В сердце тьмы - Страница 97

Но Антонину это не волновало. Она просто хотела испугать малва, вывести их из строя. Она не сомневалась в своей способности разобраться с несколькими сотнями кшатриев. Ее гренадеры с пращами с легкостью отправляли гранаты дальше, чем малва. А ракетные желоба были слишком хрупкими и громоздкими одновременно, чтобы представлять угрозу в таком сражении.

Несмотря на свои уверенные заявления Маврикию, она по-настоящему беспокоилась, что огромная толпа бандитов с ипподрома все-таки сметет ее войско своим числом. Их сорок тысяч против менее чем тысячи гренадеров и катафрактов. А от гренадеров в рукопашной схватке мало толку.

Поэтому пока солдаты малва откашливались от пыли, попавшей им в легкие, Антонина занялась толпой.

Удар. Удар. Удар.

Три следующие партии гранат приземлились — сериями, с севера на юг — в первых рядах толпы. Когда пыль осела, сотни бандитов оказались разбросанными по каменным сиденьям. Умирающие, мертвые, раненые, оглушенные.

Толпа с визгом побежала. Умерли другие бандиты, растоптанные до смерти.

Ближайшие находились на северных секторах ипподрома. Антонина отправила туда две партии гранат. Масса людей была разорвана на куски. Выжившие сгрудились еще плотнее, отталкивая своих товарищей назад, назад. Назад к дальним выходам. Дюжины затоптали до смерти.

Кшатрии снова зашевелились. Небольшие группы солдат малва поднимали два ракетных желоба, которые только перевернулись, но не получили повреждений. Остальные бросали гранаты. Но без пращей эти гранаты приземлялись в центре ипподрома, не принося вреда.

Тем не менее…

Их нужно держать в страхе. Запугивать.

Антонина отправила еще одну партию гранат в кшатриев. Солдаты малва снова понесли относительно слабые потери. Но как и раньше им пришлось отступить за укрепления. Они не могли действовать.

Назад к толпе.

Удар. Удар. Удар.

Маврикий, стоявший в нескольких футах за Антониной, мрачно улыбнулся. Он ничего не сказал. Не было необходимости.

«Драка на ножах в кухне», — подумал он.

Первые из толпы, кто убежал с ипподрома, спаслись. Возможно, две тысячи, минус человек сто, которых затоптали, когда они пытались протиснуться сквозь северо-восточные ворота.

Остальные столкнулись с Велисарием.

Велисарий увидел, как Зеленые и Голубые выбегают с ипподрома, и тут же приказал половине пехотинцев выстроиться по обеим сторонам ворот.

— Пусть бегут сквозь строй, Гермоген, — сказал он. — Убей столько, сколько можешь — но ни в коем случае не нарушайте порядок построения.

— Большинство убежит, — запротестовал Гермоген. — Нам следует не выпускать их. Убить всех вонючих предателей.

Велисарий покачал головой.

— Нам не нужна такая кровавая бойня. Просто запугать группировки на следующие двадцать лет.

Он повернулся к Ирине, которая ехала рядом. Начальница шпионской сети хотела остаться с Феодорой, но Велисарий настоял, чтобы она с ним отправилась на ипподром. Теперь Феодора в безопасности. Их с Юстинианом в Гинекее охраняют стражники Феодоры, пятьсот пехотинцев Гермогена и большая часть катафрактов Ситтаса. В настоящий момент Ирина ничего не могла сделать для Феодоры, а Велисарию требовалась ее помощь.

— Ты можешь опознать лидеров группировок? — спросил он.

Ирина кивнула.

Велисарий свистнул и махнул Ситтасу. Полководец подъехал вместе с примерно сотней катафрактов, которые остались с ним.

Велисарий показал пальцем на пехотинцев, выстраивающихся по обеим сторонам ворот. Солдаты уже резали членов группировок, которые, шатаясь, шли сквозь их ряды. Бандиты, которым удавалось остаться вне радиуса действия мечей, были в безопасности. Но стараясь уклониться от угрожающих пехотинцев, толпа превращалась в плотный поток тел. В течение нескольких секунд затоптали очередную дюжину.

— Пропускай их, Ситтас, тех, кто пройдут сквозь строй. Кроме лидеров группировок. Я хочу, чтобы их убили или поймали. Ирина покажет их тебе.

