Валькирии Восточной границы (СИ) - Страница 56
— Ну… понятно тогда. — у меня гаснет возникшая было в голове светлая мысль все же взять с собой за радиус пулемет в тачанке и поставить валькирию над казенной частью благословлять со скоростью шестьсот пуль в минуту. Оказывается, и патроны для этого особые нужны и скорость благословления оставляет лучшего желать, мда…
— А ты чего такая довольная, Цветкова? — спрашиваю я у валькирии, которая выглядит так, словно только что торт в одно лицо слопала, того и гляди треснет от улыбки.
— Да как не быть довольной, Вашблагородие! — выпаливает валькирия: — если такая возможность — пасть на поле битвы за веру и отечество!
— Чего⁈ — не верю своим ушам я: — а ну-ка повтори для недалеких…
— Оказия какая лепая! — повторяет для непонятливых Цветкова: — ежели погибнуть на поле брани — так прямиком в рай! И апостол Павел встретит нас и в объятия свои… заключит… навеки… — глаза валькирии заволокла томная поволока и она сложила руки перед собой, умиляясь.
— Что-то серьезно с вами всеми не так — говорю я, глядя на замечтавшуюся девушку: — и я обязательно с этим разберусь. Вот обязательно. Дайте срок. Вы же все тут фанатики религиозные. Вернее — фанатичные девы-валькирии. Какой к черту рай?
— А вот такой! — встряхивается валькирия Цветкова: — ежели Преисподняя и ее твари есть, значит и рай есть. Раз демоны такие страшные и ужасные, то ангелы — красивые и… приятные такие… — замечталась снова она. Сублимация сексуальной энергии в религиозную, вот просто напрямую. Хм… непорочные девы говорите. Интересные вопросы у меня в голове поднимаются… и живут они, как вскользь заметил фон Келлер — недолго, и интересы, которые у нормальных девушек в голове в эту пору — заменены на религиозные… да и амнезия эта после инициации… много у меня вопросов к Ордену Святой Елены, ой много. Но… у меня тут вообще вопросов много, ни черта я пока не понимаю в этом мире, почти неделю тут а все никак не освоюсь.
— Нет, я за концепцию переживаю — отвечаю я ей: — какой именно рай? Пирушка, горячие парни с топорами и Рагнарек в конце? Или более христианская версия, когда на облаке сидишь попой и на арфе играешь? Или, цитируя фельдкуранта Отто Каца — может быть, у вас более прогрессивный взгляд на пекло, может быть, вы идете в ногу с духом времени и с реформистами? Иначе говоря, вы признаете, что в аду вместо простых котлов с серой для несчастных грешников используются папиновы котлы, то есть котлы высокого давления? Считаете ли вы, что грешников поджаривают на маргарине, а вертела вращаются при помощи электрических двигателей? Что в течение миллионов лет их, несчастных, мнут паровыми трамбовками для шоссейных дорог; скрежет зубовный дантисты вызывают при помощи особых машин, вопли грешников записываются на граммофонных пластинках, а затем эти пластинки отсылаются наверх, в рай, для увеселения праведников? А в раю действуют распылители одеколона и симфонические оркестры играют Брамса так долго, что скорее предпочтешь ад и чистилище? У ангелочков в задницах по пропеллеру, чтобы не натрудили себе крылышки?
— Что вы такое говорите⁈ — возмущается валькирия: — нельзя такое говорить! В моде у социалистов атеизмом и нигилизмом баловаться! От вас, Владимир Григорьевич не ожидала! Я… сейчас молчать тогда буду! Как не стыдно!
— Ну все, все… — поднимаю руки, сдаваясь: — не буду больше такого говорить. Буду щадить неокрепшие чувства юных и непорочных валькирий.
— И вовсе не юная я… — ворчит Цветкова, но я вижу, что уже не сердится: — а с лошадью своей фон Келлер правильно попрощался… не везет животным этим, чего уж тут…
— Это почему?
— Так ведь времени у нас нет — объясняет Цветкова: — торопимся мы. Маги некоторые могут ускоряться, а некоторые нет. Все на лошадях поедут. Даже мы, у нас ведь шага-скорохода нет. Амуницию дополнительную повезем. Но внутри периметра даже трава ядовитой становится… если мы быстро все закроем, то это ничего страшного, организм магов привычен к нагрузкам… а вот лошади почитай все падут. Для них это дорога в один конец — шмыгает носом она: — жалко лошадок.
