Вампиры. Опасные связи - Страница 132

Но Мансер не дурак. Надолго его со следа не собьешь. На дороге становилось все меньше машин, над шоссе спускалась ночь, и Саре делалось все страшнее. Наверняка о ее исчезновении уже донесли и она теперь в розыске. Она чуть не врезалась в разделительный барьер, когда от поворота на Волсолл по М4 к ней сзади пристроился полицейский «реннджровер».

В отчаянной надежде спрятаться она свернула по указателю на А14. Может, она сумеет сегодня проехать сто тридцать миль до Феликстоу и продать там машину, купить билет на паром, скрыться с дочерью на континенте. За один день они добрались бы до Дрездена, где жила ее бабушка. Старый город признает своих и позволит им затеряться среди горожан.

— Лаура, тебе там сзади удобно?

В зеркальце заднего вида дочь вполне можно было принять за куклу. Лицо заледенело: темные очки, по которым пробегают световые блики от фар, единственные живые островки на нем. Сара заглушила в себе раздражение. Понимает ли девочка, от чего ее спасли? Сара попробовала вспомнить, как представлялось ей всё в том же возрасте, потом рассудила, что ее отношения с матерью были куда проще.

Все хорошо, Лаура. Честное слово, в этой семье больше не будет неприятностей.

И тут же впереди мелькнули красно-синие огни трех полицейских машин, стоявших поперек дороги. Она свернула налево, на такую же трассу класса А, только ведущую к Лей-честеру. Должно быть, там авария: ведь не стали бы ради нее перекрывать дорогу? Трасса засасывала ее все глубже в темноту живых изгородей и втиснувшихся между ними маслянистых полосок полей. Она, включив дальний свет, видела только дорогу до ближайшего поворота да привлеченных светом мошек. Но о чувстве одиночества не было и речи. Уголком глаза она следила, как размазанное скоростью пятно скользит наравне с машиной, убегающей от полицейского кордона. Временами она бросала взгляды направо, силясь разглядеть таинственного спутника в густых придорожных зарослях.

— Лаура, ты видишь? — спросила она. — Что это там?

Это могло быть игрой света, блестящей полосой, отражавшей корпус машины. Или, может, это полиция. Стрелка спидометра подползла к восьмидесяти. Если их догоняет полиция, машину скоро придется где-нибудь бросить.

— Посматривай насчет придорожных гостиниц, ладно?

Она глянула в зеркальце: Лаура припала к оконному стеклу, от ее распластанных пальцев звездой расходилось запотевшее пятно. Она очень внимательно всматривалась в то пятнышко на краю зрения.

Сара пощелкала кнопками приемника. От шума помех стало больно ушам. Она пошарила на приборной доске незнакомой машины в поисках регулятора звука, и в тот же миг что-то темное возникло в конусе света от фар. Когда Сара подняла взгляд, машина сходила с дороги, нацелившись прямо в дерево. Вывернув баранку, она только заставила машину шарахнуться в другую сторону. Они удержались на дороге, но едва-едва, колеса со стороны пассажирского кресла оторвались от асфальта…

Но я же удержалась на дороге, разве нет?

В зеркальце мелькнуло застывшее лицо Лауры. Девочку бросало от борта к борту, и Саре оставалось только надеяться, что слышимый ею звук появился не оттого, что дочь бьется головой в стекло.

Я думала, это просто большое черное дерево, оно и было похоже на дерево, только, только, только…

Больше она ничего не видела. Машина перевернулась, и все расплылось слепящим круглым пятном, а в центре этого пятна виднелись затуманенные добрые глаза на женском лице.

…только, только, только разве у деревьев бывают лица?

Она ощущала холод и тьму. Через ноля доносился шум машин с шоссе. Лицо у нее было липким, и она поначалу решила, что это кровь, но потом почувствовала запах лимонного дерева и поняла, что на нее каплет сок. В сорока метрах позади поблескивала от росы дорога. Сара попыталась шевельнуться и потеряла сознание.

Пальцы шарили по лицу. Она хотела оттолкнуть их, но пальцев было много, много рук. Она испугалась, что они вырвут ей глаза, и открыла рот, чтобы закричать, и тогда-то ей глубоко в глотку запихнули крысу.