Ситтас начал возражать против такого приказа. Как и Гермоген, он намеревался прикончить всю толпу.

— Делай, как я приказываю! — заорал Велисарий. И так же гневно посмотрел на Ситтаса, как тот смотрел на него. — Не будь идиотом, Ситтас! — Он показал на юго-восток. — У Антонины менее тысячи человек. Большинство из них — гренадеры, от которых мало толку в рукопашной. Если на них понесется эта огромная толпа, то их сметут.

Ситтас все еще смотрел гневно Велисарий рявкнул:

— Думай, Ситтас! Если мы поймаем толпу в капкан с этого конца, у них не будет выбора, кроме как направиться в другую сторону. Поэтому выпускай их здесь. Гермоген и его люди нагонят на них страху, а ты хватай лидеров. Этого достаточно.

— Он прав, Ситтас, — прошипела Ирина.

Ситтас выдохнул воздух.

— Знаю, — проворчал он. — Я просто… Черт побери предателей в любом случае.

Он развернул коня без дальнейших споров. Не прошло и минуты, как его катафракты уже выстраивались в линию на лошадях на расстоянии ста пятидесяти ярдов. К этому времени Гермоген и его пятьсот пехотинцев уже стояли по обе стороны ворот, половина на каждой. Люди расположились в трех футах друг от друга. Когда бандиты будут выбегать с ипподрома, им придется бежать сквозь строй пехотинцев почти в сотню ярдов. Затем их встретят катафракты на лошадях и в полном вооружении. Они врежутся в них, как поток воды в валун. Бандиты, которым удастся выжить после строя, смогут убежать, направляясь в любую сторону в проемы между последними пехотинцами и линией катафрактов Ситтаса. Но за это время их в свою очередь сможет рассмотреть Ирина — а стрелы катафрактов сделают свое дело.

Довольный Велисарий отвернулся. Некоторые из лидеров группировок убегут. Но немногие.

Он поскакал на юго-восток, под нависающей стеной ипподрома. Валентин, Анастасий и Менандр ехали рядом с ним. За ними следовала оставшаяся тысяча пехотинцев из армии Гермогена.

Велисарий развернулся в седле. Он увидел, как пехота поддерживает правильный боевой порядок. Они шли строем и были готовы перестроиться в шеренгу как только получат приказ.

«Ашот прав, — подумал он — Лучшая римская пехота со времен принципата»

Велисарий поехал быстрее.

«Спасибо, Гермоген. Ты, возможно, спас жизнь моей жене»

— Забудьте о ракетах! — закричал Балбан.

Группа кшатриев, которые пытались установить ракетный желоб, немедленно прекратила работу.

Балбан повернулся назад к трем своим заместителям. Четверо офицеров малва вместе с шестью лидерами группировок Голубых и Зеленых собрались в углу, под тяжелыми деревянными балками. В этом укрытии, защищенном с трех сторон, было очень душно. В небольшое пространство — не более пятидесяти квадратных футов — забились сотня кшатриев и, возможно, еще дюжина лидеров группировок. Оставшиеся кшатрии — те, кто еще оставались в живых, а их набралось более трехсот — скрючивались как можно ближе к защитным укреплениям. К счастью для них проклятые римские гренадеры все еще концентрировались на толпе.

Балбан уставился на сектора ипподрома. Они были заполнены людьми. Тысячами тысяч людей, причем вооруженных, и все они не приносили никакой пользы. По крайней мере половина из них, по его прикидкам, просто намеревалась убежать с ипподрома через северо-восточные ворота. Многие уже бросили оружие.

— Мы не можем победить в артиллерийской дуэли, — объявил он. — Наша единственная надежда — это совершить бросок через ипподром и задавить их количеством.

Все трое офицеров кшатриев кивнули сразу же.

— Большая часть римской силы — гренадеры, — сказал один из них. — Мы потеряем людей, пока бежим по беговой дорожке, но как только дело дойдет до рукопашной, мы их всех положим.

— Некоторые из них — катафракты! — запротестовал один из лидеров Голубых.

— Несколько сотен — самое большее! — рявкнул Балбан и показал пальцем на толпу на секторах. — У вас все еще по крайней мере десять тысяч человек! — заорал он. — Что лучше — использовать их или просто умереть здесь, как овцы на скотобойне?