Вадбольский 3 (СИ) - Страница 26

— Спасибо, у меня есть!

— Тогда почему?

— Хочу, — крикнула она, — чтоб меня художник нарисовал с мечом!

Часть вторая

Глава 1

Гиены стали осторожнее, но все же отступили, кружат на безопасном расстоянии, то и дело оглядываются на трупы сородичей, при всей безумной храбрости вот так бросаться бездумно на врага — погубить весь вид, а такую дурость развитие вселенной не позволяет.

Наконец попятились, Иоланта со вздохом облегчения опустила меч, тут же Мата Хари прислала сообщение, что запечатлела её в красивой позе с оружием в гордо вскинутой длани, а если надо подрисовать, то отфотошопит, мама родная не узнает.

Глориана перевела дух, и раз уж твари отступили и вообще скрылись, с удовлетворением начала осматривать тела чудовищ. Сюзанна и Анна тоже со страхом и удивлением смотрят на тварей, я сообщил, что охотятся стаей, это делает их особо опасными, и что весят сто-сто пятьдесят килограммов каждая, потому сбивают с ног даже мастодонтов в десять тонн!

Иоланта, Сюзанна и Анна с Катариной торопливо заряжали ружья, это долгая процедура, но свои берданки не дам, у нас там звери поопаснее, их зовут человеками.

— И перебил их человек, — сказал я Глориане. — Потому страшнее зверя, чем человек нет, если он зверь.

Она фыркнула, мужчины не должны умничать, повернулась к подругам.

— Аня, Катарина! Нужно разделать…

Я перебил:

— Не сейчас! Нас уже заметили квинканы…

Глориана поморщилась.

— А попонятнее?

Голос был полон подозрения, ещё долго не простит мне баубеллюма, я отметил смиренно:

— Это крокодилы. Только сухопутные. Как морские свинки, что и не морские, и не свинки.

Она нахмурилась, переспросила:

— Вараны?

— Нет, крокодилы. И покрупнее, по семь-десять саженей в длину, и бегают быстрее скаковых коней. Лучше попасться в пасть речным крокодилам, те не кусают даже, а утаскивают в воду и там красиво топят, но зубы квинканов устроены иначе, сразу рассекают добычу на куски и неизящные ломтики… Жывотныя, что с них возьмешь, никакой эстетики.

Она зябко повела плечами, но постаралась, чтобы я не заметил этого инстинктивного движения.

— Не убежать?

— Да, — сказал я печально, — никак. Правда, их перебили наши дикие предки, когда ещё даже огнём не научились пользоваться, но сравнимся ли мы с доблестью тех, кто нас породил? Горит ли в наших сердцах та ярость, что стерла с лица земли как этих квинканов, пещерных гиен и пещерных львов, так и мамонтов, вифлейских стрекоз, киви-киви и птицу мараллу?

Не дожидаясь ответа, я пособирал с гиен мои топорики, они бесценны, всякий раз заказываю всё тяжелее и толще, так убойная мощь возрастает, а для меня по весу всё равно что щепки.

Квинканов трое, два могучих самца и самка помельче. Самцы коллективной охоты не знают, потому даже вдвоем ухитрялись мешать друг другу, а я, всадив в каждого по три топорика, быстро и, рисуясь перед женщинами, добил мечом.

Самку поразили суфражистки, я впервые увидел как точно бьёт Дроссельмейер, не так мощно, как Глориана, но математически верно, Иоланта использовала магию воздуха, Анна и Катарина швыряли слабенькие огненные шарики, которые зверюка даже не замечала.

Наконец ружья заряжены у всех, кроме меня, такого отважного и безбашенного, взоры обратились ко мне, я сказал с облегчением:

— Успели!.. Через сто шагов наткнемся на дейнозухов, это вот, как вы и хотели страстно, настоящие крокодилы. Правда, в пять раз крупнее и быстрее обычных. Но зато не рвут вас, как отвратительные квинканы, вы же видели какие у них зубищи?.. Эти хватают вас и красиво тянут под воду, там аккуратно топят, а уже затем начинают медленно и неспешно вас кушать… Хотя при их размерах слово «аккуратно» не совсем… Вы же видели, как ест наш великий баснописец Крылов? И все потому, что самый толстый в Петербурге!

Глориана, с уже позеленевшим лицом, прервала зло:

— Хватит!.. Мне отсюда плохо видно, в самом деле такие огромные?

