В сердце Бостона - Страница 6

– Как мы туда проберемся?

Следую за ним, но немного боюсь. Не за себя. Кто я такая. А вот Бостон в свои двадцать пять уже важный узнаваемый человек. Юный разум Америки. Так писали когда-то в интернете. А теперь с ним просто все вокруг считаются. Наверное, ему сложно с этим справляться, но он никогда не говорит о своих проблемах. О них я могу только догадываться, как и о самом Бостоне. О том, что у него внутри. В его сердце. Оно кажется такой глубокой тайной.

– Со мной тебе можно везде, Конфетка. Не бойся.

И я больше не боюсь. Я доверяю ему. Говорю же, хоть в Китай. Позови, Бостон, я поеду. И плевать на эту Европу. Плевать на контракт. Хочу возле тебя.

Черт, кажется, я не просто влюбилась. Я его люблю.

Иду за ним машинально. Не смотрю под ноги – только на него. Как глупая. Ведомая. Но мне нравится. Мне нравится, как его рука греет мою руку. Как мы с ним сбегаем. Как ради меня совершенный Бостон совершает совсем несовершенные вещи. Хочется думать, что ради меня. Хочется думать, что его это так же заводит, как и меня. Ведь я никогда не была хорошей девочкой, а он никогда не был плохим мальчиком. Он был правильным. И я прихожу в дикий восторг от того, что какая-то мелкая для него Кендалл провоцирует серьезного Бостона на что-то запретное.

Бостон ведет меня к какому-то ржавому морскому контейнеру, пробирается внутрь первым, а затем затягивает и меня. И у меня отпадает челюсть.

– Что это такое? – восторженно заявляю я. – Охренеть. Я думала, это ржавый контейнер! Как такое возможно?

– Я же обещал, что ты не забудешь этот последний вечер в Бостоне.

Оглядываю помещение, которое оказывается больше, чем выглядело снаружи. Больше, чище, теплее, шикарнее в несколько тысяч раз. И украшено по всем канонам Хэллоуина. В резных тыквах, расставленных по периметру и на тумбах, горят свечи. Огоньки трясутся от сквозняка и отбрасывают устрашающие тени на стены. С углов и потолка комнаты свисает бутафорская паутина с искусственными огромными пауками и летучими мышами на ниточках.

– Охренеть… – повторяюсь я. – Но ведь до Хэллоуина еще неделя…

– И через неделю тебя уже здесь не будет. А что за Хэллоуин без самой вкусной Конфетки?

Я улыбаюсь, глядя на Бостона, и не могу поверить, что он показал мне это место. Еще и украсил все специально для меня.

Ржавый контейнер выглядит изнутри, как увеличенный трейлер со всеми удобствами. Стены выделаны деревом, как и пол. В одну из стен встроен огромный электрический камин. Он даже издает звук треска дров, как у нас дома. Полы застелены пушистыми шкурами. Вокруг валяются подушки и пледы. Под бутафорской паутиной, в углу, лежит гитара. Настоящая деревянная гитара. Я не сдерживаюсь и провожу по струнам. Откуда она у Бостона? Давно не видела такую гитару.

– Эзра дарил ее Серене, – поясняет Бостон. – Это не первая. Первую она никогда бы мне не отдала, потому что на ней играл Курт Кобейн, – я непонимающе смотрю на него. – Оу, прости. Ты не знаешь. Кобейн был легендарным гитаристом. Как-нибудь познакомлю тебя с его музыкой. Старый виниловый проигрыватель Эзры до сих пор хранится у меня дома. И я умею им пользоваться.

– Ты не перестаешь меня удивлять, Бостон… – в его карих глазах бликует свет от диодных потолочных лент. Так красиво.

– Ну что ж… – он прерывает затянувшуюся паузу. – Раз у нас Хэллоуин, то нужны и костюмы. Я захватил две маски-голограммы, пойдет?

– Какие? – хихикаю. Не могу сдержать радости. Кажется, именно сейчас я счастливее, чем от исполнения заветной мечты.

– Так… – Бостон вытаскивает из кармана пальто два мини проектора для голограмм. – У нас тут… Гермиона Грейнджер и… Лорд Волдеморт8. Да уж… Странное сочетание, но я помню, что тебе с детства нравится эта тематика.

– Боже, Бостон, – едва сдерживаю смех. Не верю, что он все это затеял для меня. – Я выбираю Темного Лорда.

– Нет… Кендалл, ну нет… – Бостон растерянно разводит руками, а я выхватываю тот проектор, на котором написано имя «моего» персонажа.

