Валькирии Восточной границы (СИ) - Страница 53

—… вот тут и вот тут. Уже четвертый случай и вдоль всего периметра… — говорит она, указывая какие-то точки на карте: — вторая рота валькирий провела фортификационные работы, так что ошибки быть не может.

— Вы, голубушка, снова у нас в роли мартовских ид выступаете — вздыхает седой мужчина: — и почему не можете сказать, что Прорыв стабилизируется по третьему варианту? Или даже по первому?

— Потому, Николай Николаевич, что это неправда выйдет. Amicus Plato, sed magis amica est veritas… — отвечает девушка, откидывая прядь коротких волос с лица: — никак не получается по третьему варианту.

— Да я уж вижу… — ворчит седой и поднимает голову, глядит на генерала Троицкого и вздыхает: — Константин Георгиевич, всех собрали?

— Почти — отвечает генерал: — Уваров! Ты тут! А где фон Келлер?

— В столовой был — отвечаю я: — могу за ним сейчас…

— Вольноопределяющийся фон Келлер по вашему приказанию прибыл! — чеканит от полога гусар, и только я понимаю, что бравый вояка сейчас очень огорчен тем фактом, что его вслед за мной отправили в Штабную. Хотя… мундир на груди у него подозрительно топорщится… округло так. Или господин гусар отрастил себе сиську или все-таки уволок с кухни бутылку коньяку.

— Так. — говорит седой в форме генерал-адъютанта от инфантерии: — Прекратить бардак! Даша, я вас умоляю…

— Всем заткнуться! Слушай сюда! — повышает голос девушка с рыжими волосами и все замолкают. Выждав некоторую паузу, генерал-адъютант вздыхает.

— Господа и дамы — говорит он неожиданно мягким голосом: — у меня для вас пренеприятнейшие известия. К сожалению, мы имеем дело не с Прорывом, а с Переходом. — после этих слов в штабной палатке наступает полная тишина. Полнейшая. Если бы посреди зимы здесь водились бы мухи и одна из них пролетела бы над картой, что была расстелена на столе — она бы, пожалуй, оглушила нас своим жужжанием. Что такое Прорыв — я уже более или менее понимаю, это когда в наш мир из какого-то иного (ересь с точки зрения физической, но существует же квантовый переход Ломоносова-Лавуазье, почему не могут порталы существовать?) — открывается портал и какие-то твари врываются оттуда сюда. Проблема с тварями заключается в том, что это для меня они на один удар, а для всех остальных весьма неудобные противники. Чего уж там говорить, если газыри на груди у валькирии всего по шесть патронов с каждой стороны вмещают. Двенадцать выстрелов и все. Не предусмотрено больше. Почему? Да потому что военная наука безжалостна в своих вычислениях. Не предусмотрена жизнь валькирии в бою против этих тварей дольше чем на эти двенадцать выстрелов. Видел я этот Прорыв и ответственно могу заявить, что жизнь валькирии там не на двенадцать, а даже на пять выстрелов не тянет. Пока они перезарядят… пока вскинут винтовки к плечу… а твари уже тут. Два-три выстрела, не больше. Интересно, почему у них нет пулеметов?

— Я понимаю ваши чувства — в наступившей тишине продолжает седой: — но увы, таковы факты. Дарья Семеновна проверила все тщательнейшим образом, а она у нас от Императорской Академии Наук прикомандирована… да и господа из Службы Безопасности подтверждают… не так ли, милочка? — обращается он к старающейся казаться неприметной дамочке из СИБ. Впрочем, с ее ростом, с ее ярко-красным жакетом и повязкой на глазу она выделялась среди военных и штатских в палатке как попугай среди стаи ворон.

— Так и есть, Ваше Сиятельство — кивает она головой: — действительно Переход. Первые подозрения возникли еще при осмотре фортификационных работ вокруг места предполагаемого Прорыва. К сожалению, твари преодолевают ров и стену, возведенные в радиусе десяти верст. При этом обычно они не отдаляются от места Прорыва более чем на девять. Кроме того, анализы, взятые на месте, почва, вода и плоть тварей — позволяют нам согласиться с выводами сотрудника Академии Наук.

— Ну… вот так — разводит руками седой: — у меня нет для вас иных новостей, дамы и господа. Надеюсь, все понимают, что это означает? Это Вторжение.

В наступившей тишине я совершенно точно не понимал, что это означает, но судя по лицам окружающих меня людей — что-то очень серьезное.

