Валерий Чкалов - Страница 3
Иногда, незаметно подплыв к пароходу, Валерий садился верхом на руль. Случалось, что оттуда он ловко перелезал на корму, затем на верхнюю палубу и, улучив момент, с шумом прыгал в воду. Испуганные пассажиры кричали, капитан давал приказ остановить пароход и спустить лодку. А Валерий, довольный вызванной им суматохой, сажонками плыл к берегу. Изредка он поворачивал голову в ту сторону, где бурлила под колесами волжская вода, и кричал что-нибудь веселое, озорное. Капитан сердился и жаловался Павлу Григорьевичу:
– Смотри, Чкалов, пропадет твой сорванец под колесами, такой он у тебя отчаянный!
Павел Григорьевич давал обещание наказать озорника, но в глубине души был доволен смелостью и ловкостью сына. Для порядка он снимал со стены широкий ремень и грозил:
– Попробуй-ка еще раз, я тебя так выдеру, – неделю не сядешь!
Мальчик хмуро молчал. Он знал, что отец не ударит, но вид ремня в отцовских руках оскорблял его.
Пожурив Валерия, Павел Григорьевич вешал ремень на место и шумно вздыхал. Беспокойный у него сын!
Много лет спустя Герой Советского Союза Валерий Павлович Чкалов так вспоминал о своем детстве:
«Я рос отчаянным сорванцом. Заплывал на середину реки, нырял под пароходы и плоты. Мои здоровые легкие позволяли мне так долго держаться под водой, что я успевал отсчитывать до сорока бревен плота. Любил также спускаться на лыжах с отвесного берега на широкую гладь замерзшей Волги».
Прадед Валерия, волжский бурлак Михаил Чкалов, славился огромной физической силой. Эта сила передавалась из рода в род, от отца к сыну. Унаследовал ее и Валерий. Воздух, солнце, вода, простая здоровая пища сделали его тело крепким, словно отлитым из чугуна. Мальчишеские игры, лазание по деревьям и заборам, плавание и гребля развили в нем ловкость, выносливость. В кругу сверстников маленький Чкалов был признанным вожаком, и его слушалась вся буйная ватага. А он никогда не давал в обиду товарища.
Дрался за него даже с более взрослыми и сильными так энергично, что не раз оставался победителем.
Однажды он заступился за подругу детских игр, маленькую Нюру. Приказчик мясной лавки из озорства оттаскал девочку за косы. Приказчик был высокого роста, плечистый, здоровый, но это не остановило Валерия, – он набросился на обидчика с кулаками. Ушел Валерий после боя с разбитым в кровь носом, но досталось и его врагу. Девочка была отомщена.
Драться с кем-либо слабее себя Валерий считал зазорным. Только один раз он изменил своему правилу. Случилось это вскоре после того, как он начал ходить в школу. Возвращаясь домой после уроков, Валерий увидел старушку соседку, с трудом тащившую вверх по откосу полные ведра. Добравшись до тропинки, старушка поставила их на землю и облегченно вздохнула. В этот момент откуда-то появился маленький юркий мальчишка Митька. Он опрокинул ведра ногою и помчался дальше. В глазах Валерия вспыхнули злые огоньки. Он кинулся за Митькой, сшиб его с ног, ударил несколько раз и побежал обратно. Старушка стояла на том же месте и растерянно смотрела на пустые ведра. Схватив их, Валерий крикнул:
– Погодите, принесу!
Вернулся он быстро, с полными ведрами.
Был и такой случай. Валерий играл с товарищами на берегу Волги. Солнце клонилось к западу, и от воды веяло осенним холодом. Стараясь согреться, мальчишки бегали взапуски и громко кричали. Вдруг с реки раздалось отчаянное: «Спасите!» Не задумываясь, Валерий прыгнул в стоявшую у берега лодку. Греб изо всех сил, звонкое «Держись!» неслось над волжским простором. С трудом втащив в лодку беспомощно барахтавшегося в воде незнакомого парнишку, он довез его до берега и помахал ему на прощанье рукой:
– Скорее беги, а то простынешь!
И в дальнейшем, когда Чкалов стал уже прославленным героем-летчиком, он всегда помогал человеку «с ходу», не задумываясь и не ожидая благодарности.
Павел Григорьевич твердо решил «вывести в люди» своих дочерей и сыновей.
