В стране троллей. Кто есть кто в норвежском фольклоре - Страница 31

Но иногда естественный ход событий меняется. Преступле­ние или нелепая случайность ломают заведённый порядок, и тоска по усопшему превращается в страх. Иногда мёртвые возвращаются.

Пришельцы с того света могут выглядеть по-разному и раз­ного искать в мире живых. Но встречи с ними опасны для живущих — на том, кто не может найти себе покоя в царстве мёртвых, лежит какое-то проклятие, и любому, кто с ним столкнётся, добра это не пред­вещает. Бродячим покойником человека делает «неправильная», «плохая» смерть, будь то гибель некрещёного младенца, подлое убий­ство, жертва которого оставлена без честных похорон в освящённой земле кладбища, наложение на себя рук или смерть от загадочной болезни. Несправедливо оборвавшаяся жизнь словно продолжается «по ту сторону» — пока не будет выполнено некое условие или, если причиной посмертной участи стало преступление, совершённое са­мим человеком, пока душа не искупит свой грех. Иные духи напрямую обращаются к человеку, моля его о помощи, иные видят в нём свою жертву, а о целях некоторых никому и вовсе не известно.

Норвежцы называют духов, непонятно зачем явившихся в мир живых, — скрёмт (skrømt). Невидимые, они блуждают среди людей, почти ничем не выдавая своего присутствия, — и только зве­ри могут их почуять и узнать.

Пастухи рассказывали, как иногда стадо овец останавливалось и не двигалось с места, хотя для этого не было ни­каких причин, но собака чувствовала что-то неладное и начинала с лаем носиться вокруг стада. Кнут Лиен из Йерхинна как-то шёл по старой Королевской дороге, и вдруг его пёс почему-то забеспоко­ился и заскулил. Вскоре Кнут услышал отдалённый звон колоколь­чиков, похожих на те, которые бывают на конской сбруе, но на до­роге не было никого, кроме самого Кнута и его собаки.

Единственный способ увидеть скрёмт — это «позаимство­вать» у животного его зрение. Существует и фольклорный рецепт, позволяющий это сделать.

Некий Сивер и его отец рубили дрова в Нурмарке, около Маттисплассена. Как-то ночью, когда они уже поели и легли спать, их разбудил яростный лай — их собака металась так, как будто в дом проник посторонний.

Они вышли во двор и услышали у калитки чьи-то шаги, но вокруг было пусто. Отец Сивера сказал: «Собака видит то, что мы не видим. Я слышал от одного парня из Ромерике, что надо прикос­нуться к глазам собаки, а затем к своим, и тогда мы сможем увидеть всё, что видит она».

Так они и сделали, и увидели четверых странно одетых муж­чин с копьями в руках, а собака бросалась на них и лаяла изо всех сил.

В русском фольклоре собака не просто чувствует мертвеца, но и может его отпугнуть.

А у японцев есть интересная легенда о слепом музыканте, который дол­жен был играть для невидимых призраков, хотевших забрать его душу. Чтобы спасти несчастного, священник покрыл его тело особыми иерогли­фами, забыв, однако, про уши. Когда на следующий день призраки поя­вились снова, они увидели лишь его инструмент и уши (не защищённые иероглифами). Призраки оторвали бедняге уши и исчезли. Таким обра­зом душа и жизнь музыканта были спасены.

Чем закончилось это происшествие, история умалчивает, но ни в одной быличке о невидимых призраках не рассказывается о том, что скрёмт умышленно вредил человеку. Остальные живые мертвецы далеко не так безобидны.

Йенгангер (gjenganger) значит «приходящий снова». Так в норвежском фольклоре зовутся умершие, вернувшиеся в мир живых, приняв обличие, которое имели до гибели, — привидения. Они почти всегда появляются с какой-то особой целью — как правило, довершить то, что не успели, вернуть долги или наказать врагов. Иногда их цель — помочь, предупредить или дать совет. Так бывает, хоть и очень редко.

Один крестьянин из Ромерике столкнулся с привидением по дороге на соседний хутор, у опасного горного обры­ва: всадник на белом коне появился невесть откуда, бешено про­мчался мимо, а у самого края пропасти бесследно исчез. Сколько крестьянин ни пытался спуститься с этого обрыва — не мог заста­вить свою лошадь даже попытаться справиться с препятствием.

