Вальс одиноких (СИ) - Страница 2

Джонатан (морщится). Может быть, ты мне его отдашь – потом? Когда вы там – это… (Принимает чек, прячет в карман.) А то как-то это…

Мэрилин. Нет, Джонатан, я хочу, чтобы он лежал у тебя. Все же ты делал работу…

Джонатан (опять морщится, извлекает чек обратно). Мэрилин, нет, нехорошо: он – друг, ты – тоже…

Мэрилин (нежно касается его рукой). Дружба дорого стоит – ты сам говорил…

Джонатан (нерешительно). Нет, Мэрилин…

Мэрилин. Возьми, я прошу. Я знаю, ты друг, но ты для меня старался, работал… Джонатан…

Джонатан (решительно прячет чек в карман). Хорошо, Мэрилин, если увидишь, он тебе вдруг не подойдет – тогда я верну.

Мэрилин. Нет, ради Бога…

Джонатан. Верну. Ты меня знаешь. Пошел.

Мэрилин. Джонатан!

Джонатан. А. (Опять останавливается.)

Мэрилин. Ты случайно не помнишь, какой ему нравится цвет?

Джонатан. Помню: такой – красный!

Мэрилин. Что?..

Джонатан. Нравится! Красный! Ему!

Мэрилин. Ты уверен?

Джонатан. Я – да!..

Мэрилин (сразу сникает). Как же быть… я надела зеленый… цвет жизни… Но я же не знала… Как хорошо, что спросила… А красный – ты, может быть, помнишь – какой? Есть красный – густой, есть красный – он больше розовый… Ты точно не помнишь, какой именно красный?

Джонатан. Густой. Ты правильно сказала. Как – знаешь – как знамя, как кровь, как!..

Мэрилин (пятится). Что же делать?..

Джонатан. Куда ты, Мэрилин?

Мэрилин. Я выбирала, фантазировала… Зеленое, мне показалось, – красиво… Что же у меня вдруг со вкусом…

Джонатан. Послушай-ка, Мэрилин, очень нормальное платье. Не надо его снимать, мне нравится. Лучше садись туда, в кресло, бери в руку свой веер из Японии, и сиди, как будто ты королева.

Мэрилин. Но я хотела стоять, все-таки гость…

Джонатан. Ты, кажется, у себя дома. Тебе надо сидеть и махать на себя веером из Японии.

Мэрилин (неуверенно). Пожалуй, действительно, сяду… (Опускается в кресло и принимает величественную позу.) Так, Джонатан?

Джонатан. М, молодец…

Мэрилин (внезапно подскакивает). Джонатан, будь любезен, подай – там, на столике, веер… (И сама же торопится к столику.) Я сама, Джонатан, спасибо, сама… (Скоро же возвращается в кресло.) Действительно, душно сегодня… (Обмахивается.) Вечер, казалось бы, окна открыты, все равно душно…

Джонатан (внимательно смотрит на нее, улыбается, приближается к ней). Может, включить кондиционер?

Мэрилин (рассеянно). Что, Джонатан?.. Прости, не расслышала, что ты сказал?..

Джонатан. Я говорю: ты очень красивая.

Мэрилин. Да? Ты действительно думаешь – я могу ему понравиться? Такому, как он, – такая, как я?..

Джонатан. Мм… Сама подумай, как можно в тебя не влюбиться?

Мэрилин (вдруг встает, доверчиво приникает к его груди, со слезами в голосе). Я так устала, Джонатан… Если бы ты мог знать, как мне бывает трудно, Джонатан…

Джонатан (ласково ее обнимает и поглаживает). Э, Мэрилин, глупышка… Мэрилин, дурочка… Все у тебя будет хорошо, вот увидишь, не переживай… Бог тебя любит. Он пожалеет.

Мэрилин. Он меня любит? Не то говоришь, Джонатан, разве так любят…

Появляется Антон. Сначала нерешительно заглядывает, а потом и входит. Осторожно опускает чемодан на пол, тихо стоит.

Джонатан. Любит. Он любит… Смотри, сколько Он тебе посылает… Только у меня на глазах – сколько уже послал…

Мэрилин. А сколько забрал?

