Вампиры на Каникулах (СИ) - Страница 65

— Не вздумай и шелохнуться, — отчеканил вампир, все сильнее впиваясь ногтями в ее кожу. — Если ты спровоцируешь их и мой любимый пострадает, боль моя будет столь нестерпима, что я не справлюсь с ней в одиночку. Ты разделишь ее со мной, Сара.

Холод его руки передался ей, пробежал по венам и сосудам, превратив их в хрупкие сосульки. И Саре стало страшно, как никогда. Сьюарду уже не нужно нацеливать на нее револьвер. Достаточно нацелить Герберта.

Тем временем виконт повернулся ко второму вампиру, который смотрел на него с испугом.

— Видишь, Альфред, я обещал вернуться за тобой. Ты же помнишь, что я это обещал?

Тот выдавил жалкое подобие улыбки.

— Да, только не делай ей больно! Только пожалуйста не делай ей больно!

За свою практику доктор Сьюард научился уделять внимание деталям.

— Альфред? — произнес он с нарастающим раздражением. — Получается, все это время вы нас морочили?

— Вы сами себя морочили, — пожал плечами Герберт.

— Но это уже не имеет значения. Вы лишь в который раз подтвердили, что вампиры такие же лживые твари, как и дьявол, их создатель… Так, а что происходит здесь?

Мег Жири ела Призрака глазами, а тот опустил голову и отвернулся. Казалось, он выдохнул и боялся вдохнуть. Всем своим видом он напоминал ученика на экзамене, вытянувшего самый сложный билет.

— Ой, я так рада, что наконец с вами встретилась, мсье Призрак! — воскликнула Мег, прижимая руки к груди. — Я всегда мечтала об этом, у кого угодно спросите! Я ваша самая горячая поклонница, мсье, честно-честно! Вы же напишите что-нибудь в мой альбом?

— Как я и подозревал, вы друг другу под стать, — поморщился англичанин.

Глаза Мег заблестели так, словно великая Тальони похвалила ее выступление.

— Благодарю за комплимент, мсье доктор, — девочка одарила его намеренно дерзкой улыбкой. — Я только рада, если мы похожи.

— А вот это вряд ли, мадемуазель. Потому что тот, кого вы считаете своим ангелом-хранителем, на деле шантажист и убийца. А душевные качества нередко проявляются в физических чертах. Снимите маску, Эрик, пусть девочка узнает правду.

— Да как у вас язык повернулся, — выкрикнула Сара, но Герберт сильнее сжал ее руку. Еще не хватало, чтобы из-за нее эта пороховая бочка взлетела на воздух. Безопасность Альфреда превыше всего.

Призрак выпрямился. Его поза стала почти театральной, как будто он стоял на сцене, а его окружали зрители, сполна заплатившие за билет.

— Отчего же, я сниму маску. Сниму не потому, что иначе мне прострелят лоб. Я предпочел бы умереть, чем в который раз увидеть то, что я сейчас увижу. Но это было бы слишком легким наказанием. А ты, Мег, прости меня за то, что я умудрился привязать к себе и тебя, и твою маму. Не думал, что дойдет до этого. Мне следовало вести себя как подобает чудовищу, а не играть в человеческие отношения. Ведь сидят же вампиры в тени и не рыпаются. А я вот совсем заигрался. Мне-то что, я уже привык, но теперь ты будешь разрываться между жалостью и отвращением. Бедная девочка.

Резким движением он сорвал с себя маску, что скрывала лицо более похожее на череп, обтянутый желтоватой и сухой, как у египетской мумии, кожей, с темным провалом вместо носа и такими тонкими губами, что создавалось впечатление, будто их и вовсе нет. Волосы свисали редкими, неопрятными прядями. Глазницы казались пустыми, но когда Призрак отвернулся от канделябра и в упор посмотрел на Мег, его глаза вспыхнули золотом, будто монеты на дне колодцы.

Хотя девочка старалась держать себя в руках, было заметно, как она дрожит. Губы беззвучно шевелились, она то ли шептала что-то, то ли глотала воздух. Наконец, собравшись с силами, она подняла глаза на Призрака. На мгновение их взгляды сомкнулись.

Мег закричала.

Ну кто знал, что она такая впечатлительная?

«Это всего лишь лицо, только кожа и мышцы под нею. Какая разница, уродливо оно или нет? Вот мое прекрасно, но для скольких оно стало последним, что они видели в жизни,» подумал Герберт, глядя как малышка Мег, которая как вцепилась в высокую ноту, так и продолжала ее держать на зависть любой меццо-сопрано, отступала он Призрака. Даже в состоянии паники м-ль Жири не забыла свои уроки. Ее ножки двигались быстро и четко — более того, ей даже удалось встать a-pointe!