Тогда он развернулся и отправился домой, поняв, что всадник — привидение человека, когда-то погибшего, сорвавшегося с утёса, — являлся предупредить его об опасности.

Йенгангеров чаще всего встречают неподалёку от места их кончины. Жертвы убийц, например, являлись возле могил или там, где погибли, поджидая виновника своей смерти, чтобы отомстить. По поверьям, их белые фигуры часто пугали людей, забредших на кладбище после наступления темноты. Те, кого обезглавили, говорит предание, блуждают вокруг места казни, держа под мышкой собственную голову. Но могут они приходить и в людские дома. Со­баки узнают их и воют. Привидения дышат за дверью, задувают свечи, стонут на лестницах, а иногда щиплют по ночам тех, кто им неугоден, — синяки, неизвестно откуда взявшиеся поутру, в нор­вежских поверьях именовались «пятнами покойника». Говорили, что мертвецы всегда найдут свой путь в темноте.

Т. Киттельсен. Мертвецы. 1891 - 1894

Один из способов отвадить гостя с того света — спросить его напрямую, что ему нужно от живых. Иной раз привидению дос­таточно было получить какую-то важную для него мелочь, чтобы упокоиться с миром.

Обычно считалось, что после смерти человек несёт наказание за зло, со­вершённое на земле. Древние египтяне верили, что призраки должны пройти через множество испытаний, прежде чем они смогут узнать о своей участи в подземном мире. В греческой мифологии они бродят по Царству мёртвых, пока Харон не перевезёт их на лодке через реку Ахе­рон. В Японии считали, что человек, совершивший при жизни гнусные де­ла, после смерти становился йикининки — призраком, пожирающим мертвецов. Освободиться от проклятия можно было, лишь упросив свя­щенника прочесть молитву или исповедовать духа.

Ханс Ларсен из Карлсёй как-то почувствовал себя так плохо, что ему пришлось лечь в больницу в Трумсё. В углу его палаты на крючке висели брюки, оставшиеся от предыдущего пациента.

Однажды вечером в комнату зашёл человек. Он был высо­кий, с тёмной бородой и в чёрной куртке. Собственно говоря, Ларсен не был уверен, что он вошёл в комнату, потому что ему показалось, что незнакомец просто появился ниоткуда. Человек подошёл к крюч­ку в углу и взял оттуда брюки, как будто хотел забрать их с собой.

Ларсен испугался и сказал: «О Боже мой!» Внезапно че­ловек исчез, словно провалился под землю.

Когда к Ларсену пришла медсестра, он всё ей рассказал. «Не может быть, — сказала она, — человек, которого вы описали, умер две недели назад. И я не могу поверить, что он мог вернуться за такой ерундой!»

В Японии существует легенда о духе молодой девушки, умершей вскоре после свадьбы и начавшей появляться в доме. Она выглядела так же, как и при жизни, и появлялась всегда в одном и том же месте, над сундуком со своими нарядами. Свекровь предложила отдать вещи в храм. Когда де­вушка появилась перед священником, он спросил её, чего она хочет. Оказалось, что она не может обрести покой из-за любовного письма, хранившегося в сундуке. Когда воля покойной была исполнена и письма были сожжены, она перестала тревожить живых. Только священник про­чёл её письмо и унёс его тайну с собой в могилу...

Никакое оружие не властно причинить вред призраку. Как и с любой нечистью, с ожившими мертвецами можно справить­ся при помощи заклинаний; а чем глубже в народные верования проникало христианство, тем чаще появлялись истории о том, как йенгангеры исчезали при виде креста или заслышав молитву.

Много поверий и похоронных ритуалов связано с преду­преждением превращения обыкновенного умершего в привидение. Обязательно сжигали солому, на которой лежал покойник. Сжигали все, на чем могли остаться следы умершего, — выпавшие воло­сы, ногти, кровь. Они давали подземным силам власть над мертве­цом, ведь по законам архаического сознания часть неразрывно связана с целым.