– Хочу, чтобы дети не остались такими темными, малограмотными, как я, – не раз повторял он.
Восьми лет Валерий пошел в сельскую школу. Школьные занятия мало изменили распорядок его жизни. Зимой после уроков он мчался с обрыва на лыжах или санках. Летом на каникулах плавал, нырял, рыбачил, целыми днями не расставаясь с Волгой.
«Валерий был вожаком всех похождений ребят по заросшим тальником берегам Волги, которую он так страстно любил всю жизнь», – говорил о Чкалове учитель Василёвской школы А. Яковлев.
Любознательный, необычайно живой мальчик не умел смирно сидеть на уроках. Только великолепная память и быстрая сообразительность выручали Валерия.
Не будь он таким способным, пожалуй не прощались бы ему постоянные шалости.
Учиться Валерию нравилось: каждый день узнаешь что-нибудь новое. Товарищи часто обращались к нему за помощью. Он охотно объяснял, но если его долго не понимали, сердился:
– Никуда ты, голова, не годишься!
Иногда обиженный ученик отвечал тумаком, и дело заканчивалось дракой. В те времена споры между учениками Василёвской школы вообще чаще всего решались кулаками. Валерий ходил в синяках, получал за поведение тройки.
Павел Григорьевич особенно не бранил сына. Мал еще, глуп; вырастет – поумнеет.
Валерий свои чувства прятал под нарочитой мальчишеской грубоватостью, но в глубине души гордился отцом. Павла Григорьевича уважали на селе. Он всегда отзывался на чужую беду; сам с трудом сводя концы с концами, не раз помогал тем, кто нуждался еще больше.
Славился Павел Григорьевич и как хлебосольный, радушный хозяин. Голодным останется, а гостя накормит и напоит. Сын унаследовал от отца эти прекрасные качества.
В Василёве заговорили о машинах, летающих по воздуху. Мальчики с горящими глазами передавали друг другу были и небылицы, подслушанные у старших. Все чаще и чаще повторялись рассказы о полетах русских летчиков.
Валерий был тогда еще совсем мал, но и он не мог равнодушно слушать эти рассказы. Ему очень хотелось своими глазами посмотреть на летающую машину. Конечно, о поездке в Петербург или в другой большой город, где можно было бы видеть полеты, он даже и не мечтал. А вот полетать самому!.. Эта мысль не оставляла Валерия, и он поделился ею с товарищами. Те дружно поддержали.
Неизвестно, кому из ребят пришло в голову использовать для полета огромный зонт землемера, но только на другой же день этот зонт был торжественно вручен Валерию. Вся ватага направилась к церкви. Валерий в сопровождении двух мальчиков поднялся на колокольню, другие ребята остались в церковной ограде. Они привыкли верить своему «атаману», знали, что слово с делом у него никогда не расходится, и с нетерпением ожидали интересного зрелища.
Зонт был старый, поломанный. Пока помощники старательно подвязывали веревками спицы, Валерий смотрел вниз. С колокольни были видны домики, сады, широкая лента сельской улицы. Слева текла могучая Волга. Валерий нашел глазами отцовский дом. Ему вдруг стало грустно. Он еще не совсем ясно представлял себе, чем грозит полет с колокольни, но первая вспышка уже прошла, и Валерий понял, что зонт землемера – явно ненадежное сооружение для путешествия по воздуху.
В ограде мальчишки с увлечением подбрасывали вверх кепки и что-то кричали. Как можно обмануть их ожидания! Его сочтут трусом, будут дразнить. Валерий побледнел при одной только мысли об этом. Он был очень самолюбив, и неизвестно, чем бы кончилась эта история, если бы на колокольне неожиданно не появился школьный законоучитель. Зрители, стоявшие внизу, бросились врассыпную. Валерию с товарищами тоже пришлось удирать, прихватив с собою злополучный зонт.
Позже выяснилось, что законоучитель пришел на колокольню не случайно, – его предупредил один из школьников, правильно рассудивший, что прыгать с такой высоты опасно для жизни.
После всех волнений, связанных с неудавшимся полетом, Валерий долго не мог успокоиться. Под вечер он все-таки влез с зонтом на крышу своего дома и прыгнул. Зонт окончательно сломался, Валерий же потом долго хромал, – при падении он повредил себе ногу.