В сердце тьмы - Страница 100
Час за часом, день за днем маршируя по Константинополю во главе своей маленькой армии гренадеров, их жен и детей.
На самом деле «маршировать» — не совсем правильное слово. Точнее было бы сказать, что она и возглавляемая ею Когорта Феодоры шествовали или гордо выступали по улицам. Весело, радостно и победно. Их триумф не походил на мрачный триумф катафрактов или солдат регулярной армии. Это был беззаботный триумф скромных сирийских крестьян, которые так же сами смотрели достопримечательности, как и представляли собой зрелище для жителей города.
Кто станет бояться таких людей? Когда с ними рядом идут их семьи? После первого дня никто и не боялся. Ко второму дню парады Антонины стали так же популярны, как мрачная выставка на ипподроме. К третьему дню гораздо более популярны.
Гораздо более популярны.
Прилегающая к ипподрому территория, во-первых, стала невыносимой из-за вони. Отряды рабов вытаскивали тела и хоронили их в общих могилах. Но набирались тысячи тел, и многие из них, как и сказал Гермоген, представляли собой мясной фарш или паштет, размазанный по стенам и полам. К счастью, стояла зима, но даже и в это время тела гнили быстрее, чем их могли разобрать.
С другой стороны, мстительная радость простых людей пошла на убыль. В голову лезли другие мысли, в особенности когда эти люди сидели по вечерам в своих маленьких квартирках, наслаждаясь обществом членов семьи. Сомнения, колебания, оговорки, когда отцы стали задумываться о будущем, а матери беспокоились о своих детях.
Да, смерть надменных господ стоило ценить. Но в глубине души никто из простых людей Константинополя не считал смерть истинным другом. Они были слишком хорошо знакомы с ней.
Нет, лучше пойти и насладиться парадами Антонины. Там ничто не испугает ребенка. Ничто не будет беспокоить мать и не заставит хмуриться отца. Там только…
Триумф, победа скромных, простых людей.
Наслаждение от постоянных и легких бесед с этими простыми гренадерами и их женами. И их детьми, на которых константинопольские дети смотрели с восхищением. С таким восхищением городские мальчишки и девчонки редко смотрят на деревенских. Но это были дети гренадеров, чему городские сильно завидовали.
И больше всего парады давали чувство безопасности. Безопасности в ЕЕ присутствии.
ОНА — ближайшая подруга императрицы. Которая, как все знали или вскоре узнали, пыталась сдержать императорское безумие.
ОНА — которая расправилась с предательством тех, кто стоял у власти.
ОНА — которая была одной из них.
ОНА — жена Велисария. Самого великого римского полководца во время войны.
ОНА — самый здравый голос во время сумасшествия.
Велисарий уже был именем из легенды среди этих людей. Теперь легенда росла и росла. Его слава росла. Но также вместе с ней распространялась и слава Антонины. Разрасталась и включалась в легенду о муже.
Ее часто называли шлюхой — верхушка римского общества.
В прошлом простые люди Константинополя это тоже слышали. Задумывались. Теперь, зная, они отбрасывали это слово.
Они называли ее «жена» или, гораздо чаще, «великая жена».
Легенда о ней началась со слов известного святого человека, который говорил о ней в далекой Сирии. Гренадеры передали его слова людям Константинополя. Легенда расширилась благодаря кухне, здесь, в самом городе. Гренадеры и катафракты пересказывали эту историю.
Вскоре торгующий пирожками и печеньем магазинчик стал популярным местом поклонения сам по себе. Владелец магазинчика разбогател и смог рано уйти на пенсию, но, будучи человеком жадным, до последнего дня жаловался, что у него забрали мясницкий нож по дешевке.
Легенда росла и распространялась. Затем, через пять дней после подавления восстания, в Константинополь прибыл Михаил Македонский. Он сразу же обустроился на Форуме Константина и начал читать проповеди. Читал проповеди от восхода до заката. Его проповеди тут же стали самыми популярными событиями в городе. Толпы заполняли. Форум и Месу.43
Михаил читал проповеди о многих вещах.
