В тени крыл Твоих укрой меня (СИ) - Страница 47
— Успокойся, — Чон схватил Мина сзади, удивляясь, как похудел его хён, — пожалуйста, не пугай их, — он кивнул на прижавшегося к Джину Тэхена.
— Гукки, — он вырвался из рук своего тонсена и ударил его кулаком по лицу, пока тот не опомнился, — он умрет, блядь, умрет, — Чонгук опять навалился на него всем телом и сжал руками, прижав всем весом к земле, куда они вместе завалились. Мин почувствовал на своем лице влагу, но его глаза были сухими.
Чонгук не хотел, чтобы все было так. Он понимал, что в этой игре не имел значимой роли, но ему тоже было обидно, он хотел, чтобы в его хёна все было хорошо, чтобы он не был в таком состоянии. Слезы сами по себе стекали по красивому лицу брюнета, и он утер их, второй рукой удерживая Мина.
— Хватит! — ясный голос Джуна раздался, словно гром средь белого дня, — никто не умрет, придурки, — он закатил глаза, — я врач, так что даже не смей тявкать в мою сторону, Мин, — он глубоко вздохнул и жестом попросил Гука и Юнги встать с пола, — ну как дети: один — королева драмы, второй — ее сынок.
— Что ты несешь? — Хосок вышел из транса и недоуменно уставился на друга, — Джун-хён, что за хуйня?
— Чимину сделали кесарево, но маленький омежка слишком крохотный, всего килограмм пятьсот, шансы не так уж малы, как тут новоиспеченный папаша орет, — он кивнул на севшего на полу Юнги, — Чимин в тяжелом, но стабильном состоянии, ему нужно очухаться, ведь тот придурок накачал его ядом через клубнику, — он выдохнул и обвел взглядом всех, — да выживет он, должен.
Намджун подошел к своему парню и кинул взгляд на обнимающихся Юнги и Чонгука, закатил глаза. Тэхен поставил голову на колени Джина, медленно переваривая информацию. Минуту спустя, он сполз с колен хёна и пошел в сторону своего альфы, сел возле него на пол и обнял со спины.
— Боже, что за погром? — медбрат прифигел от вида комнаты ожидания, и записал в блокнот внести стоимость стула и вазы в больничный счет Пак Чимина, — отец ребенка, пройдемте со мной, вы можете посмотреть на сына, он в отделении для детей, рожденных раньше срока. Ваш омега родился на пятьдесят дней раньше, но он крикливый такой, — медбрат улыбнулся и подождал, пока Юнги, на лице которого расцвела улыбка, встал и поплелся за ним.
Они прошли по длинному коридору, пока не остановились около неприметных белых дверей.
— Вот, оденьте, — он протянул альфе бахилы и халат, и тот поспешно их на себя напялил, недоверчиво поглядывая на медработника.
Огромное окно из стекла и множество небольших резервуаров для штучного поддержания жизни маленьких крошек. Таким отцовство предстало перед Мин Юнги. Он приставил руку к стеклу, положа ладонь ровно туда, куда указал медбрат. Такой микроскопичный, совершенно беззащитный ангелочек лежал там и ждал времени, когда родители его оттуда заберут, Юнги заулыбался, он тысячу раз переспросил в безопасности ли жизнь маленького комочка, на то получил тысячу утверждающих ответов.
— Хотите увидеть папу? — омега в синей форме отвлек Мина от разглядывания сына и указал на дверь, — он спит, но если хотите…
— Да, — Мин часто закивал, — пожалуйста, — он не мог нарадоваться своей удаче.
Они опять проделали тот же самый путь, только вместо того, чтобы зайти в знакомый зал, прошли мимо, направляясь к палатам. За дверью одной из них была жизнь Юнги. Его омега и его целый мир. Чимин был слишком бледный, он был похож на ангела. Белые волосы обрамляли лицо и светились, а небольшие пальчики сжимали во сне простынь. Он всегда так божественен.
— Я не заслужил тебя, — Мин поцеловал фаланги по одной, жалея, что все сложилось именно так, — я бы переписал нашу историю, но оставил бы только одно — нашего ребенка.
Он крепче сжал руку своего омеги и положил на переплетенные пальцы свою голову, забываясь в сладком сне, впервые за полгода ему снился яблочный сад, в котором он целовал своего истинного.
