Варвар Лорен (ЛП) - Страница 4

— Кто-то только что воткнул в него копье, — говорит Вилла, и рядом с ней девушка по имени Рейвен издает отвратительный звук, Стеф чихает.

— На что оно похоже? — спрашиваю я, поскольку не вижу ничего, кроме движущихся по краям моего зрения пятен. — Са-кохтск?

— Уродливое создание, — говорит Вилла. — Вроде как если бы Годзилла и альпака спарились, и у них родился волосатый ребенок со слишком большим количеством глаз.

Тогда я скорее рада, что не могу этого видеть. Для меня это просто похоже на движущуюся каплю, за которой гонится множество маленьких синих капель. Как и питомец двисти Фарли, Чомпи, похож на верблюда с более тонкими конечностями, слишком густой шерстью и множеством зубов.

— Останься со мной, Ло, — шепчет Марисоль и крепче сжимает мою руку.

— Конечно, — успокаивающе говорю я.

Знаю, она напугана. Мне тоже страшно. В последнее время было много страха, и каждый день кажется борьбой за то, чтобы преодолеть его.

— Ты думаешь…, — Начинает Вилла, а затем останавливается.

— Что? — спрашиваю я. — Думаю ли я о чем?

Она топает своими меховыми ботинками, стряхивая с них снег.

— Я не знаю. Ты думаешь, мы будем, ну, ты знаешь. Как это называется? Вибрировать?

— Резонировать, — застенчиво поправляет Марисоль.

— Да, именно. Ты думаешь, это произойдет? — сказала Вилла, смотря на меня.

— Не знаю. Что касается меня, надеюсь, что нет, — отвечаю я.

Потому что у вши, симбиотического ленточного червя, что подарит нам ярко-голубые глаза, встроенный обогреватель и суперзаряженный иммунитет, тоже есть подвох. Ей нравится объединять людей в пары и делать детей. Вошь выбирает «пару» для своего существа, и ты начинаешь «резонировать», вибрировать в груди. Кто-то другой резонирует для тебя, и все. Бум. Теперь вы можете делать детей. Мне сказали, что это невозможно отрицать и что вша всегда выбирает правильно. Все девушки, которых я встречала, счастливы, включая Харлоу и Лиз, а они обе с голубыми парнями.

Кроме того, похоже, что это не «если», а «когда» — если слушать, что говорят другие. Это меня беспокоит. Я все еще думаю о собственном выживании, а не о создании семьи или том, чтобы поселиться с инопланетным незнакомцем. Я решаю, что оптимистичная тактика лучше всего. Просто двигаться шаг за шагом. Сначала примем кхай, о резонансе побеспокоимся позже.

— У меня даже парня никогда не было, — задумчиво говорит Вилла, игнорируя жизнерадостный совет. — Как мило, что какая-то вошь найдет для меня идеального парня.

— Если только он не отличный парень, — вмешивается Марисоль. — Что, если он страшный? Как парень-зверь?

Я содрогаюсь от этой мысли. Боже, Марисоль наконец заговорила, но лучше бы молчала.

— Давай не будем об этом.

— Парень-зверь — один из четырех мужчин из капсул. Двое из них ярко-рыжие, любящие раздеваться близняшки. Один — крупный золотистый парень с копной таких же золотых волос, таких жестких, что они торчат дыбом. Кто-то сказал, что у него тоже есть рога, но я не могу их разглядеть. А еще есть парень-зверь. Он темный. И страшный. И покрыт шрамами. И меньше всего похож на человека из-за своих массивных плеч и сгорбленной фигуры. Он рычит на всех, у него большие клыки, когти и красные глаза, этого достаточно, чтобы я держалась подальше, так что со своим зрением удалось увидеть очень мало. Они держат его связанным и под охраной.

Но Уиллу, похоже, эта мысль не расстраивает. Она бросает взгляд на группу людей неподалеку.

— Мне жаль этого парня-зверя, — признается она. — Держу пари, он напуган, как и мы. Просто не знает, как с этим справиться.

— Мм.

Не уверена, что согласна. Меня тревожит его гнев, и не только меня. Какими бы дружелюбными ни были некоторые из этих инопланетян, они не люди. Это видно по хвостам и рогам, вплоть до некоторых языковых отличий. Лиз называет своего мужа «парой», а детей «котятами». Они едят мясо сырым, и, похоже, у них в деревне есть целитель, лечащий «возложением рук». Для этих людей Саммер — это имя девушки (мне говорили, что она милая), а не время года. Я даже не уверена, есть ли другие сезоны, кроме зимы и еще более холодной зимы.