Джонатан (ласково поглаживает). Он и забирает, Он и посылает… Что ты думаешь, так Он работает: заберет – пошлет, опять заберет – опять пошлет. А чего, ты сама подумай, мозги есть: что с нами будет, если Он вдруг начнет посылать и только посылать? Ты же сама первой Его уважать перестанешь. Сама же подумаешь: посылает – значит, положено. Что, Мэрилин? Как человек устроен?

Мэрилин. Я, Джонатан, не знаю…

Джонатан. Я знаю: однажды у Него настроения не будет, Он мало пошлет – а ты и обидишься.

Мэрилин (вдруг, наверх). Нет, Джонатан, нет, Господи! Я довольная, Господи, я очень довольная… И спасибо Тебе за все, Господи… И, пожалуйста, очень прошу, не сердись на меня, если я иногда говорю… А я ведь ничего такого, Господи, не говорю… Я не жалуюсь, не ропщу, не проклинаю судьбу, я просто… Я просто хочу, чтобы, Господи… Хотя бы – ну, чтобы Ты, Господи… (Плачет.)

Джонатан (морщится и переживает). Ну-ну, Мэрилин… Ну-ну… М… Ну, чего испугалась… Такая, понимаешь, такая женщина… Послушай меня: все будет хорошо, вот увидишь… Все будет – как ты хочешь, увидишь…

Мэрилин (слабо). Когда же, когда?..

Джонатан (оборачивается, видит Антона). Смотри, Мэрилин, ты плачешь, а кто пришел… (Антону.) Хорошо, что зашел сам, я уже за тобой хотел идти… Мэрилин, ты куда?

Мэрилин (выскользнув из объятий, пряча лицо, быстро скрывается). Я не одета, простите…

Джонатан (удивленно, вслед). Эй, Мэрилин! Ты хорошо одета! Мэрилин! Куда ты, эй!..

Тишина. Глядит на Антона – будто не узнает.

Ух, ты, бандитская рожа, женщину напугал…

Антон смущенно улыбается.

Ух, как она испугалась, ух…

Антон (улыбается). Ты ушел, а меня тут в полицию чуть не упекли.

Джонатан. Кто тебя чуть?

Антон. Полицейские…

Джонатан. Ну?

Антон. О чем-то меня спросили – я не очень понял… Мне так показалось, как будто… нельзя стоять там, где я стоял…

Джонатан. Что-что ты сказал – где тебе нельзя стоять?

Антон. Мне так показалось, возможно, другое!.. Поэтому я не дождался, пошел за тобой следом, ты уж прости…

Джонатан (внезапно заводится). Ты, брат, все неправильно понял: тут свободная страна! Тут можно стоять, где ты хочешь! Ты, если не псих, – то, пожалуйста, можешь стоять на ногах, на руках, на голове, и какое кому собачье дело? Вот, понял ты, вот!..

Антон (улыбается). У нас тоже, представь, свободная страна – и тоже можно стоять на голове!

Джонатан….Не знаешь язык – они все могли говорить наоборот: ходи, милый человек, или стой ты на этом месте, сколько захочешь, потому что – свободен!.. Или, может: гляди, берегись террористов!.. Потому что свободен – поэтому берегись!..

Антон (смеется). Жора, брат, у нас тоже… ты просто давно уехал…

Джонатан….А ты их не понял! Позвал бы меня, я бы тебе переводил!

Антон. Брат, все такой же, как я тебя узнаю…

Джонатан (не в силах остановиться)….Тут очень свободная страна, понимаешь? Тебе говорят, что свобода! Свободная! Очень свободная!..

Антон (плачет). Я глазам не могу поверить: Жорка, живой, реальный, стоишь, ругаешься… Брат, брат, позволь, наконец, обнять?

Джонатан. А ты уже обнимал.

Антон (смеется). Я рисовал себе нашу встречу – однако не мог представить, что все так будет: схватил ты меня в охапку, не глядя, закинул в машину и помчал куда-то… (Тянется к нему.) Господи Боже, неужели я вижу тебя, и могу разговаривать с тобой – вот так, как будто… как будто…

Джонатан (чувствуется, также растроган и тоже тянется к старому товарищу). Говори, если тебе хочется, почему нет…

Антон (со слезами). Воистину, чудо, чудо…

Джонатан (тоже смахивает набежавшую слезу). Да ладно, бывает…

Антон. Как жизнь – тридцать лет…

Джонатан. Я сидел, считал – насчитал тридцать один…