Некоторые его слова заставляли высоких чинов церкви скрежетать зубами. Но они скрежетали в уединении и ни разу не решились созвать совет. Они были слишком испуганы, чтобы вылезти из своих укрытий.
Но по большей части. Михаил не изобличал и не громил. Он скорее хвалил и увещевал.
Теперь легенда об Антонине разнеслась по всему городу. Как и легенда о Велисарии. И также в своем роде легенда о Феодоре.
К концу недели подавляющее большинство простых жителей Константинополя пришло к своим простым выводам.
Надеяться можно только на Велисария и его жену. Пожалуйста, Господи, помоги им восстановить разум императрицы.
Огромный город затаил дыхание.
Императрица и полководец смотрели друг на друга в молчании, пока слуги не поставили стул и не удалились.
— Сядь, полководец, — приказала Феодора. — У нас кризис. Юстиниан ослеп, и престолонаследование…
— У нас НЕТ кризиса, Ваше Величество, — твердо заявил Велисарий. — У нас просто проблема, которую нужно решить.
Феодора уставилась на него. Вначале с неверием и подозрением. Потом с появляющейся надеждой.
— Я дал клятву, — напомнил Велисарий.
Внезапно на глаза императрицы навернулись слезы. Немного слез. Совсем немного. Но для Велисария их было достаточно.
Он видел, как императрица отворачивается от ада и закрывает за собой ворота. И впервые за эти дни он перестал задерживать дыхание.
— Проблема, которую нужно решить, — мягко повторил он. — Не больше. Ты хорошо умеешь решать проблемы, императрица.
Феодора с трудом улыбнулась.
— Да, умею. И ты тоже, Велисарий.
Полководец улыбнулся своей хитроватой улыбкой.
— Это так. Раз уж ты это упомянула.
— Феодора улыбнулась шире.
— Жаль несчастных малва, — пробормотала она.
— А еще лучше, если мы совсем не будем их жалеть, — возразил Велисарий.
В каюте корабля еще одна императрица спорила с рабом.
— Мы завтра прибываем в Мангалуру. Теперь ты должен решить. Ты мне нужен, Дададжи. Гораздо больше, чем ему.
— Может быть и так, Ваше Величество, — раб пожал плечами. — Но факт остается фактом. Он — мой законный хозяин.
Шакунтала резко рубанула воздух.
— Это закон малва. Тебя купили в Бхаруче.
Холкар снова пожал плечами.
— И что? Продажа является юридически связующей везде в мире. Определенно в Римской империи. В конце концов Индия малва не объявлена страной вне закона.
Императрица гневно уставилась на него. Раб поднял руку, ладонью к ней, стараясь ее успокоить.
— Я не спорю по тонкостям закона, Ваше Величество. Дело в том, что даже если империю малва объявят вне закона, — он усмехнулся, — хотя я не уверен, найдется ли кто-то достаточно могущественный, чтобы сделать это! — я все равно буду чувствовать себя связанным обязательствами.
Он сделал глубокий вдох.
— Я обязан своей жизнью полководцу, императрица. Я был мертв, когда он нашел меня. Да, я все еще ходил, даже время от времени говорил, но несмотря на это я был мертв. Он вдохнул жизнь в мою душу. Цель.
Шакунтала наконец увидела лазейку.
— Какую цель? — спросила она. — Это ведь разрушение малва, так?
Дададжи распрямил спину, слегка отклонился назад. Они с императрицей сидели лицом друг к другу в трех футах друг от друга, на подушках, в позе лотоса. Холкар подозрительно посмотрел на нее.
— Да. Разрушение малва. И есть еще одна цель.
Шакунтала яростно закивала, закрепляя свое преимущество.
— Ты можешь лучше служить этой цели, как мой императорский советник, чем его раб, — заявила она. — Гораздо лучше.
Холкар потрепал бороду. Жест в своем роде проиллюстрировал его затруднение.
Как раб, он не имел права носить бороду. Эта борода и достоинство человека средних лет были восстановлены Велисарием. Борода стала символом всего, чем Холкар обязан полководцу.