— Интересная у тебя логика, валькирия Цветкова — говорю я, качая головой: — лошадей ты жалеешь, а люди пусть падут во славу веры и отечества, так что ли?
— Вот вы Владимир Григорьевич смеетесь — укоризненно замечает та в ответ: — а лошадки ни в чем не виноваты.
— Ты у меня Цветкова допросишься — говорю я: — после всего этого закрытия Врат — буду я с тобой беседовать. Вдумчиво так. Лекцию прочту. Надо вас тут просветить, а то скоро начнете скальпы снимать и жиром с ворванью губы у идолов мазать. Что за средневековье.
— Если бы я сама, своими глазами Святую Елену не видела я может быть и не верила бы так истово — отвечает мне Цветкова: — однако же мне и рай показали и ад. Все я видела и верую, ибо правильно это! Даже словами передать не могу насколько в раю лепо! Все, что вокруг вижу — не сравнится с красотой и благодатью райских кущ!
— Вот как. Прямо показали тебе райские кущи? А… это первое твое воспоминание, верно?
— Потому что не может сущность человеческая выдержать воспоминания о рае, вот и забыла я все, что до этого было. — поясняет та, сверкнув глазами: — встреча с божественным слишком совершенна и идеальна для нашего умишка.
— Ага. Знавал я одного старика… — невпопад отвечаю я. Невпопад — потому что и правда знаю о чем речь. Похожие техники Старец Горы использовал, создав государство ассасинов или хашишинов. Сперва показывал бедным юношам, едва ли не умирающим от голодной смерти, а уж о встрече с девушкой и не мечтающим — рай. Погружал в наркотическое опьянение и переносил в свой сад, где тот, очнувшись — видел красоту вокруг, много еды, вина, деликатесов, а самое главное — гурий. Красивые девушки, соблазняющие его и тут же отдающиеся в его руки — для человека, у которого никогда ничего подобного в жизни не было — это действительно был рай. Невероятный контраст между его обычной жизнью и красотой якобы рая. После того, как мальчик, наевшись, напившись и вдоволь покувыркавшись с гуриями засыпал — его переносили обратно в место инициации и объясняли, что вот то, где он побывал — и есть рай. И если он хочет заслужить место в это раю — следует беспрекословно подчиняться Старцу Горы, а если и когда он умрет по приказу Старца — то немедленно попадет в свой рай. Со временем воспоминания о так называемом рае принимали все более привлекательные черты, ведь это воспоминания юности, тогда, когда твое тело звенит натянутой струной в ответ на прикосновение девушки… если бы юношу оставили в этом «рае» на недельку — он бы успел ему наскучить, но Старец Мудро использовал время, не давая неофитам «зажраться» и насытиться — ни едой, ни вином, ни девушками.
Так и представляю, как юный неофит влюбляется в одну из гурий и всю свою жизнь проводит в служении Старцу Горы, проходя через невероятные испытания, предавая и убивая всех, на кого тот покажет, а в то же время его «гурия» так же последовательно — инициирует других неофитов, пока еще молода и упруга… и о чем это нам говорит? О том, что тот, кто обладает информацией — владеет миром и никак иначе.
Надо будет узнать про валькирий больше… уж больно они на ассасинов Старца Горы похожи по происхождению и фанатичной верности. Непорочность эта опять же… не дает мне покоя. И не потому, что мне так охота под шинель к Цветковой и ее подругам залезть, нет. То есть — да, охота, девушки они привлекательные, позитивные и чем-то на котят похожи — умилительные. Как не хотеть? Но не только эталонная похоть гвардии лейтенанта Уварова толкает меня в этом направлении, нет. Что-то царапает меня и в поведении валькирий и в их отношении к раю, аду и прочему. Слишком оно у них личное, интимное даже.
— Уваров! — из моей палатки вылетает барышня Лан из рода Цин, она уже переоделась в форму валькирий (другой на складу не было), только без шевронов и аксельбантов, ее глаза мечут молнии. Шинели на ней нет, только брюки и расстегнутый на груди китель — расстегнутый слишком уж сильно для погодных условий. На ногах — хромовые сапожки. И вообще вот так вот она скорее напоминает одну из валькирий, чем Лан из рода Цин. В такой вот форме я ее вполне под командой Цветковой представить могу и фамилию ей подобрать… ну скажем… скажем — Китаева. Или так Шелковая. А имя… хм… Наташа Шелковая. Звучит, нет?