Вампиры замка Карди - Страница 93

Видимо, Гарри довольно долго простоял, тупо глядя перед собой и не реагируя на встревоженные оклики Гели и мальчишек. Наконец, он почувствовал, что раскисшее от солнца мороженое вытекает из вафельного фунтика ему на руку. И Гарри словно очнулся. Робко улыбнулся своим, пытаясь показать, что ничего страшного с ним не случилось… И, вместе с тем, продолжал прислушиваться в этому странному чувству. Оно словно бы возрастало, оно становилось все сильнее! И его неумолимо потянуло свернуть с центральной улицы – на боковую, тенистую… Им всем, вроде бы, незачем было идти туда, они не планировали – но Гарри вдруг рванулся и побежал, а Гели и мальчики, естественно, поспешили следом.

Гарри остановился у маленького магазинчика африканских сувениров. Источник зова был ЗДЕСЬ. В витрине были выставлены черные уродливые маски и маленькие деревянные фигурки с гигантскими фаллосами, и кинжалы с резными рукоятями, и «дикарские» ожерелья, и несколько запылившихся змеиных чучел. Возможно, все это действительно привезли из Африки, а может быть – сотворили местные умельцы. Гарри никогда не питал интереса к африканскому искусству. Ему вообще противно было все африканское, потому что неизменно ассоциировалось с пробуждением на морском берегу, после Перл-Харбор. И сейчас ему ужасно не хотелось заходить в этот магазинчик. Но противостоять зову он был не в силах, его тянули и тянули – прямо за сердце, за сердце… И Гарри вошел.

Звякнул колокольчик над дверью.

Гарри сразу узнал человека, сидящего за прилавком.

Это был Джонни.

Он постарел и похудел.

Он был одет в какую-то длинную рубаху, разукрашенную яркими геометрическими узорами – наверное, что-то очень африканское, что полагается носить продавцу африканских сувениров.

На запястьях у него были надеты странные браслеты из ракушек, бусинок, камешком, перышек и мелких косточек.

Он смотрел на Гарри спокойно и доброжелательно.

Он даже улыбался!

Гарри застонал от ужаса. А потом спросил – без лишних приветствий, без предисловий, потому что для них с Джонни все это было совершенно не важно… Гарри спросил:

– Кто ты?

– Хунгон.

– Это твое настоящее имя?

– Нет. Хунгон – это колдун вуду, поклоняющийся светлым богам Рады. Не бойся меня. Я не причиню тебе зла.

– Уже причинил!

– Нет. Я хотел тебе только добра. И то, что я сделал, принесло бы только добро… Если бы ты был другим человеком. Простым. Без особого воображения. Не склонным к рефлексии и самокопанию.

Гарри опешил: он не ожидал от Джонни-морячка, от Джонни – продавца сувениров, таких сложных слов!

А Джонни продолжал:

– Я вернул тебя уходящую жизнь. Это было правильно и справедливо: боги Рады одобрили меня. Твоя жизнь не должна была прерваться так рано. И, поскольку уходящую душу еще можно было вернуть… Я вернул ее. Конечно, после возвращения ты переживал неприятные ощущения. Это естественно. Душа успела отвыкнуть от тела. И пришлось заново к нему привыкать. Это – как клинок в неподогнанных ножнах… Вроде, и помещается, а сидит неловко. Если бы ты был простым человеком, ты бы перенес это легче. Ты бы радовался, что выжил. Наслаждался бы воздухом, солнцем, едой, алкоголем, сексом… И быстро забыл бы обо всем тягостном.

Звякнул колокольчик и в дверь заглянула встревоженная Гели.

– Уйди! Жди на улице! – рявкнул на нее Гарри.

Гели секунду поколебалась – она не привыкла, чтобы муж так с ней разговаривал – но все-таки послушалась: вышла.

Сквозь стекло витрины Гарри видел их всех, топчущихся на тротуаре: белокурую худенькую Гели в нарядном платье и шляпке с огромным бантом, рядом с ней – высокого, стройного, светловолосого Кеннета, так мучительно похожего на своего настоящего отца, и Николаса – мускулистого, широкоплечего, загорелого Николаса… Гарри не хотел, чтобы они заходили сюда. Здесь так странно пахло экзотическими благовониями и так размеренно, мучительно-ровно звучал голос Джонни. Гарри не хотел, чтобы они все это слышали.

