Валениум - Страница 2

Для вампиров мы слишком медленно передвигались по коридорам приюта – огромного здания на поверхности земли, куда привозили чудом выживших и обреченных на смерть людей. Катал Кандиа – президент небольшого вампирского государства Валениум, созданного недавно, уже не придирался к претендентам. Вводил вирус всем подряд, ведь оборотни намного превосходили нас численностью.

Эти два вида воевали испокон веков и ненавидели друг друга. Наверное, потому, что были похожи. Оборотни такие же инфицированные люди, как и мы, но их вирус не лишал их главного – способности размножаться.

Снаружи приют представлял собой овальный купол, замерзший до такой степени, что не понятно, из чего он сделан. Внутри он был поделен на сектора. Самый ближний ко входу назывался приемником. Там стояли баллоны с кислородом, который вырабатывали в лабораториях растения. И там же откачивали раненных или больных и экстренно вводили вирус вампиризма.

Вайралеты – особая гордость Катала Кандиа и гениальное изобретение нашего ученого, летали в любые морозы и собирали выживших. Вообще, вампиры настолько исполнительны, ответственны и собраны, что все работало, как часы. Комар и носа не подточит!

Но мы с Арданом шли вовсе не в приемник. В центре приюта находилось помещение, специально предназначенное для собраний, где решались важные для Валениума вопросы. Попасть туда могли только вампиры высшего сословия, к коим относился мой муж. Ему больше двух тысяч лет! Подумать только!

Ардан Кейн являлся послом вампиров. Об оборотнях и людях он знал все, и именно он первый вышел на контакт с людьми после катастрофы. Я хорошо помню тот час, когда увидела его обращение к народу по отцовскому планшету, который едва ловил сигнал. Как завороженная смотрела на желтоглазого вампира, чей голос лился звенящей рекой. Тогда отец был еще жив, а меня еще не звали Айлин Кейн.

– Прошу, – открыл двери Ардан и улыбнулся.

Я зашла в белоснежное помещение, где даже мебель сияла белизной. Присела за большой овальный стол и по привычке, которая осталась со школы, сложила руки. Солнце потухло как раз в ночь моего выпускного. Мне тогда исполнилось восемнадцать. Отец купил мне потрясающее пышное белое платье. Я была похожа на невесту и безумно радовалась подарку. Сердце в тот день так сильно стучало!

Я прикоснулась к груди, а там пустота. Но к этому можно привыкнуть, если не вспоминать человеческую жизнь.

Ардан слегка похлопал меня по спине, чтобы я держала осанку. Он не любил, когда я горбилась. Тут же выпрямилась струной и посмотрела в сторону дверей. Вампиры заполняли комнату советов.

Катал Кандиа вошел последним. Окинул всех взглядом желтых глазниц и отправился на свое место во главе стола. Цвет глаз вампира говорил о многом. Они желтели только тогда, когда вампиру исполнялось больше тысячи лет и потом уже не меняли цвет.

Президент всегда облачался только в белые наряды. Как рассказывал Ардан, он видел в этом цвете чистоту, а чистоту он любил во всем, включая помыслы. Остальные на его фоне смотрелись нелепо. Сборище разукрашенных попугаев. Я даже улыбнулась, заметив, что лишь я выделяюсь из толпы разноцветных вампиров своей черной статичностью. Катал тоже обратил на это внимание, облизнув меня заинтересованным взглядом. Потом раскрыл папку и заговорил:

– Сегодня мне пришли более точные подсчеты населения. Они неутешительны для нас. Численность оборотней растет в геометрической прогрессии. Их существование отчасти зависит от нас. Поставка выращенного в лабораториях мяса, овощей и фруктов. По сути, мы их кормим. Они дышат кислородом, который мы поставляем им постоянно. Глава Патрии – Линдис Наура вместо благодарности позволила себе угрожать нашему виду войной, если мы продолжим сбор выживших. Наше перемирие шатко. И все мы помним, какими потерями закончилась последняя война для двух видов. Мы заинтересованы в этом перемирии, но всему есть предел! Линдис Наура наглым образом ударила по самолюбию каждого вампира и меня в частности!

По залу прокатился недовольный шепот.

– То ли еще будет, – проговорил себе под нос Ардан, а потом наклонился в мою сторону и буркнул: – Эта свора никогда не оставит нас в покое!

Я ничего не ответила, ведь мало что знала об оборотнях, а муж не спешил делиться информацией.