Сара очнулась от кошмара, оправила джемперок на дочери, которую выбросило на соседнее кресло и прижато к матери. Во рту стоял вкус крови. Тяжесть девочки, ее закоченевшее тело напугали Сару. Она попыталась отодвинуться, и от боли серая пелена затянула зрение. Она скрипнула зубами, понимая, что обморок означал бы смерть, и принялась отстегивать ремень безопасности, спасший ей жизнь. Высвободившись, она сдвинулась левее, и дочь заняла освободившееся место. Сара снова могла дышать. Она пыталась сообразить, в каком положении оказалась машина, и дотянуться до руки Лауры, когда послышались шаги.

Увидев склонившегося над ней Мансера, как будто заполнившего все окно широким зубастым оскалом, она пожалела, что не сдалась полиции. Но тут же она разобрала, что это вовсе не Мансер. Непонятно было, как она могла так ошибиться. Мансер был темноволосый, коренастый, с лицом как изжеванная табачная жвачка. Это лицо было гладким, словно из мыльного камня, а по бокам свисали длинные рыжие пряди: женское лицо.

Другие лица неясно мелькнули перед глазами. Все они казались очень подвижными.

— «Скорая помощь»? — выговорила она, запинаясь.

Но ей не ответили.

Они извлекли Лауру через окно иод какофонию свиста и веселых криков. Их там, верно, целая сотня. Так или иначе, они спасены. Сара готова была рискнуть на встречу с полицией. Все лучше, чем возвращаться домой.

Лица удалялись. Теперь только ночь пялилась на нее сквозь все отверстия машины. Холодная, одинокая, мучительная ночь. Ее лицо в зеркале заднего вида — сплошная улыбка.

Он закрыл и запер дверь. Прислушался, припав ухом к косяку. Еще дышит. Спустившись вниз, он почитал газету, выбрал несколько лошадок из списка вечерних бегов. Позвонил букмекеру и поставил тысячу фунтов. В нижней ванной постоял под обжигающим душем, потом резко сменил его на ледяной, совсем как Джеймс Бонд. Часики «Ролекс», рубашка от «Тернбулл и Асер», Армани. Он сделал еще четыре звонка: своему шоферу Джезу Кнолдену, чтобы подал «яг» через двадцать минут; жене Памеле — сказать, что уезжает на уик-энд; любовнице Джейд — пригласить на свидание в Лончине. И еще своему человеку в полиции, Чандосу, — спросить, не нашли ли еще эту сучку Сару Раннинг.

Когда рассвет залил полосу горизонта молочной струйной, Сара выволокла себя из машины. Всю ночь сознание то возвращалось, то уплывало от нее, но ледяная морось, посыпавшаяся с неба в последние полчаса, пришпорила ее и заставила искать спасения. Она села в нескольких шагах от машины, стараясь не делать резких движений, и попыталась оценить повреждения. Больше всего крови из глубокой раны на плече. Эту придется зашивать, а остальные просто царапины и ссадины. Голова гудела, над левой бровью коркой запеклась кровь, но кости, кажется, все целы.

Справившись с приступом тошноты, она попробовала встать. Глубоко вдохнув холодный утренний воздух, Сара огляделась вокруг. Самым подходящим выглядел фермерский дом в рощице — на дороге в такую рань ждать некого. Сперва осторожно, потом все увереннее, она потащилась по вязкой пахоте к дому, не отводя взгляда от черных сводчатых окон, как нельзя больше походивших на ряд разинутых при виде восходящего солнца ртов.

Она познакомилась с Эндрю в 1985 году в Престонской библиотеке. Знакомство, можно сказать, началось с того, что их руки столкнулись, потянувшись к одной и той же книге. Через год они поженились, и тогда же Сара родила Лауру. У обоих была надежная, хоть и неприметная работа. Эндрю служил охранником, а она работала уборщицей в местной школе и прибиралась у нескольких соседей. Со временем они взяли закладную с правом выкупа на свой муниципальный дом и купили в рассрочку автомобиль, стиральную машину и телевизор.

Оба потеряли работу в одну и ту же неделю. Долгов у них было семнадцать тысяч фунтов. Когда юридический центр, на советы которого они полагались, закрылся из-за прекращения финансирования, Саре пришлось лечь в больницу, потому что она задыхалась от истерического смеха. Когда Эндрю вез ее из больницы домой, они впервые увидели Мансера.