Вагоновожатый - Страница 9
Позже дядя всячески пытался сгладить свою вину, задобрить Эрику. Приезжал чаще, привозил больше подарков. Но она сторонилась его. Уходила в свою комнату. Отказывалась идти с ним на прогулку, в парк к качелям и аттракционам. И сейчас, узнав, что он будет на эти выходные дни в родительском доме, Эрика задумалась над тем, что, может быть, стоит перенести поездку на другие дни. За все время, пока она жила в большом городе, они ни разу не виделись с дядей. Ну и еще не увидятся…
Но ведь она уже пообещала приехать. Пообещала прежде, чем узнала о визите дяди, совпадающем с ее приездом. И к тому же ей вовсе не хотелось сидеть дома два выходных дня из-за того, что кто-то ходит за ней на улице. В конце концов, в чем виноват дядя?! Он Эрику так любит. Дядя Борис и напугал-то ее только для того, чтобы позабавить свою обожаемую племянницу. Эрике давно, давно пора как-то перебороть себя. Взять дядю за руку и пойти с ним в парк к качелям и аттракционам. Погулять с ним так, как они гуляли до того самого случая…
Эрика думала о дяде несколько дней по дороге на работу и обратно. Если б он жил в этом городе, то, узнав о ее преследователе, наверняка сопровождал бы ее на пути между домом и остановкой трамвая. Но он далеко. А шаги за спиной каждый вечер так близко. И фигура под деревом. И шорохи за дверью. И без снотворного не уснуть.
Игоря в кабине трамвая в эти дни она не видела – их графики не совпадали. И механик в аптеку не заходил. Но Павел разговаривал с Марией по телефону. И, видимо, спрашивал у нее об Эрике. Во время разговора с механиком коллега время от времени бросала на нее взгляд. Не очень ласковый.
Но в четверг Игорь уже должен был быть. И он был. Как всегда плавно остановил трамвай на остановке. Улыбнулся ей. И Эрика, зайдя, улыбнулась ему. Дойдя до своего третьего места, снова обнаружила букетик. Снова из васильков. Цветы лежали на газете, свернутой так, что в глаза сразу же бросилась фотография с подписью:
«Вечером в парке обнаружен труп еще одной молодой девушки. Она оказалась полностью раздета, но, по предварительным данным, не изнасилована. На теле – следы избиений. По понятным причинам мы публикуем только лицо пострадавшей…»
Эрика, конечно же, сразу узнала это лицо. Лицо, как у покончившей с собой вагоновожатой. Лицо, как у той, убитой в субботу девушки, которую подозревали в употреблении наркотиков. Лицо, как у Эрики. Маленький носик. И светлые волосы. И без очков, как она сегодня. Эрика бережно положила букетик на колени, медленно развернула газету. Кроме подписи под фотографией было и сообщение:
«Как заметили читатели, за последнее время это уже не первое убийство молодых девушек в нашем городе. За разъяснениями к инспектору полиции Д.Аргону обратился наш корреспондент С. Кунц:
– Вам не кажется, что на наших улицах орудует серийный маньяк?
Инспектор не очень охотно, но ответил:
– Не нужно ничего бояться. Между указанными вами происшествиями нет никакой связи. Это случайные совпадения…
Журналист заметил:
– Но у нас давно вообще не было убийств.
– Стечение обстоятельств, – развел руками полицейский.
– Невероятно! Жители беспокоятся…
На это инспектор Д.Аргон ответил весьма оригинально:
– Если у кого-то слабые нервы, рекомендую пить успокоительное, снотворное на ночь…
Однако нашего корреспондента такой ответ не удовлетворил. С. Кунцу пришлось обратиться с тем же вопросом к известному психиатру З.Ройди:
– Вам не кажется, что в городе орудует серийный маньяк?
Ответ психиатра не имел ничего общего с ответом инспектора полиции:
– Нет, мне не кажется. Я абсолютно уверен, что убийства связаны и совершил их один и тот же психически нездоровый человек. Прежде всего, обратите внимание на то, что сегодня уже очевидно – данный преступник предпочитает совершенно определенный тип женщин. Я бы посоветовал девушкам, похожим на убитых, быть более осторожными…»
Эрика сама себе покачала головой. Ни ей, ни Марии не показалось, что мертвые девушки похожи на нее. И, видимо, Игорь тоже заметил это. Поэтому и подложил ей на сидение газету с заметкой. Он предупреждает ее, беспокоится о ней.
