В угоне. Подлинная история GTA - Страница 4

С книгой Уилльяма Бакли[5] под мышкой Томпсон, как и его одноклассник Эл Гор, поступил на юридический факультет университета Вандербилт. Однако ему больше нравилось играть в гольф, чем ходить на занятия, и, несмотря на членство в обществе «Фи бета каппа», Томпсон завалил экзамены. В подавленном состоянии духа он отправился в Майами, и тут один приятель позвал его за компанию на церковную службу. Все прихожане были в шортах и футболках, и Томпсон сразу ощутил себя как дома и стал новообращенным. Перед пересдачей экзамена он усердно молился, и когда ему действительно удалось восстановиться в университете, воспринял это как божье благословение на крестовый поход во имя нравственности.

В 1987-м, услышав по радио местного шок-жокея, Томпсон засел за юридические книги. После долгих поисков он обнаружил малоизвестный в то время факт: Федеральная комиссия по коммуникациям имеет право изымать непристойные передачи из эфира, а эта радиостанция нарушает многие стандарты. Томпсон проявил столько рвения, посылая жалобы в ФКК, что обозленный шок-жокей назвал в эфире его имя и номер телефона. На Томпсона посыпались угрозы и ложные заказы пиццы, а потом подключилась местная пресса и мгновенно превратила его в главного защитника прав потребителей в Майами.

Невозмутимый, хладнокровный, но острый на язык Томпсон ловко играл свою роль, отправляя жалобы корпоративным спонсорам, пока рекламодатели один за другим не начали сливаться из эфира. И хотя радиостанция подала против него иск, Томпсон в суде выиграл право продолжать давить на ее спонсоров и ФКК согласно первой поправке[6]. Его усилия окупились сторицей: ФКК оштрафовала радиостанцию, где трудился злосчастный шок-жокей, за непристойные высказывания, что стало первым подобным прецедентом. Томпсон воспринял свою победу как очередное благословение. «Люди Божьи сражаются вместе со мной своими молитвами», – писал он позже в мемуарах.

Однако противников у борца за нравственность тоже было достаточно. Основываясь на утверждении радиостанции, что Томпсон одержим порнографией, Адвокатская коллегия Флориды обратилась в Верховный суд с просьбой проверить, насколько Джек вменяем. Под угрозой потери адвокатской лицензии Томпсон прошел психиатрическую экспертизу, которая показала, что он «просто юрист и гражданин, в меру воодушевленный своей активной христианской позицией». Как Томпсон любил позднее шутить: «Я единственный официально вменяемый юрист во всей Флориде».

Вдохновленный первым успехом, Томпсон стал завязывать более масштабные битвы. Он выступил в качестве обвинителя против Дженет Рино, прокурора округа Дэйд, обязав ее публично заявить о своей нетрадиционной ориентации, а затем, обвинив рэп-группу 2 Live Crew за их альбом «As Nasty as They Wanna Be» в непристойном поведении, прославился на всю страну. Впрочем, продажи записи благодаря скандалу только увеличивались, и лидер группы Лютер Кэмпбелл на протяжении всего суда покатывался со смеху.

Так Томпсон оказался рядом с Чарлтоном Хестоном на собрании акционеров по поводу «Убийцы копов». Выйдя на сцену после Хестона, адвокат, несмотря на недовольство собравшихся, громогласно объявил, что «„Time-Warner“ явно учит людей, особенно молодежь, убивать. И однажды компания заплатит за это огромную цену».

Затем Томпсон вернулся в Майами, где у него родился первенец, которого они с женой назвали Джон Дэниел Пис. Спустя три недели, 24 августа 1992-го налетел ураган «Эндрю». Когда окна задрожали и небо расчертили молнии, Томпсон, напялив маску для подводного плавания, изо всех сил уперся руками в стеклянные двери и крепко держал их, чтобы они не лопнуло. Позади него стояла жена с укутанным в одеяло маленьким Джонни. Томпсон откровенно наслаждался библейским образом и сравнивал его с собственной битвой против «человеческого урагана» рэперов, порнографов и шок-жокеев.