***
Потягушки — все, что нужно затекшему телу, вот только чья-то наглая рука сжимала и не давала выпрямить руки. Омега продрал глаза и увидел на краю кровати, около сплетенных ладоней, черную макушку. Сердце затрепетало, и блондин робко улыбнулся на недовольное бурчание сквозь сон. В палату вошел медбрат и, увидев, что омега очнулся, прошептал ему:
— Он от вас не отходит третий день, — он добродушно улыбнулся и добавил, что яд полностью вывели из организма.
Чимин вдруг встрепенулся, дернулся на кровати и спросил:
— Где мой ребенок? — его желто-карие глаза горели беспокойством, и медработник поспешил заверить его, что все в порядке. Коротко пересказав вес, рост и то, где ребенок, он увидел еще большее беспокойство.
— Успокойтесь, ему ничего не угрожает, вот, — он ткнул на спящего Юнги, — отец половину времени проводит у вас, половину у ребенка.
— Я могу его увидеть? — было страшно услышать отказ, но омега в форме лишь коротко кивнул, приятно улыбаясь.
— Отдохните немного, а через часик я вас к нему поведу, хорошо? — он сменил капельницу и покинул палату.
Он выжил, не знает, как, но выжил, и ребенок в безопасности. Что еще может быть важнее. Чимин засмотрелся на волосы Юнги и поднял руку, чтобы их погладить, когда услышал голос, которого ему так не хватало целых полгода.
— Я люблю тебя, котенок, — Юнги поднял голову и уставился сонными угольными глазами прямо в душу.
— Чего же ты, — Чим отвел взгляд, — тогда сбежал? — последнее слово получилось шепотом и омега посмотрел на потолок, не желая опускать глаза на своего альфу.
— Чимин-а, я болен, это генетика, курение и метастазы в легких, — он сильно сжал пальчики омеги, — рак легких, первая стадия, опухоль три сантиметра. Звучит, как приговор? — он неуверенно пожал плечами и утер глаза Чимина.
— Нет, — он резко крутил головой в стороны, — не ты, не с тобой такое.
— Это время я был в Германии, они применяли комбинированное лечение, современные технологии и хирургию. Опухоль вырезали, я был облучен, как только возможно. Сейчас ремиссия, но в любой момент я могу закашляться кровью, — он не прекращал поглаживать костяшки пальцев омежки, продолжая лежать так еще полчаса.
Вдруг, поднявшись, Мин потянулся к небольшому пакету, стоящему на тумбе около больничной койки.
— Джини приготовил суп, хочешь? — он потряс термосом и, увидев неуверенный кивок омеги, направился в коридор, чтобы попросить у медбрата тарелочку.
Вернувшись через три минуты, Юнги вылил содержимое термоса в небольшую мисочку и принялся кормить Чимина, не обращая внимания на протесты, а потом улыбку омеги.
Прижимать к себе Чимина, смотреть вместе на меленький комочек, целовать сухие пухлые губы и гладить выкрашенные волосы. Кажется, больше ничего для счастья и не надо.
— Выйдешь за меня? — не было ни кольца, ни свидетелей, лишь окно, маленький комочек и двое, которым больше никого и не надо.
***
— Я тоже хочу ребенка, — голос альфы раздался в коридоре квартиры и Джин замер, так и не разувшись. Он отпустил шнурки и медленно разогнулся, поворачиваясь к Намджуну, смотря на него удивленно и слегка шокировано.
— Мне двадцать восемь, — Намджун медленно наступал, видимо, решив, что забрасывать аргументами — лучший метод добиться своего.
— Я врач и неплохо зарабатываю, — он поиграл бровями и уверенно надвигался на своего омегу.
— От меня будут красивые дети, — словил Джина в объятья и держал его, не поддаваясь недовольному омежке, — а следующая течка у тебя должна быть сейчас, вот только ты наглотался подавителей? — он заметил бегающий взгляд и уже серьезно спросил: — ты хочешь детей?
— Я хочу, но мне нужно учиться, еще остался целый курс, — он жалостливо отвел глазки и драматично вздохнул.
— Переведешься на заочное отделение, солнышко, — он хищно улыбнулся и громко шлепнул омегу по попе, вызвав невольный стон.
Намджун закинул брюнета себе на плечи, направился прямиком в спальню, поглаживая по дороге худенькие бедра своего омежки. Альфа, не церемонясь, опустил его на кровать, бросив взгляд на длинные ноги и красивую фигуру. Стянув с себя рубашку, русоволосый медленно опустился на омегу, прижимая его всем телом, отрезая пути к отступлению и медленно подбираясь к желанной шее.