В стране насекомых. Записки и зарисовки энтомолога и художника - Страница 1

Мне давно хотелось рассказать о том, как охранять в природе и держать дома или в живом уголке некоторых насекомых, таинственные и чудесные дела которых неизвестны большинству из нас, хотя эти существа живут рядом с нами; о работе художника анималиста, работающего с насекомыми, которых так трудно и в то же время так интересно рисовать; о пользе, приносимой многими полезными насекомыми; о новой и широкодоступной форме охраны природы — микрозаповедниках для мелких организмов.

Лабораторные и полевые наблюдения легли в основу научных статей (но, увы, их читают лишь немногие специалисты и в них не место своим впечатлениям); к этому следует прибавить несколько дневников. И то, и другое постепенно превращалось в рассказы о насекомых и природе.

Наброски и этюды, сделанные карандашом и красками во время наблюдений за насекомыми, иллюстрации к энтомологическим книгам послужили основанием для создания живописно графических серий «Полезные насекомые» и «Обитатели энтомологических заповедников», экспонировавшихся на нескольких выставках.

Рассказы о шестиногих моих любимцах и художественные изображения их и соединились в этой книге. Если после знакомства с ее героями кто то из читателей заинтересуется жизнью насекомых и населенных ими лужаек, начнет осознавать сложность взаимоотношений в живом мире и задумается над тем, не создать ли в местах, где он живет, школьный, совхозный или колхозный микрозаповедник для охраны хотя бы малой частицы этого мира, буду считать, что время на работу с этой книжкой (и на все то, что ей предшествовало) потрачено не зря.

Через мою рабочую комнату протянута от стены к стене тонкая бечевка. Сразу ее можно и не заметить, тем более что она светлая и протянута высоко, под самым потолком. Но если вы побываете у меня в гостях, я непременно предложу обратить внимание на этот шнурок и пристально к нему приглядеться. Тогда вы увидите, как по бечевке быстро движутся в обе стороны короткие, меньше полусантиметра, темные штрихи, как бы импульсы. Расстояния между ними различны: временами почти вся веревочка бела, лишь две три черные полоски равномерно перемещаются по ней, иногда же несколько таких черточек импульсов придвинуты вплотную друг к другу и бегут по канатику.

До потолка довольно высоко, и вы, конечно, не сумеете как следует разглядеть бегущие штрихи. Тогда я посоветую проследить взглядом, куда ведет бечевка. Вот она дошла почти до стенки и, подвешенная к легонькому блестящему устройству, круто повернула отвесно вниз вдоль стены к другому такому же серебристому приспособлению, сделанному из фольги, булавок и картона, будто на специальных изоляторах подвешен провод крохотной высоковольтной электролинии. И вот тут внизу вы увидите, что за странные темные «электроны» движутся по белому нитяному «проводнику».

Это… муравьи. Крохотные существа бегут по шпагату через всю комнату. Теперь уже вам кажется, будто малюсенькие темные вагончики едут по длинному длинному висячему мосту, переброшенному через пропасть. Надо ведь такое — муравьи! Обычные муравьи, от которых, если они заведутся в доме, не знаешь, как и избавиться, а вот в квартире этого чудака бегают, словно дрессированные, по веревочке.

Часть «канатной дороги» лазиусов.

Насекомых вообще я держу дома давно. Они для меня не просто питомцы. Это мои натурщики. Дело в том, что иногда мне приходится выполнять иллюстрации к книгам по энтомологии, так вот лучшая натура, особенно для рисунков к популярным книгам, это, по моему твердому убеждению, не засушенные экспонаты из коллекций, а живые насекомые с их бесконечно разнообразными повадками, позами, характерами, с их сказочно красивой окраской. Вот поэтому я все лето брожу по лесам, полям, зарисовывая и наблюдая своих маленьких натурщиков, а моя домашняя энтомологическая лаборатория (она же художественная мастерская) стала к тому же еще и миниатюрным зоопарком. Здесь, кроме мольбертов и микроскопов, расставлено и развешено повсюду множество садков, коробок и банок, где живут разнообразные представители удивительного мира шестиногих. Стрекочет сверчок, вечерами оглушительно звенят кузнечики (этот кузнечичий хор уже прославился на весь наш дом), басовито гудят красавцы шмели, возвращаясь с улицы со взятком. Для них в окнах проделаны дырочки летки, а здесь в комнате устроены шмелиные гнезда, над которыми я тоже веду наблюдения.

Муравьи — трудолюбивые, многочисленные и загадочные жители нашей планеты — уже давно стали моими добрыми друзьями. Здесь на столе жилища нескольких видов муравьев. Тут и громадные кампонотусы, и рыжие кусачие Формика руфа (рыжий лесной муравей), и скрытные, боязливые Формика фуска. Для каждого вида — жилище особой конструкции, сообразно природным привычкам и обычаям муравьев. Блестящие неторопливые муравьи Лазиус фулигинозус ползут темной ленточкой по бумажной спиральной дороге. Проползут пять витков — и на самом верху, у мисочки с медом. В природе фулигинозусы любят ходить такими же вот узкими колоннами по длинным, но очень постоянным маршрутам. Крохотные мирмики живут в замкнутом, закрытом со всех сторон стеклом муравейнике. Им нельзя доверять, этим крошкам: малейшая щелочка — выползут, разбредутся по комнатам, достанется тогда и коллекциям, и живым шестиногим квартирантам, и самому хозяину.

Эти же, что бегут по веревочке через комнату, зовутся по научному Лазиус нигер (черный садовый муравей). Многим из вас он, вероятно, хорошо знаком. С вечера вы ровно подмели дорожку в палисаднике, аккуратно присыпали ее свежим песком, а наутро обнаруживаете, что кто то испортил работу: там и сям чернеют пологие земляные холмики кружочки с кратерообразным отверстием посередине. Это и есть гнезда муравья Лазиус нигер.

Еще несколько примет нашего героя. Небольшие, в длину 3,5–4,5 миллиметра (рыжий лесной муравей почти вдвое больше). Темно бурое, почти черное тело со слабым, слегка шелковистым блеском. Быстрая походка, семенящая, но очень ровная; когда муравей бежит, кажется, что он едет (похожие на лазиусов мир мики, многие из них такого же размера, не бегут, а именно ползут, припадая телом к земле, лазиусы же заметно приподымают туловище на ногах). Брюшко всегда значительно больше головы (у мирмик голова и брюшко примерно одинаковые и все тело поуже, так что муравей напоминает маленькую блестящую гантельку). Различать виды и семейства муравьев могут лишь немногие специалисты — ученые мирмекологи, досконально изучающие этих интереснейших насекомых.

Муравья редко встретишь одного, чаще всего их видишь целой компанией: на работах по благоустройству гнезда, разведках, заготовках пищи. Лишь немногие муравьи средней и северной полосы столь вездесущи, как Лазиус нигер. Где он только не устраивает гнезд! И в земле, и в старых пнях, и в болотных кочках, и даже в щелях стен и трещинах асфальта. Семьи этих муравьев удивительно живучи. За долгие зимние месяцы подземное жилище промерзает насквозь, земля трескается от морозов, во время весенней распутицы не одну неделю над обиталищем едва оттаявших муравьишек стоит слой воды. Но вот подсохла грязь, зазеленели первые робкие былинки, и закопошились под весенним солнцем крохотные шестиногие создания: это идет капитальный ремонт и срочная реконструкция размытых и зачастую раздавленных муравьиных жилищ. Мирмекологи установили, что поселения рыжего лесного муравья почти полностью уничтожены в радиусе 20 километров от Москвы туристами, продавцами муравьиных яиц.