Он пережил шторм – и выиграл битву против Ice-T, которого вскоре выкинули с «Time-Warner». Американский союз защиты гражданских свобод в 1992-м назвал Томпсона одним из «цензоров года», чем тот необыкновенно гордился. «Люди с лодки шоу-бизнеса смеялись над другими судами, – позже писал он. – А я взял штурвал корабля приличий и протаранил их лодку, показав, что время пустых разговоров о развращенности поп-культуры миновало. Наступило время действий… Время выиграть эту войну культур».

– Давай, давай, давай, давай, слушай и тусуйся!

Сэм Хаузер смотрел в улыбающиеся лица пятерых симпатичных белых парней, поющих со сцены эти строки. Группа называлась Take That: популярный бойз-бэнд из Манчестера, британский ответ New Kids on the Block. Сэм теперь работал видеопродюсером на «BMG Entertainment» и снимал для группы клип на их первый хит «Take That & Party». Для паренька, который вырос на криминальных фильмах и хип-хопе, сложно найти что-то более далекое от его мятежных пристрастий: в клипе слащавые мальчики отплясывали брейк-данс, братались и плескались в джакузи. Но все-таки это была работа – творческая деятельность, которая позволяла Сэму исполнить его мечту о причастности к музыкальной индустрии.

В 1992-м Сэм успешно пересдал экзамены на аттестат и поступил в Лондонский университет. Между занятиями он подрабатывал в офисе «BMG» на Фуллхэм-Хай-стрит. После того судьбоносного ланча в Нью-Йорке Сэма взяли стажером в отдел корреспонденции «BMG», и он отнесся к работе серьезно, хотя досталось она ему благодаря хамской реплике. Впрочем, таков был его стиль: ради достижения цели Сэм не боясля рисковать всем и выводить людей из себя. «Я получил первую должность, оскорбив за обедом генерального директора», – позже вспоминал он.

Но теперь Сэм уже глядел в другую сторону: на Интернет. Хотя Всемирная паутина была еще не очень популярна, парень видел перспективы перенесения «DIY»-маркетинга «DefJam» в цифровую область. Он убедил боссов «BMG», что лучшим способом продвижения нового альбома Энни Леннокс будет неслыханный на тот момент онлайн-сайт. Они согласились, и Сэм взялся за работу. Когда клип «Diva» достиг первой строчки британского чарта, стало ясно, что молодой бунтарь прав.

Вскоре «BMG» всколыхнула индустрию, объединившись с небольшим CD-ROM стартапом из Лос-Анджелеса, создав, по словам «Los Angeles Times», «первый интерактивный музыкальный лейбл». Новое отделение «BMG Interactive» видело будущее не только в музыкальных дисках, но и в более близкой сердцу Сэма среде – видеоиграх.

В 1994-м игровая индустрия принесла рекордные семь миллиардов долларов и готовилась увеличить эту сумму до девяти миллиардов к 1996 году. Но в культурном плане игры находились на распутье: в этом секторе развлечений происходили радикальные изменения, которые разжигали дебаты о будущем игр и об их влиянии на пользователей. Началом послужил выход «Mortal Kombat», домашней версии популярной игровой консоли, которая обилием крови и жестокостью вывела интерактивное насилие на новый уровень.

В сравнении с невинными хитами вроде симулятора строительства города «SimCity 2000» или «Super Mario Brothers All-Stars» от «Nintendo», «Mortal Kombat» шокировала родителей и политиков, которые по-прежнему полагали, что видеоигры предназначены только для детей. Тот факт, что кровавая версия игры для «Sega Genesis» продавалась в три раза лучше семейного варианта для «Nintendo Entertainment Sys tem», нервировал обеспокоенную общественность еще больше.

Паника вокруг «Mortal Kombat» достигла апогея 9 декабря 1993 года, когда сенатор от демократов Джозеф Либерман провел первые федеральные слушания по поводу угрозы, которую видеоигры несут детям. Если в 1950-х поборники культуры сражались с комиксами и рок-музыкой, а в 1980-х – с «Dungeons & Dragons» и хеви-металом, то теперь они перенесли свои битвы на более современное поле. Дело было не только в содержании игр, но и в совершенствовании технологий, которые обеспечивали все б[о]льшую реалистичность.