В Стране Бабушки Куклы, или Дом с волшебными окнами - Страница 10

— Булька! — крикнул Серёжа.

— Как тебе не стыдно! — огорчённо сказала Таня. — Извините его, пожалуйста! — обратилась она к принцу.

Тот стоял у окна, дрожа. Лицо его было уже не розового, а какого-то зеленоватого цвета.

— Ничего, ничего, не расстраивайтесь, — приторно процедил он и снова обернулся к окну.

— Я думала, он больше огорчится, — удивлённо шепнула Серёже Таня.

— Идём скорей! — вдруг сказал Серёжа, хватая Таню за руку. — Я заметил сейчас, что он подал кому-то знак в окно.

Дети бросились к двери.

— Не извольте беспокоиться! — захихикал вдруг Фарфоровый Принц. — Дверь заперлась, как только вы вошли сюда. Это секретный замок.

И он захихикал ещё громче.

— Булька, прыгай в окно, — крикнул Серёжа, — и мчись к нашим! Засада!

— Не пущу! — завизжал Фарфоровый Принц, но Булька уже перескочил через его голову.

За окном послышалась суматоха, удары, чьи-то проклятия…

Потом всё стихло.

— Ускакал! — сказал Серёжа. — Таня, дай мне руку и ничего не бойся. Сейчас они придут сюда.

Сейчас же послышался гулкий топот многих ног. Дом окружали со всех сторон.

— Серёжа! — сказала Таня.

Серёжа обернулся.

— Танечка, — сказал он нежно, — Танюша, милая… (Никогда ещё брат не называл её так.) Танюша, только не унижай себя перед ними, не плачь, они всё равно не сжалятся.

— Серёжа, а мама? Нет, нет, я уже ничего… Только ты крепче держи меня за руку.

Гулкие шаги приблизились к дому, и дверь медленно начала открываться. Дети невольно прижались друг к другу.

Одутловатое лицо с оловянными глазами показалось в дверях.

— Генерал! — восторженно взвизгнул Фарфоровый Принц. — Наконец-то!

— Обыскать! — глухо сказал Оловянный Генерал, не глядя на принца, и в комнату вошли, стуча сапогами и как-то странно переставляя ноги, оловянные солдаты во главе с оловянным офицером.

Они грубо обшарили Серёжу, Таню и Плюшкина.

— Найдено оружие! — щёлкнув шпорами, доложил оловянный офицер, подавая Оловянному Генералу Серёжин перочинный ножик.

— Но ведь это простой перочинный нож! — сказал Серёжа.

Он заставил себя взглянуть прямо в лицо Оловянному Генералу, и ему показалось, что сердце его сжали железными тисками. Пустые оловянные глаза смотрели куда-то в пустоту позади Серёжи.

— Взять! — отчеканил глухой голос.

И сейчас же оловянные солдаты окружили Серёжу и Таню.

— Ведь мы же маленькие! Солдаты! Подумайте сами! — сказала Таня, обнимая испуганно прижавшегося к ней Плюшкина.

— Оловянные солдаты думать вовсе не должны, — сказал в пустоту глухой голос. — Эти дети виновны. Предать их суду.

Дети ожидали чего угодно, но то, что они увидели в следующую минуту, было так неожиданно, что даже Плюшкин вздрогнул и уставился на открытую дверь.

В дверь важно входил маленький человечек с огромной головой. При каждом его шаге голова качалась то вправо, то влево. За ним шёл ещё целый ряд человечков, но те, очевидно, были не такие важные, так как головы у них раскачивались совсем не так сильно.

— Суд идёт! — провозгласил фарфоровый мопс, сидевший всё время на шкафу, и странная процессия начала рассаживаться посреди зала.

— Мудрецы! Судите их строже! — взвизгнул фарфоровый Принц.

— Привести подсудимых! — тонким визгливым голоском откликнулся Главный Мудрец.

