля качества, так сказать. Тиун шкурку принял благосклонно, и они вместе с купцом удалились на пристань.

Переговоры прошли успешно, к вечеру грузчики сгрузили с ладьи небольшую часть товара, которую сбыли оптом; экипаж «Лебедушки» пополнил припасы и с восходом продолжил плавание вверх по Дунаю.

Могучая быстроходная река упрямо толкала «Лебедушку» обратно в море. Ветер, который весь путь до этого благоприятствовал путешественникам, сейчас почему-то решил взять выходной. Работать приходилось в полную силу, по два человека на весло. Путешественники миновали дельту Дуная, поднялись выше по течению, где река круто поворачивала на юг и сливалась в широкий полноводный поток. По берегам простирались поля, изредка прерывающиеся рощей или дубравой. Часто встречались городки или поселения, на земле работали люди – бабье лето, которое в Киеве подходило к концу, в Булгарии только начиналось. Но доставало и таких мест, где от домов остались одни обугленные головешки, а поля заросли дикой травой. Немирно в Булгарии.

Молодцов не выдержал, опять посмотрел на парус, соплей обвисший на мачте, вздохнул.

– И зачем мы с собой эту тряпку взяли, – задумчиво изрек Будим, – лишний вес только да грести тяжелее.

Данила засмеялся, друг всегда умел поднять настроение. Соль юмора заключалась в том, что парус стоил не намного меньше всей остальной ладьи.

За их спинами тоже раздались смешки, остальные охранники тоже оценили шутку. Жаворонок и Мал вполне уверенно ворочали веслами. Несколько недель назад они получили раны в стычке с печенегами, когда степняки наскочили на целый купеческий караван у днепровских порогов. Раны были неопасные, да только море есть море, всякое там с человеком может случиться, но ни один обережник не подумал отказаться от плавания, которое сулило благодарность самого князя. Данила их понимал, это же приключение! Послание князя, возможность сыграть на равных с сильными мира сего, новые земли, перспективы, деньги, разве можно от этого отказаться из-за какой-то дырки в мясе. Может, и ему стоит поменьше ныть, что не убивает, делает нас сильнее. Главное – успеть… стать сильнее.

– Третье весло справа, не части! – раздался окрик кормчего.

Будим хохотнул, а Данила, пристыженный, принялся работать в нужном ритме. Не тратить лишние силы на эмоции, вдох-выдох, удар о воду, упереться, потащить весло на себя, чуть наклониться, вытащить его из воды, снова погрузить его в набегающий поток. И так час за часом.

Два дня работы против течения, и «Лебедушка», преодолев очередной изгиб Дуная, теперь плыла строго на запад; ветер стал немного помогать. К концу четвертого дня путешествия по реке раздалась команда: общий сбор. Вуефаст повернул ладью к берегу, там и встали на якорь. Данила, оставив весло в уключине, сладко потянулся, разминая уставшие руки и спину, обернулся и понял причину остановки. В голову ему закрались нехорошие мысли. Впереди, совсем недалеко: из лука можно дострелить – на острове посреди реки возвышалась крепость, которую то ли достраивали, то ли ускоренно ремонтировали. Высоченные стены (Молодцов прежде таких никогда не видел) спускались почти к самому берегу. К пристани, выложенной камнем, вела лестница шириной с ладью, которую с боков стискивали башни – настоящие бастионы с узкими бойницами, сложенные из целиковых каменных блоков. Сама стена между ними была сложена из таких же обтесанных камней, а в ней самой была маленькая калитка – воротами этот проход язык не повернется назвать: повозка едва-едва в нее протиснется, и человек пройдет, согнувшись. Венчали всю эту громадину зубцы, идущие по стенам.

«Вот это махина!» – подумал Данила.

И что самое интересное, рядом с ней стояли на приколе ладьи. Натурально сквозь каменные стены к бортам судов были протянуты канаты, которыми те были принайтованы к причалу.

Воислав собрал всех вокруг себя, подозвал Путяту со своим главным распорядителем.

– Это Луй Соаре. – Батька махнул рукой в сторону крепости. – Мощная сторожа, при Святославе она такой не была, тамошний гарнизон сам открыл князю-пардусу ворота. А в полупоприще от него лежит Доростол. Если поднапрячься, к утру следующего дня будем там. Реку Вуефаст и я там знаем хорошо. Ну, други, что скажете?