В сердце тьмы - Страница 20

— И да, и нет, Менандр. Даже если бы восставшие убили императора, Ранапур бы все равно пал. Возможно, только через несколько недель, но преемник Шандагупты проследил бы за этим.

Очевидно, его слова не принесли облегчения. Велисарий легко вздохнул и развернул молодого катафракта, чтобы тот смотрел прямо ему в лицо. Но глаза парня смотрели в землю.

— Взгляни на меня, Менандр, — приказал он.

Катафракт с неохотой поднял голову. Велисарий едва не отпрянул от горечи и непроизнесенного укора, стоявших в молодых глазах.

— Если в этом и есть вина, то моя, а не твоя, Менандр. Я — твой полководец и я отдавал приказ.

Менандр сжал челюсти и отвернулся. Сзади подошел Валентин.

— Это полная чушь, полководец, дерьмо, если ты простишь мои грубые слова, — произнес он резким тоном. — Вот это ты не приказывал.

Ветеран уже собрался что-то добавить, но Велисарий жестом попросил его помолчать.

— Дело не в этом, Валентин. Я знал, что подобное случится, когда отдавал те приказы, которые отдал. Как и раньше приказывал своим войскам штурмовать город, который отказывался сдаться.

— Это все равно не одно и то же, — пророкотал Анастасий. — Да, бывали случаи, когда твои войска выходили из-под контроля во время разграбления города. Не знаю ни одного полководца, которому бы всегда при таких обстоятельствах удавалось бы удерживать свои войска под контролем. Но ты всегда делал все возможное, чтобы восстановить дисциплину, причем как можно скорее. Включая казнь солдат, который оказались виновны в зверствах.

Огромный фракиец сплюнул на землю.

— Эти войска малва не вышли из-под контроля. Им приказали совершать зверства. Личная охрана императора показывала пример. — Он сплюнул еще раз. — Йетайские собаки.

Менандр содрогнулся. Этот жест принес некоторое облегчение. Парень потер лицо и тихо сказал:

— По крайней мере раджпуты в этом не участвуют. Мне эти люди понравились, в некотором роде, за последние недели. Мне было бы очень неприятно, если…

Валентин расхохотался.

— Не участвуют? Матерь Божия, я вчера думал, что начнется гражданская война!

Велисарий с Анастасием тоже усмехнулись. Внезапно лицо Менандра приобрело обычный цвет. На губах появилась улыбка, свойственная людям гораздо более старшего возраста.

— Это было что-то, не так ли? Когда йетайцы предложили им то, что осталось от женщин благородного происхождения. Если бы Рана Шанга не сдержал их, клянусь: вонючему императору потребовались бы другие охранники.

Менандр выпрямился, расправил плечи. Быстро, в последний раз взглянул на Ранапур.

— Со мной все в порядке, полководец, — сказал наконец.

У них за спиной, внутри императорского шатра забили барабаны. В то время как римляне для привлечения внимания и отдания приказов во время сражения трубили в трубы, малва пользовались барабанами.

— Это сигнал для нас, — объявил Велисарий. — Следуйте за мной. И помните: что бы малва ни сделали, мы — римляне.

Внутри шатра собралась толпа, но римлянам не составило труда сквозь нее пробраться. Высокопоставленные малва вежливо расступались перед ними. Это делали даже охранники-йетайцы, хотя не могли не бросать на римлян яростные взгляды.

— Они явно что-то для нас придумали, — пробормотал Анастасий.

В центре шатра римляне обнаружили особое почетное место, которое было оставлено для иностранных гостей. Свободным оставался и неровный круг, диаметром примерно сорок футов. Это место окружали солдаты, удерживавшие основную массу чиновников, господ благородного происхождения и военачальников на небольшом удалении. Большинство солдат состояли из охранников императора, йетайцев по национальности, но в эту избранную компанию включили небольшую группу из пятнадцати раджпутов. Они стояли сами по себе, прямо и с достоинством, не бросая ни единого взгляда на йетайцев, находившихся по их бокам.

