Варианты поэм - Страница 4
И алых уст горячее дыханье[87]
Родили в Саше новое желанье;
Он трепетал, когда его рука
Ее одежд касалася слегка,
Но лишь в мечтах видал он без покрова[88]
Всё, что для нас конечно уж не ново.[89]
14 (91)
Он потерял и сон и аппетит,[90]
Молчал весь день; и бредил в ночь; бывало[91]
По коридору бродит и грустит
И ждет, чтоб платье мимо прожужжало,[92]
Чтоб ясный взор мелькнул!.. суровый вид[93]
Приняв, он иногда улыбкой хладной[94]
Ответствовал на взор ее отрадный;[95]
Но с сердцем страх невыгодна борьба,[96]
Оно капризно, глупо, — как судьба…
Итак, мой Саша кончил с ним возиться[97]
И положил с Маврушей объясниться.
15 (92)
Случилось это летом в знойный день;
По мостовой широкими клубами[98]
Вилася пыль; от труб высоких тень
Ложилася на крышах полосами
И пар с камней струился — сон и лень[99]
Вполне Симбирском овладели. — Даже[100]
Катилась Волга медленней и глаже;
В саду, в беседке темной и сырой
Лежал полураздетый наш герой[101]
И размышлял о тайне съединенья
Двух душ — предмет, достойный размышленья.
16 (93)
Вдруг слышит он: направо, за кустом
Сирени, шорох платья и дыханье[102]
Волнующейся груди — и потом
Чуть внятный звук, похожий на лобзанье.
Как Саше быть — забилось сердце в нем,[103]
Как маятник — без дальних опасений[104]
Он сквозь кусты пустился легче тени,[105]
Трещат и гнутся ветви под рукой.[106]
И вдруг пред ним с Маврушей молодой,[107]
Обнявшися, в тени цветущей вишни[108]
Иван Ильич — (прости ему всевышний).[109]
17 (94)
Увы! покоясь на траве густой,[110]
Проказник старый обнимал бесстыдно
Упругий стан под юбкою простой[111]
И не жалел ни ручки миловидной,
Ни круглых персей, дышащих весной…[112]
И долго, долго бился — но напрасно!..[113]
Огня и сил лишен уж был несчастный;
Он встал, вздохнул (нельзя же не вздохнуть)[114]
Поправил брюхо и пустился в путь,[115]
Оставив тут обманутую деву,
Как Ариадну, преданную гневу.
18 (95)
И есть за что, не спорю; между тем
Что делал Саша? — с неподвижным взглядом[116]
Как белый мрамор, холоден и нем[117]
Отрывок на л. 57 об
(62)
Какая сладость в мысли: я отец![118]
Так говорят (иль думают) иные,
Когда с невестой идут под венец,
Когда на ложе с трепетом впервые
Они кладут невинности конец![119]
Но горе им! в любви беда излишек;
Толпа слюнявых, скверных ребятишек
Их окружит, как шумных пчел семья,
И свяжет их — не женимтесь, друзья;[120]
Но без женитьбы как людское семя[121]
Нам продолжать — о том в другое время.
Таинственная цель есть у людей.
Различными, неверными путями
К ней идут все под ношею страстей,
К ней идут все со смехом и слезами,
Но отстают отцы от сыновей;
Любовь отца не встретит той же в сыне,
Живые мысли юноши в чужбине,
На поле битвы или под окном,
Где видел он головку вечерком,
И шаль и локоть ручки белоснежной,
На край окна склонившейся небрежно.[122]
Отрывки поэмы, опубликованные в «Библиогр. записках» 1861 г.[123]
1
Свои записки ныне пишут все,
И тот, кто славно жил и умер славно,
И тот, кто кончил жизнь на колесе;
И каждый лжет, хоть часто слишком явно,
Чтоб выставить себя во всей красе.
Увы! — Дела их, чувства, мненья
Погибнут без следа в волнах забвенья.
Ни модный слог, ни модный фронтиспис —
Их не спасет от плесени и крыс;
Но хоть пути предшественников склизки,
И я хочу издать мои записки!
2 (1)
(1) Наш век ужасно странен! Всё пиши
(2) Ему про добровольные изгнанья,
(3) Про темные волнения души,
(4) И только слышно — мýки да страданья.
(5) Такие вещи хороши
(6) Тому, кто мало спит, кто думать любит,
(7) Кто жизнь свою в воспоминаньях губит.
(8) Впадал я прежде в эту слабость сам,
(9) Но видя от нее лишь вред глазам,
Минувшее свое, без дальней справки,
Я схоронить решился в модной лавке.
3
Печальных много будет тут вещей,
И вас они заставят рассмеяться.[124]
Когда, устав от дел, от ласк друзей,
От ласк жены, случится вам остаться
Одним, то книжкою моей
Займитесь чинно. Кликните Петрушку;
Он даст вам трубку; мягкую подушку
Вам за спину положит; — и потом
Раскрыв на середине первый том,[125]
Любезный мой, вы можете свободно
Уснуть или читать, как вам угодно.
4
Виденья сна заменят мой рассказ,
Запутанный и, как они, неясный.
И, если б мог я спать, то в этот час,