– Ты сам виноват в том, что утратил радость. Ты взращивал в себе свою боль. Конечно, имело значение и то, что ранен ты был в голову… Все восстановилось, вплоть до тончайших нейронных связей. Но память о событиях – это память тела. Она не сразу вернулась к тебе. Она всегда утрачивается на какое-то время… Хотя обычно возвращается полностью. Память души – это память о чувствах. Чувства ты помнил. Только почему-то больше всего внимания обратил на воспоминания о тягостных чувствах. Но здесь я помочь тебе не мог.

– Кто был тот, со змеиными глазами?

– Бокор. Черный колдун. Поклоняется злым богам Конго. Я знал его – все чернокожие его знали… Он служил на другом корабле. Он был тогда уже очень силен. Его сила превышала мою. И я рискнул – испросив совета у богов Рады и получив на то разрешение. Я использовал его злую силу, чтобы поднять тебя. А потом не дал ему тебя поработить.

– И сделал это сам? Поработил меня?

– Нет. Ты был свободен все время… Свободен от всего – кроме самого себя. Кроме собственных чувств. Собственного страха, вины и скорби. Они поработили тебя. Но ты сам это им позволил.

– Но ты же позвал меня! Как за сердце схватил… Ты заставил меня придти сюда! – упорствовал Гарри.

– Я был связан с тобой с того самого дня… Я связан со всеми, кому помог вернуться. И я чувствовал, что тебе плохо. Сегодня ты оказался в моем городе – и я решил пригласить тебя… Чтобы все объяснить. Спрашивай – я отвечу на все твои вопросы. Я хочу, чтобы ты успокоился. Чтобы ты перестал бояться. И не думал больше о том, чтобы убить себя… Эти твои мысли причиняют боль мне. Потому что огорчают богов Рады. Они помогли тебе вернуться – а ты швыряешь им в лицо их великий дар!

– Я не хочу стать чудовищем… – прошептал Гарри.

– Ты не станешь чудовищем. Ты – хороший человек. У тебя светлая душа. Боги Рады любили тебя прежде и еще сильнее любят теперь. Ты совершил много прекрасных поступков. Ты спас женщину и ее дитя. Ты дал им счастье. Ты никогда не станешь чудовищем!

– Но вампирша… Она сказала, что я захочу жрать мясо и высасывать мозги! Ведь я же… Я… Зомби!

– По своему неведению ты называешь себя так. И вампирша твоя была невежественна. Впрочем – откуда ей знать? Она почувствовала, что ты – возвращенный. Твоя кровь для нее была – как яд. Ее чары не имели силы над тобой. Но она не знала разницы между теми, кого Хунгон вернул силой богов Рады – и теми, кого Бокор превратил в зомби силой богов Конго. Вернув твою душу, я опустил ее в твое растерзанное тело… И постепенно она снова приросла к нему. Ты ведь многое вспомнил, ты мог бы нормально жить – если бы захотел… Но не будь меня, будь на моем месте Бокор, желающий поработить тебя… Он поймал бы твою душу и заточил бы ее в тыквенный сосуд. Потом отделил бы от души жизненную энергию и вдохнул ее в твое тело. Вернулось бы подобие жизни – но не сама жизнь. Способность мыслить, чувствовать, помнить – всего этого тело было бы лишено. Оно могло бы исполнять приказы Бокора… И получало бы жизненную энергию из мяса и мозгов пожираемых людей. Это гадко. Это страшно. А как страдают души, заточенные в тыквенные сосуды! И я до сих пор не знаю: простят ли боги Рады души этих несчастных – или покарают за преступления, совершенные их телами? Наверное, простят. Ведь за все преступления их ответственен только Бокор.

– А ты… Ты ответственен за меня?

– В общечеловеческом смысле – наверное, да. Ведь я считаю тебя своим другом, а мы всегда ответственны за друзей, – улыбнулся Джонни. – Но перед богами Рады – нет. Ведь я не командую тобой. Ты сам принимаешь решения. И, если бы ты совершил преступление, наказание за него понес бы только ты сам. Ровно как и за добрые твои дела воздастся только тебе.

– Значит, я никогда… Не захочу высосать чей-нибудь мозг?

– Если ты много будешь думать об этом, Гарри, ты свихнешься. А свихнувшийся человек способен вытворять тако-о-ое! Куда там зомби, вампиру или оборотню…

– Ты смеешься, – буркнул Гарри. – А мне не до смеха! Было… Все это время…