С каждым проходящим днем «нереальность» нашей ситуации, кажется, растет.

— Подойдите, — раздается голос, и я узнаю вождя, Вектала. Это большой синий парень, за которым следуют остальные. — Подойдите и получите свои кхай.

— Это нам, — говорит Вилла, затаив дыхание. — Идем?

Я колеблюсь, потому что пути назад нет, как только мы получим эту вшивую штуковину. Она позволит нам жить здесь, но также изменит навсегда. Что, если я найду отклик у одного из здешних свирепых, кажущихся сердитыми незнакомцев? Единственный, кто чувствует себя непринужденно в этой ситуации — это большой золотой парень, но даже он кажется пугающим. Я просто не знаю. С другой стороны, я бы хотел посмотреть. И быть в тепле. И, знаете ли, не умереть. Черт возьми.

— Да, давай покончим с этим.

— Возьми меня за руку, — предлагает Вилла. — Смотри под ноги. Здесь много снега.

Мы держимся друг за друга, образуя живую цепь, вместе с другими людьми, марширующими вперед. Один из больших красных парней поддерживает беременную Энджи, и я чувствую укол оттого, что не помогла ей. Я должна была подумать о ней и рада, что кто-то все же сделал это. В стороне трое больших синих парней тащат наполовину зверя, связанного веревками. Тот, рыча, продолжает сражаться с ними, как будто от этого зависит его жизнь. На мгновение мне хочется сделать то же самое. Чувствую, что теряю контроль. Я не виню его за то, что он дерется, рычит и пытается вырваться, но Марисоль крепко сжимает мою руку, а Вилла ведет нас вперед, и я знаю, что вдалеке ждут остальные. Я знаю, что они делают все возможное, чтобы помочь нам. Итак, я иду. В конце концов, выбора нет.

***

— У тебя не появился резонанс, да? — Ханна бросает на меня сочувственный взгляд. — Разочарована?

— Неа, — говорю я ей, накладывая ложкой еще супа в тарелку.

Мы все вернулись на корабль, сидим в столовой после дневной охоты и все еще приходим в себя после того, как получили вши. В тот момент, когда оно коснулось моей шеи и скользнуло внутрь, о чем я предпочитаю не думать, я потеряла сознание. Мне сказали, такое случается со всеми. Теперь, когда я проснулась, замечаю несколько вещей. Первое — я чувствую себя так, словно по мне ударили кувалдой. Измученной, и все болит. Второе — я умираю с голоду. Я могла бы съесть целую корову, если бы кто-нибудь поставил ее передо мной. Сейчас я просто поглощаю все тушеное мясо, которое влезает в миску. И не только я. Красные близнецы возвращались за добавкой пять раз. Третье — я больше не отмораживаю себе задницу. На улице немного прохладно, но гораздо комфортнее. Как будто «морозный осенний день», а не «голая в Антарктике». Неудивительно, что Харлоу и Лиз, похоже, не беспокоит холод. Четвертое — думаю, мое зрение улучшается. Как они и обещали, вместо сплошных пятен все начинает приобретать форму. Немного, но это начало. Я вижу лицо Ханны, и она симпатичная. И мрачная.

— Разочарована, что ты не нашла отклика? — не могу не спросить ее.

Ханна издает удивленный звук.

— Я? О нет.

Я бы не винила ее, если бы это было так. Сейчас об этом трудно не думать. Вероника — неуклюжая, невзрачная, тихая Вероника сидит рядом с большим золотистым парнем. Тем, с львиной шерстью. Они нашли отклик. Это началось, по-видимому, в тот момент, когда Вероника проснулась, и с тех пор не прекращается. От них обоих исходит низкое мурлыканье, и оно такое громкое, что невозможно не заметить. Вероника выглядит застенчивой и смущенной, а большой золотой парень так, словно хочет съесть ее ложкой. Я не хотела резонанса для себя, но довольно сложно игнорировать то, как он смотрит на нее. Даже с моим паршивым зрением очевидно, что он совершенно очарован, и каждый раз, когда она дергается, он реагирует. Подозреваю, что если бы Вероника позволила, он попытался бы ее покормить. Я украдкой наблюдаю за ними со своего места. Даже отсюда вижу, какие ярко-красные щеки у девушки. Большой парень сидит очень близко к ней, и когда мимо проходит один из красных близнецов, он напрягается и бросает на него яростный взгляд за то, что тот осмелился прогуливаться поблизости. Он практически ощетинился от собственничества.