Двое человечков с раскачивающимися головами сейчас же стали около детей.

— Мы не подсудимые, — сказал Серёжа, — мы дети.

— Подсудимые дети! — визгливо крикнул Главный Мудрец. — У вас головы не раскачиваются, значит, вы не имеете права на отрицание. Право отрицать имеем только мы, мудрецы с раскачивающимися головами. Кто мудрее всех на свете? Тот, кто всё отрицает, а наши головы всё время отрицают всё на свете…

И Главный Мудрец так сильно закачал головой, что Серёжа подумал: «Сейчас она свалится с плеч!»

— Подсудимые дети, — продолжал Главный Мудрец, немного успокоившись, — почему вы стоите, взявшись за руки и прижавшись друг к другу?

— Потому что нам вместе не страшно, — сказала Таня. — Когда мы вместе, мы не боимся вас. Вместе всегда легче.

— И ты утверждаешь это? — насмешливо спросил Главный Мудрец, обращаясь к Серёже.

— Конечно, — ответил Серёжа.

— Первое преступление! — провозгласил Главный Мудрец. — Мудрецы! Эти дети утверждают, что на свете есть дружба. Так ли это, мудрецы?

Маленькие человечки сейчас же отрицательно закачали головами.

— Вы видите? — торжествующе взвизгнул Главный Мудрец. — Дружбы на свете нет! И за ваше первое преступление вы понесёте должное наказание.

— Отпустите нас, — сказала Таня. — Нас мама ждёт.

— Откуда ты знаешь, что твоя мама ждёт вас? — иронически улыбаясь, спросил второй мудрец.

— Потому что она любит нас, — сказала Таня, с удивлением глядя на мудрецов.

— И ты утверждаешь это? — взвизгнул Главный Мудрец, обращаясь к Серёже.

— Конечно, — ответил Серёжа.

— Второе преступление! — завизжал в восторге Главный Мудрец. — Мудрецы! Эти дети утверждают, что на свете есть любовь. Так ли это, мудрецы?

Маленькие человечки ещё сильнее закачали головами.

— Вы видите? — захихикал Главный Мудрец. — Любви на свете нет! И за своё легкомысленное утверждение вы понесёте должное наказание.

Таня взглянула на Серёжу. её немного удивляло, что Серёжа молчит и как-то странно смотрит на судей.

А Главный Мудрец ещё раз хихикнул и, снова обращаясь к Тане, сказал:

— Ну, что же ты ещё хочешь сказать в своё оправдание?

— Я не знаю, в чём мне оправдываться, — сказала Таня. — Я говорю всегда правду. Я говорю вам, что мама ждёт нас. Она ждёт нас в доме с серебряными окнами.

Наступило мгновенное молчание. Главный Мудрец, надувшись и покраснев, как индюк, силился что-то сказать, но не мог от негодования. Голова его болталась то вправо, то влево, как маятник, и у Тани даже зарябило в глазах от этого мельканья.

— Подсудимые дети! — наконец провизжал Главный Мудрец. — Милость фарфоровых мудрецов неистощима — мы даём вам право на одно отрицание. Вы имеете право раз в жизни воспользоваться им, но воспользуйтесь им умно. Мы требуем, чтобы вы сказали, что дома с серебряными окнами нет!..

— Он есть! — сказал Серёжа. — И мы в него войдём, хотя бы нам пришлось разбить руки об его двери.

— Довольно! — завизжал неожиданно Фарфоровый Принц. — Я не могу больше их слышать — они разобьют нас! Посадите их немедленно в крепость!

— Серёжа, я боюсь! — шепнула Таня, прижимаясь к брату.

— Не бойся, — сказал Серёжа громко. — Разве ты не видишь, что это только фарфоровые болванчики?

Детей вели по пустынной улице_: Дома глядели по-прежнему глухими стенами. По-прежнему все окна были закрыты.

А сзади детей слышался глухой топот. Это шли оловянные солдаты.