Сам император восседал на троне, сделанном из какого-то неизвестного римлянам, красиво раскрашенного под мрамор дерева с твердой древесиной. Резьба выглядела изысканной — то немногое, что из нее можно было рассмотреть. Большую часть дерева покрывала шелковая обивка, остальное — золото, драгоценные камни и слоновая кость. Вокруг императора на менее изысканных стульях сидели лица из ближайшего окружения. Хотя их стулья не выглядели такими величественными, они все равно были очень хорошо сделаны. Среди лиц, окружавших императора, выделялся Венандакатра.

По диагонали, справа перед ним, сидели главные военачальники императора. Их насчитывалось восемь, располагались они двумя рядами. Все они восседали на роскошных подушках, странным образом скрестив ноги. Индусы называли эту позу позой лотоса.

Велисарий с интересом отметил, что в эту группу включен Рана Шанга. И нет господина Харши. Велисарий слышал, что бывшего главнокомандующего с позором отправили в его поместье. Если бы не кровное родство с императором, его, вероятно, казнили бы. Его место занял один из многочисленных двоюродных братьев Шандагупты Татхагата.

Велисарий быстро, но внимательно осмотрел нового главнокомандующего малва. Среднего роста, полноват, средних лет. Кроме этого, было сложно что-то прочитать в глазах с тяжелыми веками и на лице с грубыми чертами. Велисарий бросил взгляд на Рану Шангу. Раджпут сидел во втором ряду военачальников. Сидел прямо, его голова значительно поднималась над головами других мужчин. Его взгляд встретился с взглядом Велисария. Глаза Раны Шанга показались агатовыми: ничего не выражали, смотрели ровно, в них ничего нельзя было прочитать.

Слева от императора, также по диагонали от него, находилось место для иностранных эмиссаров. Там уже расположились аксумиты. Для высокопоставленных иностранцев приготовили обитые шелком стулья с плюшевыми сиденьями. Принц Эон и Гармат сидели на двух таких стульях, за их спинами уважительно стояли Усанас и два сарвена. Третий стул был приготовлен для Велисария. Он занял отведенное ему место, катафракты встали за его спиной.

— Разве не забавно? — тихо произнес Гармат после того, как Велисарий оказался рядом с ним.

Эон ничего не сказал. Молодого принца, очевидно, хорошо подготовил Гармат, поэтому его лицо ничего не выражало. Но Велисарий после долгого опыта общения мог прочитать сдержанную ярость в напряженных огромных плечах.

— Какова цель этого собрания? — спросил Велисарий. — Ты знаешь, зачем нас пригласили?

Как и Гармат, он говорил очень тихо, более того, в помещении стоял шум, которого не могло не быть в заполненном людьми шатре. И, как и Гармат, Велисарий говорил на геэзе. Они с Гарматом давно пришли к выводу, что язык Аксумского царства неизвестен малва.

— Нет, — слегка покачал головой Гармат. — Однако что-то неприятное. В этом можно не сомневаться.

Барабаны забили снова. Толпа в шатре стала затихать Гармат поджал губы.

— Что бы это ни было, нам по крайней мере не придется высиживать бесконечный прием, — прошептал он. — Взгляни на Венандакатру.

Велисарий посмотрел на высокопоставленного представителя малва и встретился с взглядом Подлого. Тот очень вежливо кивнул ему. Его глаза блестели.

В шатре воцарилась тишина. Венандакатра встал и пошел вперед, пока не оказался на небольшом свободном участке между окружением императора и самыми главными военачальниками и почетными гостями.

Практически сразу же после того, как Венандакатра начал говорить, Велисарий понял, что Гармат прав. По крайней мере долго ждать не придется. Венандакатра быстро разделался с обязательными словами восхищения и восхваления императора, на которые обычно тратился целый час.

Да, он потратил минуту, напоминая слушателям, что Шандагупта — это «сама луна среди королей и солнце доблести, любимое богами».

Затем еще минуту указывал на то, что шаг императора «красив, как походка отборного слона» и что он «проявил силу и мощь тигра невероятной смелости».

Перейдя к духовной стороне, Венандакатра потратил еще минуту, рассуждая о «звуках барабанов, который стали отзвуками добродетели», и на подобные описания справедливости и преданности Шандагупты.