Она вспомнила о букетике. Опустила газету и поднесла васильки к лицу, провела одним из них себе по щеке. Но мысли о прочитанном не отпускали. Что делать? Идти в полицию? Сказать:
– Посмотрите на меня. Я так похожа на убитых. И за мной кто-то следит по пути домой и из дома. Сделайте что-нибудь. Возьмите под охрану…
Что они ответят? Как в газете:
– Не нужно ничего бояться. Между убийствами нет никакой связи… – и еще добавят, – а чтобы вам не мерещились маньяки-преследователи, пейте успокоительное, снотворное на ночь…
Эрика станет настаивать, а они продолжат отмахиваться:
– Мы же не можем приставить охрану ко всем светленьким девушкам. Раз уж вам всякие маньяки мерещатся, вы это…, вы покрасьте волосы. Купите себе парик.
«А это хорошая мысль», – подумала Эрика. Она действительно легко могла бы скрыть свои волосы под темным париком. И окраситься в какую-нибудь брюнетку, как Мария, тоже несложно.
Эрика уже подумала было о том, чтобы зайти по пути с работы в магазин за краской, как увидела в зеркале вагоновожатого взгляд Игоря. А как он отнесется к парику? К ее крашеным волосам? Вдруг он Эрику вовсе не узнает. А если узнает, то ее новый цвет может ему и не понравиться. Он ведь обратил внимания на нее именно тогда, когда она была с натуральными, светлыми волосами. И механик с начальником тоже начали заглядываться на нее, когда Эрика была некрашеной и без парика.
Она вздохнула и принялась снова рассматривать фотографию убитой девушки. Кроме типа лица и цвета волос, их явно сближало и отсутствие очков. Так может, ей все время носить очки?! Эрика задумалась. В этом что-то было. Она вспомнила, что в тот день, когда ей показалось, будто бы кто-то глядит на нее в трамвае жутким взглядом, она точно была без очков. В линзах, специально надетых для Игоря. А вдруг именно эти маленькие стеклышки, вставляемые прямо в глаза так на нее действуют? Эрика до приезда в этот город все время носила очки. Может, просто не привыкла к линзам. Может, они давят на какие-нибудь нервные окончания, которые вызывают возбуждение, беспокойство, страх. Может, усиливают какой-то спектр света, который особенным образом действует на нервную систему…
Эрика знала, что не все, рекомендуемое наукой, на самом деле изучено и полезно. Когда она училась в медицинском училище, то им рассказывали о препаратах, которые ранее предписывались врачами, но от которых позднее медицина отказывалась из-за побочных эффектов. Эрика о таком и по себе знала. Ведь после старых снотворных, принятых на ночь, ей потом все время в течение дня спалось-дремалось, а после новых, рекомендованных Марией, вовсе и нет.
Выходит, что со всех точек зрения стоит носить очки. Но опять же, Эрика наткнулась на взгляд Игоря, будет ли она ему нравиться в очках? Нет, еще раз вздохнула, для него по-прежнему будет носить линзы. В них она проводит не так уж и много времени. Всего лишь поездку в трамвае от дома до работы и от работы до дома. А в квартире или в аптеке можно легко поменять линзы на маленькие удобные очки.
Так и решила. Выходя из трамвая, помахала Игорю букетиком. А он почему-то посмотрел мимо нее. Но Эрика не обиделась. Мало ли что происходит перед трамваем, в салоне. Игорь все-таки вагоновожатый и должен смотреть по сторонам, следить за дверьми, пассажирами, транспортом.
Взятую из трамвая газету Эрика сразу отдала Марии:
– Случайно мне в руки попала. Там опять про убийство…
– У тебя какая? – глянула на название газеты Мария. – В моей о новом убийстве тоже написано. Но давай, может в твоей есть какие-то другие подробности. Спасибо, посмотрю. У тебя опять цветочки?
– Опять, – кивнула Эрика и непроизвольно глянула на стол коллеги.