– Из нас двоих ты умник, так что Гермиона идеально подойдет тебе.

Нажимаю на кнопку на проекторе, направляю лазер на свое лицо, и на его месте формируется 3D-изображение угрюмой безносой физиономии Лорда Волдеморта.

– Ну как я? Красивая? – верчу головой и, кажется, даже маска не может скрыть моей сияющей улыбки.

– Красивее тебя я не встречал, – шепчет Бостон, разглядывая мой силуэт.

Я замираю, понимая, что все это время он не сводил с меня глаз. Моя улыбка меркнет. Я становлюсь серьезнее, потому что его взгляд по-прежнему скользит по моему телу, и это приятно. Хочу, чтобы он разглядел меня всю. Хочу, чтобы увидел не девочку, за которой он присматривал в детстве, а девушку, которая от него без ума. Хочу, чтобы он видел то, что вижу я. Хочу, чтобы почувствовал.

– Кхм… – откашливается Бостон и прерывает зрительный контакт. – Значит, заучка Грейнджер… Обещаю, я отомщу тебе в следующий раз.

– Бостон… – и тут на меня накатывает реальность. – Следующий раз будет еще не скоро. Я даже не знаю, когда смогу вернуться домой.

Становится тошно. Я вспоминаю обо всем, о чем так хотела забыть на этот вечер, и мне гадко. Одиноко, хоть я все еще здесь, а не в Европе.

– Эй, – Бостон подступает ближе и нежно приподнимает пальцами мой подбородок, чтобы я взглянула ему в глаза. – Ну ты чего? Куда делась та Кендалл, которая все уши мне прожужжала о подиумах и неделях высокой моды? О таблоидах в полный рост? Ты обещала занять все. Помнишь?

Я киваю. Да, обещала. Но почему перехотела сейчас?

– Не смей, слышишь? Не упускай свой шанс. Ты обязана показать себя всему миру. Они обалдеют от твоей красоты.

Его большой палец скользит по моей щеке под маской, а глубокий взгляд карих глаз прикован к моим глазам. Он не смотрит на изображение Волдеморта. Кажется, он его даже не замечает. Он пристально смотрит прямо в глаза, а я забываю, как дышать.

Бостон, я покажу себя всему миру. Я завоюю его. Стану мечтой миллионов, но буду принадлежать только тебе одному.

Мы стоим так всего секунду, а по моим меркам – целую вечность, но Бостон опускает руку и отстраняется. Чувствую его неловкость и понимаю, что нужно что-нибудь сказать.

– А что это за место? – я снова поворачиваюсь кругом, чтобы оглядеть уютное помещение полностью и разбавить напряжение между нами. Откуда оно вообще взялось?

– Когда мне было десять, – Бостон воспроизводит на своем лице маску Гермионы, садится на пушистый белый ковер, и я опускаюсь рядом. Кажется, он немного расслабился. – Я познакомился с Сереной. Она любила это место. Порт. Приходила сюда, когда ей было плохо на душе, и играла на гитаре. Пела. Она очень красиво поет… Знала? И вот однажды она сидела тут под проливным дождем. Не прямо тут, нет, на улице, на каком-то дряхлом диване… Она была так расстроена в тот момент. Я никогда этого не забуду. В ту ночь ей было очень больно. Эзра не знал, как подступиться. А я знал. Уже тогда я все понимал. Потому что моя судьба чем-то похожа на судьбу Серены. Я уже тогда чувствовал ее родной. Почти с первой встречи. И в ту ночь, в этом порту, на этом самом месте, где раньше стоял только дряхлый диван, что-то щелкнуло. В нас обоих. Знаешь, словно жизнь взяла свой новый старт. Тогда я, возможно, этого не понимал до конца, но потом… – Бостон находит мою руку и накрывает ее своей ладонью. – Я не мог не сохранить это место. Место, где на душе становится легко. Хочется верить, что оно лечит. И теперь я делюсь им с тобой, – крепче сжимает мою руку и перебирает мои пальцы. – Знаю и вижу, что тебе сейчас тяжело. Ты не хочешь уезжать… Но ты должна. Ради себя самой, Кендалл. Ты должна сорвать свою звезду.

Он поворачивается ко мне лицом, и я понимаю, что сейчас не хочу видеть никакую Грейнджер. Хочу Бостона. Хочу все сказать в его лицо. В его красивое, любимое лицо, которое хочу запомнить на долгое время нашей разлуки.