– Я собрал вас здесь, чтобы поставить на голосование один вопрос. Предлагаю отправить посла в Патрию с предложением подписать договор, согласно которому Линдис Наура обязуется поставлять в Валениум оборотней, совершивших преступления, карающиеся пожизненным заключением или смертной казнью, освобождая тем самым тюремные камеры и сокращая расходы на проведение самой казни. В противном случае мы сиюминутно прекращаем поставки еды и кислорода в Патрию. Как и всегда голосуем поднятием рук. Кто за?

Я посмотрела на совет вампиров. Они, как один тянули руки вверх. Но Ардан не спешил поднимать свою и я вместе с ним. Для того он и таскал меня на все собрания, чтобы удвоить голос. Мы договорились, что в вопросах политики своего мнения я не имею и буду считать его решения единственными правильными.

– Но зачем Валениуму оборотни?

– А это уже второй вопрос, – ухмыльнулся президент и его глаза заблестели. Он провел ладонью по русым волосам, уложенным волосок к волоску и зачесанным назад.

Мы с мужем проголосовали за.

– Ардан Кейн, сегодня же отправляешься в столицу Патрии Кельтеру на переговоры с президентом.

Глава 2

Ардан был вынужден снять любимую яркую одежду и надеть белый строгий костюм – правительственный дресс код. И вот снова он не поддался на уговоры и оставил меня в Валениуме. Брал с собой только на собрания, а остальное время я должна была сидеть в ледяном доме и пялиться на вечно звездное небо, придумывая ему новые сравнения. Об оборотнях почти ничего не рассказывал. Я даже не представляла, как они живут в Патрии, но очень хотелось бы посмотреть. Мой мозг жаждал поглощения интересной информации, а ведь еще несколько месяцев назад я думала только о том, где достать воды и как не сдохнуть от холода.

Выпускной вечер – последний беззаботный день прощания со школой и выход во взрослую жизнь. Никогда бы не подумала, что взросление настанет так быстро. Уже после полуночи я сполна ее хлебнула у оврага в лесополосе.

А все начиналось так красиво! Я была на седьмом небе от счастья. Выпорхнула из дома в белом платье с замысловатой прической и в туфлях на шпильке. Казалось, я впервые вздохнула полной грудью, вырвалась на свободу из-под опеки отца. Он всегда контролировал каждый мой шаг. Не разрешал краситься и носить короткие юбки. Не отпускал ни на одну вечерку, считая их клоакой разврата и похоти. «Мир тонет во грехах, и мой маленький ангелочек не должен в этом участвовать» – всегда говорил он. Крестился и целовал меня в лоб. Он служил при храме и слепо верил в Господа. Молился и жил правильно, воспитывая меня в таких же традициях. Я думаю, что именно не подготовленность к реалиям нашего мира и сыграла со мной злую шутку. Я была такой наивной и доверчивой, что даже вспоминать противно!

На выпускном балу я чувствовала себя Золушкой и верила в то, что встречу прекрасного принца. Он обязательно меня заметит и пригласит на танец. Подруги протащили с собой алкоголь. Тогда я впервые попробовала текилу и перестала здраво смотреть на происходящее. Распитие спиртного казалось запретным ритуалом, который папа обозвал бы тяжким грехом. Алкоголь придумал дьявол. Но в тот вечер я не думала, ни о Боге, ни о Дьяволе. Я веселилась, танцевала и глаз не сводила с одного парня.

Трент Маккай – гроза всей школы. Этакий плохиш, в которого влюбляются хорошие девочки. Он постоянно с кем-то дрался, участвовал во всех разборках, доводил учителей до исступления и даже был замечен в вандализме. Для него не существовало морали и человеческих правил. Он менял девчонок, как перчатки. Спал с ними и бросал. Все мои подруги по очереди побывали в его постели, а потом лили слезы, проклиная паршивца. А я смотрела на него, как на запретный плод и исходила слюной, будто змей обвил мою шею и искушал каждую секунду. Дотянись, вкуси эту сладость и не пожалеешь. Но от Трента Маккая меня оберегали все. Я могла только украдкой разглядывать его красивое лицо с широкими скулами и подбородком. Любоваться поджарой кожей и пухлыми алыми губами, которые расползались в лукавой улыбке, образовывая ямочки на щеках. Аккуратный нос почти всегда залеплен пластырем. Огромные бездонные, почти черные, глаза, густые ресницы и рассеченная, будто клыком зверя, бровь.