— Десять саженей в длину, — сообщил я, — и десять тонн, если попробовать взять на ручки. Но есть особи и крупнее, вон слева, и вон та, что сейчас как-то странно смотрит на нас…

Она невольно отступила на шаг, а её суфражистки выставили винтовки перед собой и уже приготовились стрелять.

— Подпустите ближе, — посоветовал я. — Или подойдите ближе. Иначе пули не пробьют шкуру.

— Там не шкура, — огрызнулась Дроссельмейер, — а плитки, как у черепахи!.. Сам подходи, а то нам как-то некомфортно, они некрасивые!

Я хмыкнул, если красивая женщина велит, надо идти. Я-то знаю, что при всей их стремительной скорости, я убежать сумею. Как от женщин, так и от дейнозухов.

Приблизившись на расстояние броска, засадил одной твари топориком в лоб, там самая крепкая плита, а под нею лобная кость толщиной в ладонь.

Монстр обиделся, утробно взревел так, что вселенная вздрогнула, резво метнулся в мою сторону, разбрасывая песок в стороны.

— Мата, — сказал я мысленно, — давай!

Суфражистки вскинули винтовальные фузеи, дружно грянул залп. На этот раз не били в одного бедного зверя, а распределились, как я и велел, и пять монстров остановились, получив мощные удары в морды, у троих даже отлетели щитки, и брызнула зелёная кровь.

Я проследил что там, в зарослях, всё в порядке, в нашу сторону ринулись всего шестеро могучих тварей, под лапами которых подрагивает земля.

Скорость их всё замедлялась, ну как же получить в лоб таким мощным зарядом свинца и железа, суфражистки отбросили ружья и начали хреначить ледяными иглами, огнём, воздушными кулаками, а когда выдохлись, ухватились за мечи.

Успевают девочки, успевают. Правда, то одну, то другую сбивают с ног, но у всех самые лучшие доспехи и защитные амулеты, снова вскакивают, рубят, закусив губы и вытаращив глаза, тоже интересно, мы щуримся, а они таращатся,

Я только подстраховывал то там, то здесь, но дерутся сами, хотя звери просто чудовищные, но, к счастью, очень медленные, не такие, какими я всех пугал…

Мата Хари пронеслась низко в стелс-режиме, я рассмотрел поблёскивающий металлом распылитель высокого давления, из которого каждый монстр в момент атаки на меня получил струю усыпляющего газа в дыхалку.

Заснуть не заснули, но двигаются медленно, промахиваются, суфражисток сбивают с ног и топчут не по своему уму, а по дури последних, но дерутся барышни яростно, захекались, но поднимаются и рубят, рубят, рубят…

Когда остались два дейнозуха, уже все ощутили азарт победы, и хотя уже сами шатаются от богатырских замахов и вдруг ставшими тяжёленными мечей, но рубят и рубят, пока сами не попадали на застывших и жутко изрубленных чудовищ.

— Какие же, — сказал я с чувством, — даже не ожидал!.. Барышни, вы — звери!.. Вас пусти впятером в Египет, вы его отвоюете для фараона!

Дроссельмейер бросила на меня подозрительный взгляд, грудь ходит ходуном, едва сумела выдавить:

— А ты… что-то… даже не запыхался!

— Несмелому и встать было негде, — сказал я виновато. — Вы так лупили бедных ящериц… Так, вижу, амулеты почти все на нуле. Достанется вам от родителей! Самые мощные — одноразовые?.. Ладно, выходим?

Анна и Катарина отыскали уже на самом краю этих зарослей неведомые растения, в которых странным образом накапливается магия, это открытие для науки, а также возможность создать новые очень мощные лекарства, обе собирали траву, пихали в мешки, совершенно забыв, что находятся на берегу реки, где кишмя кишат дейнозухи.

Мне их энтузиазм нравился, действительно важным делом заняты, медицину двигают, потому не спешил заставлять их убираться, просто следил, чтобы какой крокодил не подошел нечаянно слишком близко.

Отличие этих речных крокодилов от сухопутных, что у них лапы по бокам, то есть, вчерашние плавники, потому бегают не быстро, на бегу пузом трутся о землю, а квинканы уже отвыкли от воды, лапы у них не по бокам, а внизу, пузом о землю не трутся, а сам бег у них втрое быстрее.