— Ах, мои нервы не справляются с таким ужасом! — вдруг провозгласила Мег. Плавно взмахнув руками, она откинулась назад с таким изяществом, что если бы сама Сорелли попыталась повторить сей маневр, по сравнению с Мег она напоминала бы извозчика, подскользнувшегося на льду.

Одним движением хорошие манеры задвинули разум на задний план.

Если дама входит в комнату, джентльмены вскакивают с места, как пружиной уколотые. Если она идет по улице, джентльмены приподнимают шляпы, даже если на улице крещенские морозы и это стоит им менингита. Если она падает в обморок…

До звания «светской дамы» Мег Жири не хватало еще десятка лет, парочки богатых покровителей и шкатулки с бриллиантами. Но суть не в этом. Главное, что на ней была юбка.

Как только девочка потеряла равновесие, доктор Сьюард механически протянул руки, поймав почти невесомое тело. В тот же миг Призрак Оперы одним прыжком достиг рычага в углу комнаты и дернул за него, а после прислонился к стене, словно этот рывок выкачал из него всю энергию.

— Почему, мсье Призрак?! — взвилась балерина, которую англичанин уже успел оттолкнуть. — Во всех коридорах только и болтовни, что про ваше лассо! Ну я же дала вам время, почему вы его не скрутили?

Герберт и Сара, наблюдавшие за этой сценой с приоткрытыми ртами, как два сломанных щелкунчика, обменялись сердитыми взглядами. О, если бы у Мег хватило ума предупредить их! Уж они бы сразу показали доктору что почем, а не суетились по гостиной, приводя ее в порядок. Уборкой вообще-то занимаются до прихода гостей. А теперь он, верно, за шваброй побежит?

— Ты решила помочь мне, несмотря на мое лицо? — спросил Призрак ошарашенно.

— Нет! Я решила вам помочь, смотря на ваше лицо.

— И?

— И мне гораздо интересней, есть ли за этим лицом мозг? Ну как же вы такую возможность проворонили!

Безгубый рот растянулся в улыбке, которая мгновенно увяла, словно Эрик получил крупную сумму в наследство, но сразу же узнал, что хмурая очередь, два раза обогнувшая квартал, состоит из кредиторов покойного дядюшки.

— Я отключил камеру пыток, Мег. Все это время там находилась твоя мама.

— Что еще за камера пыток?

— Комната с зеркальными стенами, — признался Эрик. — Я понимаю, такое невозможно простить…

— Там повсюду зеркала? — карие глаза округлились.

— Да.

Мег восхищенно покачала головой.

— Изощренный способ. С другой стороны, она уж точно сделает выводы. А то надо мной вся Опера смеется, потому что мама ходит в таком рванье. Может, она оглядит на себя со всех сторон да и платье новое сошьет, как вы думаете?

— Сейчас не время обсуждать туалеты, — оборвал ее доктор Сьюард и, не отводя взгляда от Призрака, кивнул в сторону дивана. — Не будем портить кульминацию приземленными материями. Вы все, присаживайтесь и положите руки на колени, так чтобы я их видел…

— Ну зачем же садиться, если все равно придется вставать? Людей, которым разрешено сидеть в моем присутствии, здесь раз два и обчелся, — прозвучал спокойный голос.

Медленно обернувшись, виконт воззрился на отца, который стоял в дверном проеме, а за спиной у него маячил Куколь. Манишка и манжеты графа были в черных разводах, и Герберт дал себе зарок, что если выберется из этого переплета, первым делом пролистает свежий журнал мод — может, это новая тенденция?

Сьюард сверкнул очками.

— Граф фон Кролок! Я знал, что ваш Калибан приведет вас. Ну и как вы находите наше маленькое суаре?

— Больше похоже на гауптвахту. Для суаре здесь не хватает лакеев, разносящих бокалы шампанского на подносах. Впрочем, откуда вам-то знать, — вампир подмигнул ему покровительственно, словно человеку, которого в дом пускают исключительно через черный ход. — Но к чести вашей будет сказано, компанию вы собрали отменную. Вас, кажется, зовут доктор Джон Сьюард? Читал ваши статьи, интересны, хотя несколько суховаты. Далее, здесь присутствует ваш помощник — не представляйтесь, любезный, в том нет нужды, — а так же фрау Шагал-Абронзиус, мой сын, мой… — вампир замялся, потому что определить степень родства с Альфредом было ой как непросто, — … мой приемный сын, а этот господин, вероятно, Призрак Оперы.