Принц Чжи из Золотого Рода — заледенел лицом. Глядеть прямо ему в лицо Го Ван Лоу не осмеливался, бывали прецеденты, когда вот так под горячую руку попадешься… а сейчас и время неподходящее. Принц Чжи был зол. Принц Чжи был в гневе. Но ярость принца не вырывалась наружу, а кипела у него внутри, выдавливая вены у него на виске и сжимая его кулаки. Любой, кто не дурак, мог бы при одном взгляде на него понять, что лучше сейчас держаться от него подальше. Потому Го Ван Лоу вместе со всеми потупил взгляд себе под ноги, но где-то глубоко внутри — удовлетворенно вздохнул. Все идет по плану, глупый принц первым напал на людей Белого Вана, фактически объявил им войну и… проиграл. Теперь у него нет пути назад, Золотой Город не примет принца, который вернулся, поджав хвост. Теперь у него есть только один путь — вперед. До самого конца. А победить войска Белого Вана сейчас, когда на изоляцию Адских Врат прибыли гвардейские части — он уже не сумеет. Значит — погибнет в бою. Все идет по плану, никакого мирного соглашения между Восточной Ся и Страной Города — в помине не будет. После гибели принца в бою с войсками Белого Вана — вся Восточная Ся на дыбы станет. Начнется война, истощающая как саму Восточную Ся, так и Страну Голода. В этой войне Хань поддержит Восточную Ся — деньгами, оружием, полководцами… иначе Белый Ван сокрушит ее довольно быстро, за полгода, не больше. Однако, если Восточная Ся, невзирая ни на что — начнет побеждать в этой войне (а бывали случаи, когда и такое случалось, военное счастье переменчиво) — тогда Хань прекратит помощь Восточной Ся… и может даже помочь войскам Белого Вана. Потому что для Хань нужен управляемый конфликт, долгая война на истощение между двумя странами. Потому что мудрая обезьяна сидит на дереве, когда тигр с драконом сражаются в долине. Потому что деньги, люди и интриги, которые идут на поддержание этого конфликта — все это стоит намного меньше, чем если бы Восточная Ся решила устроить набег на земли империи Хань. Намного меньше, чем если бы Белый Ван решил начать войну с Хань. И несравненно меньше чем если бы Восточная Ся и Белый Ван объединились. Так что Го Ван Лоу был доволен, хоть и не показывал этого. Демонстрировать свою радость сейчас, здесь, во время сбора перед палаткой принца Чжи — значило бы напроситься на неприятности. Принц Чжи терпеливостью и терпимостью никогда не отличался. Вот и сейчас, старый евнух Сяхоу Чэн — попал под его гневный взор.

— Мне интересно — говорит принц Чжи и холодом веет от его слов: — когда это я командовал отступить? Сяхоу-ди, скажи-ка нам?

— Мой принц! — старый Сяхоу стоит на одном колене перед принцем и его тяжелое дыхание вырывается из груди облачками пара на холодном воздухе: — у меня не было иного выбора! Вы пострадали и…

— Я не пострадал! Я всего лишь потерял сознание от удара! — взревел принц и ударил рукой по подлокотнику походного кресла: — но я не приказывал вам отступить!

— Но… — Сяхоу Чэн ищет слова и Го Ван Лоу — лишь усмехается про себя. Да, он видел, как принц Чжи летел в сторону сломанной куклой, кувыркаясь в воздухе, как и все, кому не повезло оказаться рядом с варваром, любовником Голодной Тигрицы. Он, как и все здесь стоящие — прекрасно понимал, что принца Чжи спасли только шаманы, собравшие его воедино из кусочков и что следующего удара он бы не пережил. И что Сяхоу Чэн, старый пердун и развратник (несмотря на то, что евнух, а некоторые шептались что наоборот — благодаря этому) — все сделал правильно. Он и устроил ловушку на этого грозного варвара, обладающего Родовым Даром «Бессмертной Черепахи Гаутамы», сильный дар, но весьма ограниченный в применении. Таким же даром обладал великий отшельник Чу, любовник сестры Императора Да Цзы, чья романтическая история отношений легла в основу романа Ли Чуня «Отшельник и Императрица или Сто Тысяч Порезов Лезвием Меча». Все помнят что отшельник Чу был бессмертен и неуязвим в момент своей медитации, все знают что отшельник Чу был заключен вместе со своей возлюбленной в «Подземную Тюрьму Тысячи Вечностей» капитаном дворцовой стражи Лу Хуэем, которого звали «Надзирателем Подземелий» за особенности его техники.